Отчего-то кольнуло в затылке. Нехорошо кольнуло, непривычно. Кейко, как учили, тут же ухватила эту иголочку, потянулась вдоль нее, пытаясь определить источник тревоги. Вибрирующая нить уходила за пределы корабля, и Кейко позволила сознанию выскользнуть из тела – как это получалось, спроси, не ответит. Она одновременно и растворялась, и обволакивала иголку, искала нить, которая за ней тянулась, текла по ней тоненькой струйкой.
Получилось удивительно легко. Обычно приходилось сосредотачиваться, закрывать глаза, выполнять дыхательные упражнения. Но не сейчас. Ее мягко подхватила могучая волна, развернула фокус внимания в нужную сторону и одновременно прикрыла собой. Кейко хотела удивиться, но не успела.
Волна послала мысль-ощущение-просьбу – не сейчас. Все внутри тебя. Наблюдай и иди по следу.
Больше всего нить напоминала волоски сцинитийской псевдомедузы – на редкость неприятной твари, из-за которой Кейко в детстве пришлось провести пару дней в медикологическом отсеке летнего лагеря. Слившаяся с водорослями студенистая масса притаилась на глубине и выпустила сотни прозрачных длинных волосков, ищущих добычу. Сами по себе они были безвредны, но коснись их – и медуза выстреливала боевые стрекала, полные парализующего яда. В самую гущу Кейко и вляпалась. Спасло ее ощущение неприятного равнодушного внимания, усилившееся сразу после прикосновения, которое она ощутила не телом – разумом. Ощутила – и рванулась вверх, к яркому солнцу.
Что-то похожее на равнодушное внимание хищника она ощутила и сейчас. Щуп-волосок тянулся к информационной системе, источник его затаился где-то там, среди стволов и листов-полотнищ, ждал команды, чтобы впрыснуть в систему парализующий яд, расчистить дорогу тому, чему в этом мире не было и не должно быть места.
– Стас, они уже там и ждут, – чуть слышно прошептала она Светлову, увлеченно следившему за записью лучших моментов чемпионата сектора по субоксу.
Земледел не стал уточнять или переспрашивать, лишь улыбнулся.
– Ну, самое интересное я увидел, пора нам делом заняться. – Он пожал руки связистам и помог Кейко подняться с дивана. – Давай-ка перечитаем файлы, которые нам Петр свет Александрович перед отлетом скинул.
В каюте Кейко осторожно вернулась в тело, стараясь не потревожить волосок, не дать себя обнаружить. Кажется, получилось. И гораздо легче, чем раньше, а ведь подобные штуки приходилось проделывать всего пару раз. Помогала эта странная волна, которая одновременно исходила и из сознания Кейко, и из древнейших глубин Мироздания. Точнее определить свои чувства девушка не могла, да и не было времени в них разбираться.
– Что именно ты ощутила? – уточнил Стас.
Кейко помедлила, подбирая слова:
– Среди них не все люди. Кто-то… он как Лапиньш, но гораздо разумнее, что ли, умеет лучше притворяться.
– Мы должны предупредить Михеева. – Стас мазнул рукой по стене, открывая проход, и быстрым шагом пошел к пилотскому отсеку клипера.
Убедить экипаж в том, что передача незапланированного пакета с аллюром «три креста» – дело необходимое, удалось даже легче, чем Стас рассчитывал. Вот только подтверждения от получателя они не дождались.
Почему Михеев представлял Поля Возрождения почти безлюдными – и сам не знал. Отчего-то всплывали в голове тихие величественные соборы Старой Земли. Грезились уходящие ввысь своды, задумчиво-печальные глаза, наблюдающие за тщетной суетой мира, люди, шепотом беседующие о тайнах мироздания…
Станция встретила их радостно-деловитым гулом, сплетением транспортных лент, заключенных в прозрачные трубы, шахтами антиграв-лифтов, в которых мелькали обсуждавшие свои дела люди, как правило, в комбинезонах служб Внеземелья или свободного покроя пиджаках – уже не первое столетие излюбленной одежде ученых. Пиджаконосцы зорко высматривали университетские значки на лацканах коллег.
Подключившийся к информаторию «Меконг» сообщил, что, кроме конференции, в системе проходят еще и две рабочие межуниверситетские встречи, а также заседание мультидисциплинарного совета по разработке философско-этического обоснования проекта. Словом, народу в системе было даже больше, чем обычно.
Михеев страдальчески посмотрел на ксенопсихолога, Попов только плечами пожал. Петра Александровича узнавали, жали ему руку, огорчались и удивлялись, узнав, что нет, его доклад не запланирован, увы, интерес к конференции большой, но все же это не совсем его тема… Хотя да, пересекаются…
А Михеев с «Меконгом» пытались выйти на след. Это только кажется, что найти человека во Внеземелье легко – маршруты кораблей регистрируются, отчет об отбытии предоставляет информаторию каждый, добавить хоть какие-то вводные данные о себе в информаторий места прибытия считается хорошим тоном, а ближе к внешнему краю Сферы разума становится и вовсе вопросом безопасности, как своей, так и окружающих.
Вот только следы Федорова, Цоя и Комнина затерялись. Они покинули борт корабля и не оставили никаких данных в информатории системы. Да, значились как слушатели конференции, о чем услужливо сообщил конференционный аватар, но где остановились, что планируют делать – никаких данных.
– Хрен-ново, весьма и весьма, – пробормотал себе под нос Михеев.
Троица решила полностью уйти в режим радиомолчания, а значило это только одно – они вот-вот перейдут или уже перешли к активной фазе операции.
Михеев снова и снова клял себя за паранойю. Какого черта он не связался с руководством системы сразу по прибытии и не приказал ставить блокаду для любых судов?
А точно ли в этом самом руководстве нет людей «Сферы»? И не решит ли троица использовать вариант силового прорыва? Получится ли тогда обеспечить безопасность ничего не подозревающих людей? Прорываться к управляющим модулям силой нельзя, до последнего момента они не будут этого делать, слишком велик риск. А ведь в былые времена Михеев прикинул бы размер «допустимых потерь» и устроил сплошное прочесывание… Или сразу отправил бы к управляющим модулям, к этим самым транспортировщикам реальности, спецгруппу с тяжелым вооружением, а в крайнем случае махнул бы корочками Еврокомиссии и затребовал «точечный удар» по объекту с орбиты.
«Как “Окончательное решение” в Дублине, да?» – ехидно спросил нехороший голосок, прежде долго молчавший.
И Михеев вызвал расписание конференции. Просто чтобы убедиться, что все правильно рассчитал с самого начала. Вот оно – сначала «Круглый стол: проблемы коммуникативного взаимодействия в условиях слабо связанных смысловых полей», а затем «Экскурсия в открытые для посещения зоны узла непосредственного взаимодействия с энергоинформационными структурами, беседа с заведующим сектором доктором психофизики Эдгаром Владимировичем Колюжным».
Лично он именно так и проник бы туда, куда нужно. Без всяких ухищрений, «нейтрализации часовых» и поддельных удостоверений.
«Но и они могут тебя просчитать, – снова прозвучал мерзкий голосок. Особенно мерзкий, потому что дело говорил. – Что ж…»
– Идемте, Петр Александрович, будем пользоваться вашими связями. – И Михеев потащил ксенопсихолога по коридору, попутно объясняя ему, что от него требуется.
Муруган Агнихотри был обширен и величественен, как Шива, изваяние которого стояло у него на столе. Настоящее, кстати, бронзовое, а не голограмма, какие обычно использовали на орбитальных станциях.
При этом двигался начальник службы взаимодействия с грацией балетного танцора и оказался быстр не только в движениях, но и в решениях. Быстр, решителен, но осторожен, что поначалу показалось Михееву совершенно невозможным, однако смотри же…
Он принял почтенного ксенопсихолога Петра Александровича Попова и его коллегу, пилота Дальней разведки и эксперта службы безопасности Михеева незамедлительно. Выслушал внимательно, хотя в глазах и мелькнула легкая затравленность, когда Михеев выложил на стол пайцзу и попросил почтенного друга Агнихотри никого не оповещать о просьбах их экспертной группы, поскольку это может поставить под угрозу многолетние размышления и мысленные эксперименты Петра Александровича.
Попов, в свою очередь, пустился в пространные рассуждения о необходимости проверки его давней гипотезы о роли культурно-временного пространства и накопленного опыта в решении парадокса наблюдателя при взаимодействии сложных энергоинформационных систем. По его словам, служба безопасности внезапно получила косвенное подтверждение того, что направленный и излишне концентрированный интерес высокопрофессионального человеческого коллектива может вызывать своеобразные искажения, влияющие на субъективную смоделированную реальность, в которой развиваются сознания участников эксперимента в Полях Возрождения. Более того, эти наводки могут неосознанно влиять и на транспортировщиков реальности. Проверить это можно только путем непосредственного контакта, опроса и взаимодействия и только в момент активной работы соответствующих высокопрофессиональных коллективов, которыми, без сомнения, являются…
– Короче, вы просите, чтобы я немедленно дал вам бот до управляющего комплекса и не предупреждал о вашем визите ни команду эксперимента, ни участников завтрашних мероприятий, – с нескрываемой усталостью прервал Агнихотри излияния Попова, в которые периодически вклинивался Михеев.
Ксенопсихолог споткнулся на полуслове и растерянно кивнул. Агнихотри крутил сильными смуглыми пальцами подставку изваяния, и Шива танцевал на столе, а Михеев смотрел на него, и в голове совершенно по-дурацки тоже танцевало – танец Шивы, Шива-разрушитель, разрушитель… Вот же, некстати.
– Да, именно это мы и говорим. – Михеев пальцем прижал статуэтку, останавливая танец божества. – И просим вас помочь.
Муруган откинулся в кресле. Кресло было ему под стать: обширное, однако не вызывавшее желания сесть в него, расслабиться и забыться. Высокая спинка чуть нависала над головой начальника службы, отчего он и сам стал походить на древнего властелина. Вот сейчас он вытянет руку, повелевая своим верным слугам…