стью.
Хотя я не могу совершенно увериться, чтобы все бродяги сего рода имели одинаковую побудительную причину, и чтобы всякий из сих затейщиков имел намерение все свои предприятия направлять к одной и той же цели, однако же мы много одолжены теми, которые предостерегают нас от таких затейщиков, и, по крайней мерс показывают, до чего бы это довести могло. Чтобы не повторять того, о чем уже столько раз было говорено, и всегда еще говорят, предложу я здесь следующие предостерегающие правила, относящиеся к обращению с людьми сего рода.
Какая нужда до того, можно ли видеть духов и делать золото, или нет? Не отрицай того, чему противного ясно доказать не можешь! Ибо доказательства, основывающиеся на посылках и выводимые только сообразно постановленным правилам, могут удостоверить токмо того, кто хочет быть в том удостоверенным; но не должно основывать на одной только возможности вещи заключение о ее действительности и на метафизических положениях о нравственных поступках.
. Итак, показывай в словах и поступках своих более жару к настоящей и полезной действительности, нежели к умственным бредням; в таком случае Гг.Мйстики не легко могут подружиться с тобою.
Но если кто нападет на такого затейщика и захочет короче узнать его самого и его систему, в таком случае не должно слишком поспешно обнаруживать свое любопытство и недоверчивость, иначе он скоро заметит, что с нами нечего и начинать, и что мы неспособны для его премудрости. Он не познакомит нас с своими таинствами, не допустит к своему мистическому наставлению, и мы лишимся выгоды узнать сами и сообщить друзьям своим самую сущность его таинства, не считая того, что действительно неприлично для благоразумного человека принять или отвергнуть какую-либо сторону прежде, нежели исследует оную с хладнокровием, особенно если дело идет о том, чего долгое время не может постигнуть самый мудрейший человек.
Если думаешь, что обман совершенно открыт, в таком случае, чтобы обратить фанатика, не должно прибегать к насмешкам и ругательствам; надобно поступать в сем случае осторожно; и поелику чувства гораздо легче могут обмануться, нежели разум, посему прежде, нежели приступить к объявлению и исследованию самого дела, должно потребовать, чтобы сколько можно подробнее объяснили нам самую теорию, на которой все сие основывается. Но в сем случае не надобно полагаться на гиероглифический язык, а должно требовать, чтобы объяснили вещь определенными и удобопонятными словами того языка, на котором производится объяснение. Правда, может быть, в наречии сих людей много замечается непонятного; но для нас только то может иметь достоинство, что мы понимаем. Пусть кто хочет счи- , тает простой какой-нибудь камень за алмаз; но если ты не] такой же знаток в драгоценных камнях, то без всякого сты-i да признайся, что сей камень ни что иное есть, как простой 1 кремень! Не стыдно не знать чего-нибудь; но болееенежели]
стыдно, обманывать, т.е. показывать вид, будто знаешь то, чего в самом деле не разумеешь.
Впрочем, если бродяга, алхимик, духовидец занял тебя с слабой стороны и долгое время тебя обманывал (едва ли кто более меня бывал в руках сих людей), и ты, наконец, успел сорвать личину с сего бесстыдного, - в таком случае не чуждайся! Нет! Твой долг есть для предостережения других честных, легковерных людей объявить обман публично, хотя бы ты в сем случае показался и не в таком выгодном виде.
ГЛАВА VIII.
О тайных обществах и об обращении
с членами оных.
(1).
Между различными вредными и безвредными произведениями, которыми занимается философический наш век, считать должно множество тайных обществ и собраний различного рода. В нынешние времена во всех состояниях редко встретишь такого человека, который бы из любопытства или другой какой-либо страсти по крайней мере несколько времени не был членом какого-нибудь тайного братства. Однако же ныне было бы время разрушить сии отчасти бесполезные и глупые, отчасти же для общественной жизни опасные союзы. Я сам долго занимался сими предметами и потому, научившись самым опытом, могу довольно сказать об оных и советовать каждому молодому человеку, который дорожит своим временем, не вступать ни в какое тайное общество. Они все (правда, не в одинаковой степени, не без всякого различия) бесполезны и опасны. Бесполезны потому, что в наши времена нет ни одного важного рода учения, которое бы нужно было преподавать скрытно. Христианская Религия столь ясна и удовлетворительна, что не требует, подобно народной Религии древних язычников, никакого тайного объяснения и двустороннего наставления. Новейшие открытия в науках ко благу человечества объявляются и всегда должны быть объявляемы публично, чтобы всякий разумеющий оные мог испытывать и поверять их. Но что касается до некоторых стран, где господствуют еще мрак и суеверие, то должно ожидать наступающего света. Там ни в чем спешить не должно; часто более портят, нежели исправляют, если хотят миновать несколько ступеней; нет никакой пользы в том, когда некоторые люди стараются ускорять период просвещения. При этом они и не в состоянии сего сделать, а если и в состоянии, то обязаны делать сие открыто, дабы другие благоразумные люди той же страны и других государств могли судить о достоинствах самого просветителя, о цене предлагаемых им умственных произведений и о том, полезно ли их наставление или вредно. Бесполезны такие общества еще и со стороны их деятельности, потому что они по большей части занимаются пустыми мелочами и отвратительными обрядами; говорят таким языком, который подвержен всем возможным толкованиям; действуют по мало обдуманным планам; неосторожны в из- I брании своих сочленов, следовательно, скоро развращают- j ся, хотя бы они в начале своего заведения и имели многие преимущества перед публичными обществами, но впослед- ' ствии вкрадывается в оные еще гораздо более тех пороков, на которые обыкновенно ропщут в свете. Кто хочет произвести что-нибудь важное и полезное, тот в гражданской домашней жизни может найти весьма много таких случаев, которыми почти никто не пользуется совершенно так, как бы пользоваться мог. Наперед надобно бы было доказать, что на сем публично привилегированном пути ничего более не осталось делать, или что искреннему любителю добра представляются непреодолимые препятствия, и тогда можно бы иметь право составлять тайный, особенный, правительством не утверждаемый круг действий. Благодетельность не требует никакого мистического покрова; дружество должно основываться на свободном выборе, общелюбие не распространяется скрытными путями.
Все сии общества, сверх того, вредны для человечества. Вредны потому, что все то, что производится в тайне, по справедливости может подвергнуться подозрению; а начальники гражданского общества обязаны знать цель всякой деятельности, для которой соединяются многие люди. Ибо люди под покровом тайны могут скрывать столь же опасные планы и вредные наставления, как и благородные намерения и мудрые познания. При этом и самые члены не все знают о таких вредных намерениях, которые часто скрываются от них под благовидным предлогом и внешней благопрстойностью; вредны, говорю, потому что одни только посредственные умы могут быть таким образом усыплены; напротив того, лучшие или вскоре отстают, или развращаются и получают ненадлежащее направление, или господствуют за счет других. Многие пустоголовы и бездельники сими учреждениями домогаются начальства и употребляют прочих членов для частных своих намерений. Поелику всякий смертный имеет страсти и, следовательно, сии самые страсти приносит с собою в общество, где они в тени, под скрытною личиною гораздо пространнейшее имеют поле, нежели наяву. Сверх того, все сии общества мало- по-малу вкрадывающимся худым выбором членов развращаются, требуют времени и издержек, отвлекают от важных гражданских дел и подают повод к праздности и пустым занятиям; иногда перерождаются в сборище бродяг и тунеядцев; покровительствуют всем политическим, богословским и философическим бредням; наконец подают случай к пронырствам, нетерпимости и несправедливости, раздорам, притеснениям против хороших людей, которые не суть члены сего или другого какого-нибудь общества. Вот мое мнение о тайных обществах! Ежели есть между ними такие, которые не имеют многие из сих пороков, то сие будет исключением. По крайней мере я не знаю ни одного, которое хотя бы сколько-нибудь не было заражено каким-либо пороком.
(2).
Посему не советую пускаться в сии модные дурачества; сколько можно менее заботиться о системах, о лицах и о действиях тайных обществ. Не советую терять время на чтение спорных их сочинений; быть осторожным в словах, в суждениях о сем предмете, чтобы через то избежать огорчения, и не говорить ни с худой, ни с хорошей стороны о сих системах, потому что основание оных часто очень скрытно.
(3).
Но если любопытство, тщеславие или другие какие-нибудь причины заставили тебя вступить в оное - в таком случае остерегайся по крайней мере быть увлеченным сумасбродством, бреднями и духом Секты! Берегись сделаться игрушкою, орудием скрытных злодеев! Требуй, чтобы объяснили тебе всю систему! Не прежде принимай в сие общество другого, как совершенно узнав оное сам! Не ослепляйся двусмысленными видами, великими обещаниями, блестящими планами ко благу человечества, видом бескорыстия, набожности, чистосердечия намерений! Будь осторожен во всяком слове, которое ты пишешь в делах своего общества, и еще более в принятии какой-нибудь клятвенной или другой обязанности! Требуй отчета в употреблении денег, которые тебя платить заставляют, и если при всей сей осторожности, наскучив обществом, или если самому обществу ты сделался в тягость, то оставь оное без всякого шуму и ссоры и впоследствии не говори ни слова о делах оного, если хочешь избежать всяких гонений! Но если при всем том еще не оставляют тебя в покое, то выступай на сцену явно и не стыдись объяснить обман, ослепление и злобу пред всею публикою, чтобы тем самым предостеречь других!