[19], в праиндоевропейский и доиндоевропейский период и о генетических связях этого корня с другими индоевропейскими корнями. Оказалось возможным не только реконструировать более древнюю звуковую форму этого корня в виде *bhəʼə, но и установить его древнейшее родство с такими индоевропейскими корнями, как *bhəl‑ (*bhel‑, *bhol‑, *bhl̥‑) ‛быть светлым, белым’, *bhər‑ (*bher‑, *bhor‑, *bhr̥‑) ‛быть светлым, ясным’; ‛говорить, указывать’, *bhəi‑ (*bhei‑, *bhoi‑, *bhĭ‑) ‛говорить, убеждать’, *bhəu‑ (*bheu‑, *bhou‑, *bhŭ‑) ‛говорить, указывать’. Эти связи являются еще одним доказательством принципиальной возможности сведения индоевропейских корней к простым силлабемам с одним согласным и одним неопределенным гласным. Дальнейшие сопоставления ведут к обнаружению тождества корневого элемента *bhə‑ не только в перечисленных корнях, но и в корне *bhəi‑ (*bhei‑) ‛бить, ударять’. Это приводит к предположению о том, что первоначальной функцией корневого элемента *bhə‑ (*ḅə‑) в доиндоевропейскую (ностратическую) эпоху было обозначение удара грома, сопровождавшегося блеском молнии.
Значительное количество новых этимологических сближений возникает и при рассмотрении лексического материала индоевропейских языков, фонетически возводимого к корню *kes‑/*kos‑, *ks‑, для которого при этом в индоевропейском праязыке устанавливается круг значений ‛бить — трогать — чесать — царапать — скрести — рыть — копать — втыкать — колоть — резать — рубить (и умерщвлять) — раскалывать — бить (и умерщвлять)’. В частности, оказывается возможным возвести к данному корню такие до сих пор рассматривавшиеся вне этой связи слова, как слав. xajati (с тремя значениями — ‛трогать’, ‛чистить’ и ‛хулить, поносить’), xoliti (польск. pachołek), šibati, xovati, xudъ, *xvorstъ, šestь (со всеми его индоевропейскими соответствиями), kostьrъ, kostra, kostь, pakostь, kostiti, русск. кощу́н, касть, косты́ль, др.-инд. kṣāláyati ‛моет, чистит’, kṣipáti ‛бросает, швыряет’, kṣódati ‛растаптывает’, kṣudraḥ ‛малый, низкий, незначительный’, kṣupaḥ ‛куст’, авест. kasu‑ ‛малый’, xšviwrō ‛быстрый’, лит. skaláuti ‛полоскать белье’, šukúoti ‛чесать’, šùkas ‛гребень’, šùké ‛черепок, щербина’, лтш. sukât ‛чесать, чистить скребницей’, suka ‛щетка, скребница’, sukums ‛щербина, зазубрина, щель’, греч. ξέστης ‛кружка’, и.‑е. основу sek‑ ‛рубить, сечь’ и др., представить новые доказательства в пользу некоторых уже выдвигавшихся этимологий, а также поставить вопрос о принадлежности к этому же гнезду ряда других образований различных индоевропейских языков, особенно славянских и балтийских[20].
Анализ и сравнение фонетических разновидностей значительного количества этимологически родственных слов обеспечивает возможность внесения уточнений в понимание и определение таких фонетических законов, которые остаются пока ещё недостаточно четкими, а в отдельных случаях и установления новых фонетических законов. Эта возможность увеличивается в случае параллельного исследования нескольких этимологических гнезд, обнаруживающих аналогичные звуковые особенности. Так, например, в свете большого количества фактов, представляющих образования от корневых разновидностей *ks‑ и *sk‑ в славянских, балтийских и других индоевропейских языках, не оказывается оснований для предположения о том, будто слав. х (ch) в части случаев фонетически восходит к и.‑е. sk или sg(h)[21]. Эти факты показывают, что в ряде индоевропейских языков, в том числе и в славянских, имеет место параллелизм корневых разновидностей *ks‑ и *sk‑ и что все славянские образования с начальным х‑, параллельные образованиям с начальным sk‑ в славянских же и в других индоевропейских языках, свободно возводятся к и.‑е. корневой разновидности *ks‑ (ср. русск. скала́, щель< *skel‑, лит. skélti ‛раскалывать’, др.-сканд. skilja, skila ‛разделять’, греч. σκάλλω < *skl̥-i̯o ‛копаю, рою’, лат. scalpō ‛царапаю, скребу, чешу, вырезываю, долблю’ — русск. хо́лить, холу́й ‛отруби; слуга, раб’, холуди́на, хлуд ‛жердь’, н.‑луж. chółuj, chołoj, chołyj ‛плуг’, др.-инд. kṣāláyati ‛моет, чистит’ и др.). Параллельно с метатезой начального корневого ks‑ в sk‑ в ряде индоевропейских языков фиксируется и выпадение s из редуцированной корневой разновидности *ks‑ (ср. русск. скопи́ть, скопе́ц, лит. skapóti ‛скоблить’, skõpti ‛выдалбливать, вырезать’, греч. σκάπτω ‛вскапываю’, σκαπάνη ‛мотыга, заступ’, н.‑перс. škāfađ ‛раскалывает’ — русск. копа́ть, лит. kapóti ‛рубить, сечь, колоть’, kãpas ‛могила’, греч. κόπτω ‛ударяю, отсекаю’, κάπετος ‛ров, окоп, могила’, н.‑перс. kāfađ ‛копает’ и др.).
Параллелизм корневых разновидностей с согласным s типа *kes‑, *ks‑, *sk‑, *k‑ прослеживается и в образованиях от других аналогичных по своей звуковой структуре корней. При этом соответствия в образованиях от других корней не просто подтверждают правильность изложенного понимания разновидностей *ks‑, *sk‑, *k‑, но и сами получают объяснение, в котором они до сих пор нуждались. Так, например, на основании многочисленных фактов индоевропейских языков, в прошлом с этой точки зрения не рассматривавшихся, представляется возможным восстановить индоевропейский корень *tes‑/*tos‑/*ts‑ (>*s‑) с общим значением ‛обволакивать, покрывать, прикрывать, защищать, беречь’ и, учитывая возможность метатезы ts>st и отпадения s, отнести к его гнезду такие образования, как алб. tésha (téshë) ‛белье, одежда’, русск. диал. та́ша́ ‛большое веретье для сушки зерна’, сень, се́ни, засеня́ть, стень, за́стить, за́стовать, застеня́ть, тень, стели́ть, потоло́к, тло, сторона́, стере́чь, соро́чка, таи́ть, укр. таш (таша́) ‛балаган, палатка; род брезента для накрывания возов; полотно, которым обтянут балаган’, ташни́й ‛покрытый парусиной’ (о повозке), ташува́тись ‛располагаться’, сте́ля ‛потолок’, возможно, осе́ля ‛жилище’, польск. устар. tasz ‛палатка’, мазов. tas то же, стар. taszować kolasy, чеш. taška ‛тес для крыш; черепица’; ст.-слав. село ‛поле’, лит. salà, ‛село’, sergė́ti ‛стеречь’, sagis ‛дорожное женское платье’, stógas ‛крыша, жилище’, лтш. stâgs ‛крыша’, segt ‛покрывать, укутывать’, sega ‛одеяло’, sagša ‛шерстяной платок, накидка; покрывало; хижина на плоту, покрытая соломой или корой’, прусск. stogis ‛крыша’, греч. στέργω ‛люблю’, στέγω ‛прикрываю, охраняю, прячу’, στέγη ‛крыша, кров, жилье’, στέγος то же, στέλλω ‛одеваю, наряжаю’, στολίς ‛одежда, платье, шкура’, στολή то же, στορέννυμι, στόρνῡμι, στρώννῡμι, στρώννῡω ‛расстилаю, мощу’, τέγος ‛крыша, жилище’, στέρφος ‛кожа со спины животного’, τέρφος то же, лат. tegō ‛покрываю, охраняю, опутываю’, toga ‛верхняя одежда’, sagum ‛вид плаща’, solum ‛почва’, sternō ‛расстилаю, покрываю, мощу’, tellus ‛земля’, tergum ‛шкура, кожа, слой, лист, поверхность, спина’, storea ‛плетеное одеяло’, torus ‛покрытое войлоком ложе’, др.-в.-н. strewen ‛посыпать’, dah‛крыша’, sal ‛здание’, др.-сканд. serkr ‛сорочка, военная куртка, брюки’, лангоб. sala ‛двор, дом, здание’, гот. saliþwos ‛приют, жилище’, др.-инд. sthágati, sthagáyati ‛окутывает, прячет’, str̥ṇā́ti ‛посыпает, роняет’ и др.
Реальность корня *tes‑/*tos‑/*ts‑ и намеченный здесь в наиболее общем виде состав его этимологического гнезда нуждается еще в более тщательной проверке. Но и такая проверка может быть достаточно основательной и объективной только при учете, наряду с другими возможными связями отдельных из этих слов, всей совокупности указанного лексического материала со всеми отношениями, обнаруживающимися внутри его состава. Во всяком случае, обстоятельный анализ больших этимологических гнезд на материале целых групп или целой семьи родственных языков таит в себе широкие возможности не только для установления новых этимологий, но и для самой строгой проверки уже предложенных или вновь предлагаемых сопоставлений.