МИРЫУРСУЛЫЛЕ ГУИНОбделенные
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Эту книгу составил самый знаменитый, в наибольшей степени осыпанный премиями и наградами — и самый, пожалуй, трудный роман Урсулы ле Гуин: «Обделенные», носящий подзаголовок «Двусмысленная утопия».
Написанная в 1974 году книга как бы завершила первый период в творчестве писательницы, став переломной. До «Обделенных» ле Гуин, в сущности, подчинялась чужим ожиданиям, мнениям, условностям избранного жанра. После — она могла позволить себе прислушиваться только к собственной интуиции и говорить только своим голосом. Если ранние произведения ле Гуин более-менее хорошо знакомы российскому читателю, то «Обделенные» еще ни разу не издавались в нашей стране. И не случайно. Это не только одна из самых сильных книг писательницы, но и одна из самых «неудобных». А фабула романа на первый взгляд не слишком запутана. Вокруг звезды тау Кита вращается двойная планета — Уррас-Анаррес. Первый, больший компонент пары — мир, богатый до необузданности, мир роскошной природы и неизмеримых минеральных залежей, мир просторов земли и безграничных океанов. Анаррес — безжизненная пустыня суши и океаны, кое-как поддерживающие жизнь скудной фауны. Примерно за сто лет до начала действия романа на Анаррес переселяются, с полного согласия и содействия всех правительств Урраса, революционеры-анархисты материнской планеты, чтобы основать отрезанную от прошлого колонию, где нет места индивидуализму и собственничеству.
Но на суровом Анарресе нет места и чистой теории, а значит — и фундаментальной науке. Гениальный физик Шевек вынужден первым за сто лет вернуться с Анарреса на Уррас, чтобы доработать свою теорию Одновременности, позволяющую создать устройство мгновенной межзвездной связи — ансибль, который впоследствии появится во многих произведениях Хайнского цикла...
Но структура романа не определяется фабулой. Книга построена как бы из обрывков, переносящих нас то в прошлое, то в будущее, ведь по теории Шевека времени нет, и противопоставление «раньше-позже» теряет смысл. И сквозь весь роман проходит образ камня, перелетающего через стену. Ведь что есть планеты, как не камушки, несущиеся в пространстве? И что разделяет «собственников» Урраса и закосневших в своем конформистском анархизме, быстро превращающемся в диктатуру большинства, обитателей Анарреса, как не стена — может, та, что окружает анарресский космопорт, а может, та, что возведена в их душах? И нужен гений Шевека, чтобы показать людям — любая стена преодолима.
ОБДЕЛЕННЫЕ
Глава 1АНАРРЕС—УРРАС
И была там стена. Не слишком красивая — сложенная из грубого камня, кое-как скрепленного известкой. И невысокая — взрослый запросто мог заглянуть на другую сторону, а уж перелезть через стену способен был даже ребенок. Там, где стена пересекала дорогу, не было никаких ворот; она просто сходила на нет, превращаясь в линию на земле — в символ границы. Впрочем, граница-то как раз была вполне реальной и всеми соблюдалась свято вот уже семь поколений. В жизни людей на этой планете самым важным были именно эта фаница и эта стена.
У стены, разумеется, было две стороны. И воспринимать мир — в зависимости от того, с какой стороны находишься, — можно было по-разному, для себя решая, какая из двух сторон внутренняя, а какая внешняя.
Так вот, если смотреть со стороны дороги, ведущей к стене, то получалось, что стена окружает довольно большой кусок пустыни в 60 акров, называемый Космопорт Анаррес, где вдали торчали громадные подъемные краны, виднелась стартовая площадка для космических ракет, располагались фи склада, гаражи и унылые бараки для персонала, попросту казармы, где не было ни деревца, ни цветочка, ни детей и где, в общем-то, по-настоящему никто никогда и не жил. Бараки служили чисто карантинным целям — ведь в Космопорт регулярно прилетали чужие космические корабли с фузом, и тогда стена отделяла от окружающего мира не только сами корабли, но и тех, кто на них прилетал, то есть инопланетян.
Таким образом, стена как бы замыкала в кольцо прорвавшуюся сюда Вселенную с ее представителями, оставляя Анаррес вовне и на свободе.
Впрочем, можно было посмотреть на стену иначе, с другой стороны, и тогда получалось, что это Анаррес, весь целиком, окружен стеною, точно огромный концлагерь, и отрезан ею от всех прочих миров Вселенной, как бы пребывая в состоянии вечного карантина.
Однако по дороге к стене всегда тянулись люди, останавливаясь у той черты, где по земле проходила граница.
Люди часто приходили сюда из расположенного недалеко города Аббеная в надежде увидеть космический корабль; некоторым же хотелось просто посмотреть на стену. В конце концов, это была единственная четко обозначенная граница на их планете. Нигде более не могли они увидеть знака, гласившего: «Прохода нет!» Особенно тянуло к стене подростков. Они прямо-таки липли к ней, залезали на нее и сидели часами, наблюдая, как огромные краны снимают упаковочные клети с подползающих вереницей тяжелых машин. А если повезет, на взлетном поле мог оказаться даже инопланетный корабль, хотя большие рейсовые грузовики прилетали на Анаррес всего восемь раз в год и об их прилете не знал заранее никто, кроме членов Синдиката сотрудников Космопорта, так что, когда мальчишкам на стене удалось на сей раз увидеть-таки корабль с Урраса, они были в восторге, однако продолжали смирно сидеть на своем месте, гладя на приземистую черную башню вдали, среди леса разгрузочных приспособлений и кранов. Наконец из складского помещения вышла какая-то женщина — судя по повязке на рукаве, член Синдиката охраны — и сказала ребятам:
— Ну все, братцы. На сегодня представление окончено.
Повязка на рукаве — знак власти! — была здесь почти такой же редкостью, как и прибытие космического корабля с другой планеты, и мальчишкам стало еще интереснее, однако тон женщины, хоть и был достаточно мягок, возражений не допускал. Она безусловно была здесь начальником и вполне могла позвать на помощь своих подчиненных. Впрочем, смотреть все равно было практически не на что. Инопланетяне продолжали прятаться в своем корабле, и никакого «представления» не получилось.
Сами охранники тоже явно скучали; их начальнице порой даже, пожалуй, хотелось, чтобы кто-нибудь из местных жителей попытался перелезть через стену, или член инопланетного экипажа спрыгнул бы на землю с трапа своего корабля, или какой-нибудь мальчишка из Аббеная попытался пробраться на космодром, чтобы рассмотреть корабль поближе... Но этого никогда не случалось! А когда все-таки случилось, охрана оказалась к этому совершенно не готова.
— Это что же, из-за моего корабля у ворот целая толпа собралась? — изумленно спросил у начальницы охраны капитан «Старательного».
Начальница видела, что «у ворот» собралось по крайней мере человек сто. Они просто стояли — так люди стояли когда-то на железнодорожных станциях во времена Великого Голода. Начальница нахмурилась.
— Видите ли... они... э-э-э... протестуют, — сказала она, с трудом подбирая слова чужого языка йотик. — Понимаете? Вы ведь берете пассажиров.
— Ну и что? Неужели вы хотите сказать, что они недовольны тем, что мы должны принять на борт какого-то ублюдка? Они что же, остановить его хотят? Или, может, нас?
Слова «ублюдок», которого попросту не существовало в родном языке начальницы охраны, она не поняла и решила, что это просто очередной иностранный термин, обозначающий представителя ее народа, но чем-то это слово ей все-таки не нравилось, точнее, не нравился тон, которым произносил его этот капитан. Впрочем, сам капитан тоже был ей неприятен.
— Вы о себе позаботиться сумеете? — сухо спросила она.
— Еще бы, черт побери! А вы проследите, чтоб загрузка шла быстрее. И пусть поскорее доставят на борт этого ублюдка. То есть пассажира. Нам-то на этих болванов у ворот наплевать, — и капитан одобрительно похлопал ладошкой по висевшей у него на форменном ремне металлической штуковине, похожей на уродливый фаллический символ, и покровительственно посмотрел на невооруженную женщину.
Она холодно на него взглянула: конечно же, она давно знала, что это оружие.
— Погрузка будет закончена через четырнадцать часов, — отчеканила она. — Команде лучше оставаться на борту — так безопаснее. Взлет состоится через четырнадцать часов сорок минут. Если вам понадобится какая-либо помощь, передайте информацию в Наземный Контроль. — И она пошла прочь, пока капитан не успел еще раз досадить ей своим хамским поведением. Сдерживаемый гнев ее прорвался лишь у самой стены: — Эй, очистить дорогу! — грубо крикнула она собравшимся. — Сейчас тяжелые грузовики пойдут, еще раздавят кого-нибудь. А ну разойдись!
Мужчины и женщины в толпе что-то сердито возражали ей, спорили друг с другом, но уходить и не думали и продолжали торчать у самой дороги, а некоторые даже зашли за стену. Однако проезд все же более или менее освободили. Начальница охраны абсолютно не представляла себе, как следует вести себя с пикетчиками; впрочем, и сами «пикетчики» никаким опытом не обладали. Будучи членами всего лишь человеческого сообщества, но не того, что принято называть «коллективом», люди эти были движимы отнюдь не «массовым сознанием»; здесь было не меньше различных мнений и эмоций, чем самих людей. И они вовсе не предполагали, что кто-то попытается ими командовать; подчиняться командам они вообще не привыкли. Отсутствие этой привычки и спасло жизнь пассажиру космического грузовика.
Кое-кто в толпе был настроен настолько агрессивно, что готов был убить предателя. Иные хотели всего лишь помешать ему покинуть планету или хотя бы выразить ему свое презрение, безусловно заслуженное. Некоторые же пришли просто посмотреть на «этого дезертира». Однако именно то, что людей собралось так много, и помешало настоящим убийцам приблизиться к своей жертве. Ни у кого из них не было огнестрельного оружия, даже ножи были не у всех. Понятие «насилие» для них носило характер физической расправы, физического превосходства. Они ожидали, что пассажира пр