– Вряд ли нас там накормят, – засомневалась она.
– Договорюсь, – сообщил он уверенно, – неужели вы все еще не поверили в мои способности?
– Поверила.
– Не во все! – Кац снова многозначительно прищурился, а Вера поспешила отвести взгляд.
– Поехали, – попросила она, благоразумно опуская комментарий на его предыдущую реплику.
Дом отдыха оказался новым громадным зданием из красного кирпича. Виктор припарковался на гостевой стоянке и с такой уверенностью двинулся к отдельно стоящему одноэтажному корпусу, соединенному переходом с главным, что Вера не сомневалась – здесь он не в первый раз. И вряд ли отдыхает один.
Они вошли в здание, оставили куртки в гардеробной комнате и, пройдя по длинному коридору, попали в ресторан.
– Подождите, – попросил Виктор, усаживая Веру за свободный столик, – я скоро!
Он и вправду вернулся всего через несколько минут, да еще и в сопровождении официантки, которая улыбалась ему радушно как старому знакомому.
– Я приезжаю сюда писать, – ответил Виктор на невысказанный вопрос Веры, когда стол для них уже был накрыт, – отключаю мобильный и ухожу с головой в работу.
– А дома не пишется? – с любопытством поинтересовалась она.
– Не получается, – признался он, – то телефон городской трезвонит, то сам отвлекаюсь – Интернет, телевизор. Силы воли, видимо, мало.
– Понятно.
– Да и бытовые вопросы, – Виктор только махнул рукой, – в магазин сходи, обед приготовь, приберись.
– А разве некому? – Как ни старалась Вера Александровна скрыть свой интерес, а он все-таки вырвался наружу.
– Некому, – ответил Виктор просто, – с женой десять лет назад разошлись. Точнее, она меня бросила.
– Странно, – Вера Александровна не поверила, – бросают обычно мужчины.
– Не скажите, – Кац нахмурился, – есть такая поганая вещь, как материальный вопрос.
– Есть, – сдержанно кивнула она и, не решаясь показаться бестактной, не стала приставать с расспросами.
– Я мало зарабатывал, – сообщил он сам, – вы же понимаете: всего лишь доцент университета.
– А как же романы?
– Их тогда еще не было. Даже мысли подобные не посещали, – Виктор улыбнулся приятным воспоминаниям. – Я пропадал на работе, занимался студентами. Вел литературный кружок: ребята писали стихи, рассказы на английском языке. Я редактировал. Несколько работ удалось в западные журналы пристроить – помню, был настоящий праздник!
– А жена?
– А жена зарабатывала в пять раз больше меня, – он развел руками, – только я-то, скотина увлеченная, этого не замечал! Отдавал ей свою нищенскую зарплату и весь месяц жил как король. В голову не приходило подсчитать, на сколько дней такой царской жизни хватит моих грошей!
– Печально, – констатировала Вера, – выходит, и ваш брак разрушило призвание.
– Да, – он безнадежно махнул рукой, – кому нужны сегодня обездоленные доценты и профессора?! Мужчина должен быть кормильцем в семье. И это правильно. А идею, как говорится, на хлеб не намажешь.
– Что же потом?
– Приходил в себя, – он вздохнул тяжело, – учился смотреть жизни в глаза. Захотел доказать бывшей жене, что как добытчик чего-то стою. Взял и написал пару порнографических романов. Получилось неплохо, я заработал. Так и пошло.
– Жена не вернулась?
– Нет, у нее началась новая жизнь, – он улыбнулся, – но я ни о чем не жалею. Все сложилось самым чудесным образом!
– И я не жалею, – почему-то сказала Вера. Сейчас Виктор казался ей близким и родным человеком: захотелось многое ему рассказать.
– Тогда ваша очередь откровенничать.
И Вера воспользовалась его предложением: рассказала об Ильнуре, об Алсу, об институте. Только глупая история с Марковым так и осталась тайной за семью печатями: слишком болезненной она до сих пор была.
Потом они ужинали, не торопясь, беседовали о книгах, а Вера чувствовала себя так, словно знала этого удивительного человека – профессора и порнографа Виктора Каца – всю жизнь.
– Жаль, что вы купальник не захватили, – сказал он, между прочим, за кофе, – здесь отличный бассейн с джакузи и двумя саунами.
– Захватила, – вырвалось у нее. Вера тут же прикусила язык, но было уже поздно.
– Вот здорово! – обрадовался Виктор, – походим с часик, погуляем и окунемся. Да?
– Да...
Бассейн и вправду оказался великолепным! Такого чудесного отдыха души и тела у Веры не было уже очень давно: наверное, с момента последней поездки в Европу.
Она плавала, выходила погреться в сауну и снова возвращалась в бассейн. Украдкой поглядывала на Виктора – бесполезно было уговаривать себя этого не делать. В плавках он оказался особенно красив: невысокий, но ладно скроенный, Кац привлекал внимание. Любопытные женские взгляды были уже тут как тут. Так Вера и думала – непорочных порнографов не существует.
Когда Вера в пятый раз погрузилась в джакузи и, прикрыв глаза, растянулась в теплой бурлящей воде, Кац присоединился к ней.
– Может, останемся? – спросил он буднично, без единого намека на чувства или романтику. – Здесь отличные номера. Завтра воскресенье, на работу не надо.
И Веру словно током ударило: в вопросе этого мужчины было столько спокойствия и даже цинизма! Она отпрянула от его руки, коснувшейся ее бедра под водой, и забилась в угол.
– Виктор, вы с ума сошли?! – прошипела Вера, как кошка.
– Простите, Вера Александровна, – к нему моментально вернулась учтивость, – расслабился. Глупость сболтнул.
Глава 5
Домой Вера вернулась ближе к полуночи. Несмотря на долгую прогулку и бассейн, нервы ее оказались взвинчены.
А ведь она уже начала поддаваться своим новым чувствам, почти полюбила. Жаль, что все, чего хотел Виктор Кац – просто с ней переспать. Вера невольно поморщилась. Можно ведь было подумать «заняться любовью», но почему-то именно слово «переспать» пришло ей на ум. Видимо, только оно точно отображало суть явления. Семантика – не простая, но верная наука: позволяет улавливать не только мысль, но и эмоцию.
Чтобы как-то отвлечься, – подступающую бессонницу Вера уже чувствовала, – включила компьютер и зашла проверить почту.
С Зулиной защитой так закрутилась, что целую неделю не разбирала почтовый ящик. Самое время заняться.
Писали с вопросами аспиранты, дипломники. Приглашали на конференции. Предлагали заказать изделия из мрамора – ступени, камины, статуи, памятники: нашли кому присылать свой спам! Хорошо, если Вера со своей зарплатой на одну ступень могла наскрести. Или нет. Лучше сразу начать копить на памятник: судя по душевному состоянию, он скоро понадобится.
А это что за письмо? Кажется, не реклама. Получено только сегодня.
Вера открыла сообщение, пришедшее с неизвестного адреса, и начала читать.
«Вера, красивая моя, здравствуй!»
Первая же строчка заставила вздрогнуть. Так называл ее только один человек. Всего несколько раз, но она, конечно, запомнила.
«Не пугайся. Все объясню. Знаю, что причинил тебе боль, но иначе было нельзя. Вера, мы должны встретиться! Твой город не подойдет. Я прошу тебя приехать ко мне. Если ты согласна – вышлю билеты.
Не подписываюсь. Ты любила меня, а значит, сама все поймешь».
Верины пальцы, вцепившиеся в мышку, дрожали. Она крутила колесико то вверх, то вниз, возвращаясь к началу и перечитывая письмо снова и снова.
Этого не могло быть. Этого не могло быть никогда! Вера бросилась в кухню, выпила воды и, как намагниченная, вернулась к монитору.
Письмо было на месте. Но она до сих пор не могла поверить в то, что оно – не галлюцинация. Три года прошло! На ум вдруг пришло выражение «фантомная боль»: у человека отняли руку или ногу, а он чувствует в несуществующей конечности жжение или резь. Но что же такое с ней самой?!
Да, душа может болеть по человеку, которого больше нет. Даже если с его смертью ампутировали ее часть. Но разве можно получить с того света письмо?! Это – чистой воды сумасшествие!
Вере вдруг сделалось страшно. Она торопливо выключила компьютер и, дрожа, забралась в постель. Утро вечера мудренее! Завтра, при дневном свете, еще раз откроет почтовый ящик. Наверняка ничего там не будет!
До утра она не смогла заставить себя выключить свет – лежала с книгой в руках, но буквы плыли перед глазами. Объяснений письму нашлось сразу несколько: кто-то ошибся адресом, а имя – лишь совпадение или кто-то хотел над ней пошутить. Но если это шутка, то слишком жестокая!
В восемь утра раздался телефонный звонок. Чувствуя себя потерянной и разбитой, Вера нажала «прием».
– Алло.
– Доброе утро, Вера Александровна! – услышала она голос Сергея. – Как вам спалось?
В его вопросе – или ей показалось? – прозвучало ехидство. Это что, выходка Шматова? Он написал письмо? Решил отомстить за страдания, которые Вера невольно ему причинила? Но он ведь ничего не знает о Маркове.
– Плохо, – честно призналась она и спросила осторожно, – а как вы?
– Если говорить о работе, все в норме, – сегодня тон Сергея определенно был другим: жестким, язвительным, – а на личном фронте крах!
– Что случилось?
– До сих пор не могу уговорить любимую женщину выйти за меня замуж!
– Сере-е-ежа, – Вера приложила ладонь ко лбу, – давно пора прекратить этот спектакль. Я устала!
– Вы устали?! – он посмел вдруг повысить голос. – Это я чертовски устал! Быть вашим пажом, вашей игрушкой!
– Не будьте, живите своей жизнью, – жестко отрезала Вера.
– Поздно, – он вдруг перешел на шепот, и она поняла, что голос его срывается из-за подступающих слез.
– Сережа. – Вера взяла себя в руки: кто же утешит этого несчастного, если не она сама. – Я хорошо к вам отношусь...
– Но я-то вам предан! – голос его прорезался снова. – Сердцем, душой, телом!
– К чему столько пафоса?!
– А вы, – он, похоже, не слышал, – за моей спиной! Все это время любили другого и молчали!
– Сергей, вы бредите!
– Если бы, – слезы душили его, – вы еще и лжете мне!
Он бросил трубку, а Вера, обессиленная, откинулась на подушки. Значит, все-таки он. Наверное, каким-то образом выведал про Маркова, ничего не понял и написал это жуткое письмо. Господи! Знал бы Сергей, как все обстоит на самом деле и как больно он ранил своей глупой шуткой.