В прессе то и дело появлялись сообщения о ликвидации новой деструктивной секты, жалобы на неправомерные действия Еврокомиссии по обороту и распространению технологий конструирования реальности. И, конечно, обвинения в манипуляциях реальностью и влиянии на ЛОРов и ЛПРов со стороны недобросовестных гуру, священников, иерархов церквей и прочих «духовных учителей».
В этом случае Михеев заподозрил нечто иное и сделал стойку. Обычно все подобные секты шли, грубо говоря, вширь, наружу, устраивали «чес» по рецептам второсортных поп-идолов прошлого века. Секта шла вглубь, занималась капитальной перестройкой личности.
Прицельно он начал интересоваться «Копьем намеренья» после того, как Тощий Билли раздобыл ему неполный, но чертовски интересный список членов культа, прошедших полный курс перестройки, включая высшие ступени – «Заточка острия». В списке оказались имена сеньор-разработчиков наиболее успешных развлекательных интерактивных реалов, нескольких финансовых аналитиков крупных инвестиционных фондов и пятерых чиновников Европравительства из тех, что не появляются в прессе, но всегда стоят за плечом говорящих голов. То есть готовят почву для принятия решений.
Выписав от руки на листок плотной желтоватой бумаги имена и компании из списка, Михеев встретился в одном из залов Дрезденской галереи с парнем из AnonSky. Отрешенно спокойный, загорелый, наголо бритый немец напоминал Михееву одновременно Будду и Локи. Потому Михеев вел с ним дела, но всякий раз напрягался, поскольку неожиданностей не любил, а бесстрастная улыбка хакера почему-то заставляла ждать как раз неожиданностей.
Определение «хакер» немец не одобрял, предпочитал называть себя ковбоем киберпространства, как в старых книжках, и говорил, что в Сети ему помогают обитающие там лоа.
Михеев передал немцу листок, тот прочитал список, и улыбка его на миг сделалась кривоватой:
– Это очень интересные люди. За их сетевыми следами наблюдает кто-то очень скрытный и странный. Я не хочу ими интересоваться в Сети. Можно влипнуть в очень неприятный лед.
– Я и не прошу тебя интересоваться следом. Найди все их публичные выступления. Найди доклады, которые они готовили для своих начальников. Проанализируй их так, как вы умеете. Экстраполируй. Ищи бенефициаров.
Немец молча глянул на Михеева.
– Реальных бенефициаров, какими бы странными не казались выводы.
Ковбой отозвался неделю спустя. Он скрывался, поскольку был наполовину арабом, и Берлин подходил идеально.
В старой чайхане, которая помнила еще Вторую стену, завсегдатаи не любили коммуникаторы и другие гаджеты. Здесь собирались олдовые правоверные, которым Пророк повелел общаться только так, как общался он со своим народом. Михеев выбор одобрил.
– Мы прогнали весь массив, как вы и заказывали. – Ковбой отпил зеленого чая и двинул к Михееву маленький конверт из грубой коричневой бумаги. – Здесь наше итоговое коммюнике.
– Если совсем коротко? – спросил Михеев.
– Эти люди – провозвестники. Они несут в мир весть и готовят мир к чьему-то приходу. Лоа в Сети встревожены, ибо появились новые сущности, которые суть отражение одного, но не знают об этом.
– Так. Теперь переведи на человеческий язык, – попросил Михеев, хотя и так все понял.
– Если совсем коротко, бенефициары, в интересах которых действуют ребята из «Копья», не люди. – Немец пожал плечами. – Вы сами просили рассмотреть самые дикие варианты.
Михеев ушел первым, покружил, вернулся к чайхане как раз к моменту, когда из нее выходил ковбой, последил за ним. Парень шел грамотно, проверялся, хвоста за ним не было.
Месяц спустя Михеев узнал, что AnonSky разгромлены, причем киберковбои оказали вполне грамотное и организованное вооруженное сопротивление, в ходе которого были ликвидированы шестеро их боевиков. Среди них – Будда-Локи.
Такое в неспокойной Европе случалось не впервой, вот только контакт Михеева силовиком не был. Михееву стало очень интересно, кто и какими средствами так шалит.
Воспоминание было очень ярким, коротким и тревожным. Картинка к одной из тех историй, которые Михеев старался не трогать лишний раз и очень хотел бы, чтобы они никогда не случались. Но они случались, и теперь надо было размотать ее, вспомнить все, что только можно. Пожалуй, придется подключить «Меконга», хотя страшно не хотелось. Но уж больно ярким был отклик памяти на то, что увидели они с Поповым при помощи Кейко. А Михеев привык своей памяти и своему восприятию реальности доверять. Раз отклик был настолько силен, значит, люди, которых он увидел, были эмоционально заряжены, готовы к действию.
Лицо залепило снегом, мелькнули оранжевые полосы, стартанул очередной «Виман». Неожиданно оказался рядом Стас – обманчиво расфокусированный характерный взгляд, похоже, одновременно следит и за обстановкой вокруг, и за картинкой на визоре. Собственно, как и Михеев. И то, что он видел, Михееву очень не нравилось.
Энергоблок перестал проваливаться сам в себя, стены его дрожали и выворачивались, а посреди отсека управления извивалось и корчилось то, что было, наверное, человеком по фамилии Лапиньш, хорошим, говорят, парнем, хоть и несколько замкнутым. Руки существа покрывала непроглядная чернота, чернота эта топорщилась иглами и жесткими складками. Превратившиеся в щупы-плети руки летали по клавишам и переключателям пульта управления с такой скоростью, что у Михеева заболела голова, когда он попытался понять смысл последовательностей команд.
«Каких команд, там же все должно было взорваться, на что мы смотрим?» – спросил он себя, и тут же услышал:
– Старший, я не понимаю, там же должно быть полное месиво?
– Стас, дай картинку с верхней части роя. Если там роя нет, раздели и переподключи по другому каналу.
Картинка дрогнула, разделилась, и теперь Михеев видел внизу острые края скорлупы разрушенного энергокомплекса, которая наполнялась игольчато-складчатой тьмой. Она пузырилась и выстреливала вокруг себя, вверх в небо упругие жгуты, вылезала из пробоя реальности подобно мифическому морскому чудищу, что решило выйти на сушу и покорить новые пространства.
Новый снежный вихрь заставил откашливаться и отплевываться.
– Пилот, грузитесь в «Виман», пора. – «Меконг» говорил спокойным служебным голосом, но Михеев чувствовал напряжение корабля.
Иначе и быть не могло, корабли страшно не любили, когда члены экипажа попадали в хоть сколько-то опасную ситуацию. Михеев называл это «мамский комплекс».
– Петр Александрович, вы с нами!
Он толкнул ксенопсихолога к развернувшемуся лепестковому люку «Вимана», посмотрел на Кейко, та поняла его взгляд правильно, нырнула следом и принялась пристегивать Попова, негромко с ним о чем-то беседуя.
– Стас, ты со мной, вторым пилотом, – хлопнул Михеев по плечу земледела.
Одновременно запросил у «Меконга», что он видит от роя. Корабль показал картинку с беснующимся посреди оплывающего, текущего зала существом, в котором все еще угадывались человеческие черты, от чего оно становилось куда более чужеродно-мерзким.
– Пробуй переключаться на другие частоты, ищи неискаженные диапазоны, – холодея, скомандовал Михеев.
Если «Фенрир» способен транслировать настолько мощный синтезированный реал, что его принимает за достоверную информацию корабль уровня «Меконга», дело плохо.
Михеев видел за свои жизни много страшных, прекрасных, уродливых, отвратительных и уродливо-прекрасных вещей. Он наблюдал за посмертной медитацией верховного иерарха культа Черного будды и шоу-бомбардировкой Стоунхеджа, взрывом сверхновых и чудесными рассветами на Шиве дальнем…
Берсеркер неторопливо и страшно проявлялся в трехмерности. Огромный, цвета черного дыма, дыма беды и молчания, он медленно просовывал в трехмерное пространство планеты свой скошенный нос. Вот он появился весь, и Михеев понял, что все это время не дышал и не ощущал дыхания остальных.
Кейко едва слышно всхлипнула.
Берсеркер был величественно нелеп. Громадный брусок с чуть более скошенным, словно срубленным мечом неведомого бога, носом, без каких-либо видимых признаков двигателей, шлюзов или стыковочных узлов, он безмолвно навис над планетой.
Михеев беззвучно выдохнул.
– Теперь он должен произвести оценку ситуации и определить степень возможной угрозы.
– Старший, я бы дал остальным кораблям эвакуации совет немедленно уходить в джамп к ближайшим научным станциям, или куда там им положено в случае эвакуации. Не надо им тут быть. – Стас снова опередил Кейко, та лишь молча кивнула.
Похоже, она восприняла берсеркера тяжелее, чем надеялся Михеев. Хотя чего можно было ожидать от эмпата, да еще такого сильного?
Берсеркеры появились после того, как служба Глубокой очистки разом потеряла звено тяжелых кораблей-преобразователей и транспорт космодесанта. Экипаж, десантники, специалисты по преобразованию и очистке планеты и околопланетарного пространства – все испарилось после массированного удара до сих пор толком не опознанной дряни, притаившейся в системе, отныне известной исключительно как Первая пустошь.
Берсеркеров выращивали и готовили так же, как и корабли Дальней разведки. До определенного момента. Потом корабль получал выбор – он мог выбрать путь тяжелого транспортного межсистемника, стать оперативной базой космодесанта и работать в сложных системах, где не обойтись без защиты высших уровней. Или навсегда остаться одиночкой, быть всегда настороже, развивать в себе системы полного и гарантированного уничтожения любой органики и неорганики, получить власть над структурой пространства. И быть готовым уничтожить себя вместе с объектом уничтожения, если потребуется.
Корабли слагали о берсеркерах легенды, полные уважения и… У людей нет слов, чтобы описать отношение кораблей к берсеркерам. Михеев пробовал понять, долго разговаривал с «Алконостом» и решил, что это нечто вроде опасливого уважения к очень целеустремленному не то сумасшедшему, не то спасителю, посвятившему себя избавлению Вселенной от страдания. Словом – берсеркеру. Или бодхисаттве.