Кто-то не пожалел времени, сил, а главное, любви к тем, кто придет в этот скверик, проектируя его и выращивая. Стасу, кстати, это место тоже нравилось – придя сюда впервые, он коротко кивнул и веско обронил: «Добрый мастер делал».
Сейчас Михееву очень хотелось, чтобы разговор проходил там, где чувствуется спокойная и неброская сила добра. Не каждый, ох не каждый способен ее уловить, но если ты ее чувствуешь, то она придаст уверенности, успокоит и направит даже того, кто пришел в полном раздрае.
«Даже меня это место успокаивает», – кривовато усмехнулся про себя Михеев и уселся на лавочку у фонтана.
Кейко и Стас вошли вместе. Обычно плавная в движениях и мыслях, задумчивая Кейко шла на полшага впереди и все оглядывалась на Стаса. Она что-то горячо говорила, рубила ладошкой воздух, а Стас смотрел на нее так, что Михеев откашлялся и отвел глаза. Впрочем, остановившись перед ним, парочка приняла вид деловой и сосредоточенный.
– Садитесь, – кивнул Михеев на скамейку поблизости.
Стас аккуратно развернул ее лицом к старшему, подождал, пока первой сядет Кейко, и уселся рядом. На лицах – готовность внимать.
«Как же мне говорить с вами? – думал Михеев, глядя на подтянутых, серьезных, готовых к действию… юнцов. – Вы оба уже показали, что умеете правильно действовать в поганых ситуациях. Но вы еще не видели, как в таких ситуациях люди перестают быть людьми. Или, наоборот, скатываются в чисто человеческое скотство, на какое способно лишь разумное существо… Ладно, нечего тут всякий богомерзкий фрейдизм разводить», – одернул он сам себя.
Порывшись в кармане, Михеев добыл чуть клейкий комок звукопоглотителя, шлепнул на спинку скамейки. Постучав указательным пальцем, активировал. Теперь любой вошедший увидит на скамьях размытые молчаливые тени и поймет, что людям надо поговорить и мешать им не стоит.
Стас многозначительно глянул на бежевую кляксу, перевел взгляд на Михеева.
– То, о чем мы сейчас будем говорить, обсуждать на корабле и тем более на базе не стоит. Это понятно?
Молчаливые кивки. Хорошо, поскольку Михеев чувствовал давно не посещавшее его состояние. Он словно плыл посреди вечности и наблюдал все происходящее со стороны – вне ситуации, вне времени, в тихом, аж уши закладывает, отдельном пространстве. И одновременно – остро чувствовал, как утекает секунда за секундой, и каждая значима, каждая невозвратима, и сознавать это невыносимо горько.
– Итак, то, что я буду говорить, мне не нравится, – Михеев поднял руку, предупреждая реплику Стаса, – но я должен это сказать. Иначе вы начнете действовать неправильно и пострадаете. Пострадаете сами и подвергнете опасности людей. Это понятно?
Оба кивнули. Молча и одновременно. Уже хорошо. Вспомнились Карл и Юхан. Совершенно не похожие на эту парочку, но… Было у них и общее. Например, безусловное доверие старшему. Это и хорошо, и плохо.
Стас поднял руку, прямо как примерный ученик. Хотя Михеев мог дать голову на отсечение, что примерным учеником Светлов никогда не был.
– Старший, почему вы решили говорить с нами здесь, а не на корабле?
Михеев хлопнул земледела по плечу.
– Ты начинаешь видеть темные стороны мира. В какой-то момент ты меня за это возненавидишь. Но потом скажешь спасибо.
Кейко, не отводя взгляда от Михеева, нащупала ладонь Стаса, ободряюще сжала.
– Если вы подумали, что я не доверяю кому-то из членов команды или кораблю, то вы начали думать, как специалисты по безопасности. Но нет. Информация о нас стремительно распространяется по сектору, мы привлекли внимание. Чье – я не знаю. Но мы должны считать, что люди «Сферы» будут отслеживать наши перемещения. Не это главное.
А что? Михеев задумчиво сорвал листик неизвестного дерева. Зачем-то пожевал. Рот наполнился горечью, что очень соответствовало настроению.
– Мы вернемся на «Меконг» и обсудим дальнейшие действия. Но то, что я хочу сказать, касается только нас троих.
Подобрались, выпрямились, в глазах настороженное внимание. Это правильно.
– С этого момента вы относитесь к группе, которая нас интересует, как к целям. В случае необходимости вы их уничтожите.
Стас открыл рот, закрыл, закаменел. Кейко осталась неподвижной, лишь крепче сжала руку Светлова. Конечно, эмпат такого класса должен был считать сообщение Михеева еще до того, как он заговорил. Да что там заговорил – как только они вошли. Но ничем не показала этого, а ударить девочке по нервам должно было очень сильно.
– Прежде чем ты спросишь, уточню – да. Если возникнет необходимость, вы должны их убить. Прекратить существование разумного создания.
Стас дернул уголком рта, растянул его в кривой пластилиновой улыбке.
– Почему как только я вас увидел, старший, сразу подумал, что дело закончится какой-нибудь гадостью?
– Потому что ты видел мир, в котором я существовал и который очень хотел изменить. Я не буду оправдываться. Мне жаль, что я это говорю, но вы должны знать, что от вас может потребоваться. «Меконгу» и Попову знать об этом не нужно, как и старшему Баневу.
– Думаю, он что-то такое и предполагал, – заговорила Кейко, – иначе он бы вас не позвал.
Михеев ощутил во рту мерзкую горечь. Девочка была совершенно права. И он это знал, просто гнал от себя эти мысли. Конечно, Банев понимал, если речь зашла о «Сфере», всплывет вся та дрянь, которая тянулась за ней из того мира, в котором Михеев так и остался. Старый хитрый Банев хотел остаться чистым. И очень не хотел говорить то, что пришлось сказать Михееву. А ведь знал, что сказать придется.
Снова молчание. Тяжелое нехорошее молчание. Михеев растерялся. Он понял, что не знает, что сказать, что дальше делать.
«Пилот, пришла информация о нашей пятерке. – “Меконг” говорил по закрытому пилотскому каналу. – Они встретились и снова разделились. Теперь передвигаются двумя группами».
– Общий канал, – скомандовал Михеев и дал знак Стасу и Кейко. – Поднимайтесь.
– Слушаем, уже идем.
Все же порой новости приходят на редкость вовремя.
Глава 12. Пересечения
– «Меконг», общий консенсус-реал, прерывать только для информации высшего приоритета. – Михеев плюхнулся в кресло.
В комнате с панорамным окном появились остальные. «Меконг» ограничился мерцающим силуэтом, основную часть ресурсов задействовал на контроле и обработке информации.
– Просигналил канал мониторинга перемещений внутри сектора. Маршруты нашей пятерки пересеклись на «Сольвейг». Там они пробыли стандартные сутки, плюс-минус пара часов, после чего их маршруты разошлись. Теперь они путешествуют двумя группами. Сигурдссон и Бескровный зарегистрировались на рейс грузопассажирского тяжелого межсистемника «Кобольд», который состыковался со станцией «Сольвейг Грузовая» двое стандартных суток назад. Цой, Комнин и Федоров находятся на борту клипера «Целокант».
«Удивительно неподходящее название для клипера», – подумал Михеев, слушая бесстрастный голос корабля.
– У клипера швартовки в системах Дивногорье, Йеллоустоун, Греймарк Вторая. Они зарегистрировали маршрут до Греймарк, там состоится научная конференция «Вопросы восприятия смысловых полей метацивилизаций», на которой должен выступать Федоров. Цой и Комнин зарегистрированы как слушатели.
– Карту, – коротко бросил Михеев.
Над столом повисло «дерево» сектора, зеленым «Меконг» подсветил маршрут и места швартовки «Кобольда», тревожно-фиолетовым – «Целоканта».
– Здесь Поля Возрождения, – Михеев ткнул пальцем в точку поблизости от Греймарк. – Уверен, если запросить данные о судах, которые находятся сейчас в системе…
– База спасателей на три ближайших сектора, в составе быстроходные «ныряльщики» для аварийных рейсов с минимальным экипажем, – продолжил за Михеева корабль.
– Со специализированным, заточенным на беспрекословное выполнение команд пилота интеллектом, – вздохнула Кейко.
«Девочка очень быстро научилась понимать самое главное и самое неприятное», – подумал, взглянув на нее, Михеев.
Кейко пожала плечами и грустно усмехнулась. Все правильно, это «Меконга» попросту не взломаешь. А у «ныряльщика» мозг чуть сложнее «Рыбки», его задача – максимально быстро доставить к месту аварии компактную группу спасателей и, не раздумывая, выполнять приказы. Справиться с таким для подготовленного космодесантника труда не составит.
Стас внимательно всматривался в линии маршрутов:
– Обратите внимание, они же почти параллельно идут, зачем разделяться? – спросил он и, не дожидаясь ответа, увеличил масштаб «дерева» в районе Греймарк. – Вот, здесь очередная швартовка «Кобольда» – Вальмики, он будет там через двое суток? – И, выпрямившись, ответил самому себе: – Я знаю, что там. Межсекторальный узел связи.
Михеев закрыл глаза. Представил плывущие в космическом пространстве, бликующие в лучах местного светила, неохватные взглядом полотнища антенн, прорастающие через них великанские стебли ретрансляторов, обернувшиеся вокруг ячеистые соты накопителей информации, многолепестковые цветы передатчиков и скопления «икринок» – управляющих центров и жилых зон в центре всех этих великаньих, гудящих от потоков информации зарослей.
Похоже, он все-таки непроходимый идиот.
Что с того, что они подключат конструкт к Полям воскрешения, хотя это и ключевой момент операции. Им нужно не просто развернуть конструкт и перевести «Фенрир» в новое состояние. Им нужно транслировать его с такой мощностью, чтобы он вобрал в себя максимально доступное количество каналов связи, распространил себя по ним.
Михеев зажмурился и застонал, вспоминая черную глянцевую нежить, прорвавшуюся в «Зимний лес». И вот это им тоже нужно – получить доступ к оборудованию приема и передачи информации такой мощности, чтобы окончательно вытащить в нашу реальность то, что ждет по ту сторону Метаверсума. А оно ждет где-то там, в определенных точках своей версии реальности, готовое заполнить нашу Вселенную собой. Поглотить без остатка, поскольку ничего иного не может и не понимает, что иное существует.