— А вчера это была?..
— Заряженная. Но я не понимаю… — у девчонки растерянно дрогнул голос, — так не должно было случиться.
— Халтурщик ваш товарищ Грун! Или…
Ведьма как в воду глядела, высказав перед своим уходом предположение о своенравности оберега.
— Где сейчас госпожа Аррия? — спросила, нащупывая на стульчике рядом с кроватью свою одежду. И эта невидимая стала! Только почему, если она находилась отдельно от тела?
— В торговом зале. У неё гостья.
— Клиентка? — Из-за спешки в прозрачной блузе все никак не хотела находиться пройма, чтобы всунуть в неё свою конечность.
— Да, баронесса Сент-Олер.
— Кто-то умер? — вопрос задала, зная уже, что до праздничных карнавалов и маскарадов в честь сбора урожая в этой стране еще четыре месяца. Остается только… Черт, теперь запуталась в пуговицах!
— Нет, слава Создателям! — Рыжая всплеснула руками. — У неё намечается визит к графу Карре, то ли на помолвку, то ли на смотрины невесты для его племянника. — Из моих дрогнувших рук выпали брюки. — Миледи страдает от пигментных пятен на лице. Вот она и пришла договориться с госпожой Аррией о макияже накануне отъезда в Виннет… — трещала Верина, не видя, как я медленно опустилась на стул.
— …Все молодится! Старухе уже шестьдесят, но после волшебных ручек хозяйки на тридцать выглядит всегда. Не оставляет надежды снова выйти замуж за состоятельного вдовца. Да помоложе выбирает себе…
Мой взгляд остановился в одной точке на стене. Голова перестала воспринимать информацию, что вылетала из уст конопатой.
Вгрызлось в мозг только сказанное девчонкой: «…невесты для его племянника». Отчего же мне так сделалось тоскливо? Отчего сердце сжалось болезненно?
Боже мой, да я видела его всего один раз! Опомнись, это случайный, мимолетный человек в твоей жизни! Вот он был — и нет его!
Попытка успокоить себя и начать мыслить здраво провалилась с треском, стоило только вспомнить мужчину с карими глазами. Каждый вечер перед сном я вызывала его романтический образ. И чего уж греха таить — ставила себя рядом. М-дя… Вернись, спасительный цинизм! Он в последнее время тихо покоился где-то глубоко внутри меня. Встряхни свою раскисшую хозяйку! И пока ты, сонный, ползешь, добираясь до мозга, покинув теплое местечко в душе, горе горькое следовало бы заесть сладким деликатесом «От Дракона». До ужаса захотелось шоколада. В любом виде. Сжевала бы даже без сахара, кусковой.
Серебряная монетка выудилась из кошеля и подплыла к Верине.
— Далеко лавка этого вашего Персиваля? — Девчонка сбилась на полуслове и, непонимающе хлопнув ресницами, уставилась куда-то поверх моего плеча.
— В одном квартале отсюда.
— Этого хватит на конфеты-бобы? — Я подняла денежку на уровень её глаз.
— О, конечно! Только…
— Аррии я все объясню.
— Я мигом! Сколько взять?! — раздалось уже из коридора.
— На все! — летело ей вдогонку.
Главное, чтобы это не оказалось неслыханной удачей для уважаемого кондитера, сумевшего сбагрить весь запас залежалого товара в один миг. Это утро станет тогда поистине великим праздником для отдельно взятого торгаша.
А что до господина Морана… Так лучше не думать, не вспоминать, не лелеять глупые мечты. И не шмыгать носом!
Пробралась в торговый зал, минуя мастерскую, где уединились для беседы хозяйка с гостьей. Села на диванчик в ожидании конца аудиенции баронессы. Попугай в клетке даже не отвлекся на мое появление, наводя марафет. Уныло уставилась в окно. Пасмурно. Мимо по тротуару то и дело проходят люди, спеша по своим делам. Сквозь большое задрапированное легким тюлем стекло видны их расплывчатые силуэты. Редкие конные экипажи проплывают, гремя по брусчатке подковами и колесами. Вот какой-то джентльмен, весь в черном до самого подбородка, остановился, рассматривая вычурную вывеску заведения госпожи Флайт. Читая, задрал голову, придерживая рукой цилиндр. Потоптался, оглядываясь по сторонам. Махнул тростью в сторону, и тут же к нему подскочила двуколка. Приняв пассажира, умчалась, огласив улицу хлестким звуком кнута. Я отрешилась от грустных мыслей, наблюдая жизнь незнакомого города. Появилось чувство, будто передо мной с экрана большого телевизора транслируется черно-белая хроника старой Европы конца девятнадцатого века.
Смогу ли освоиться в этом новом мире? Найти свое место? Какой смысл думать и загадывать о будущем? Если в настоящем со мной выходит такой финтибобель.
Была подсознательная уверенность, что оберег на груди ведет со мной свою, только ему известную игру. Снять его совсем я не решалась, помня наказ старика. Вернее сказать — боялась. Во-первых, потерять. А во-вторых… теплый металл дарил ощущение дружеской поддержки. С ним даже мое одиночество переживалось не так горько.
В комнату вошли женщины.
— …Эта виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён, я уверена! — воодушевленно вещала пожилая дама с симптомами желтухи на лице.
А также страшная, картавая и чересчур худая. Это вот она мужа себе ищет? Да ей же лет восемьдесят… пять!
— Я слышала, что милорд отказал уже троим! — Аррия, сложив руки на животе, с почтением взирала на милостивую госпожу, ожидая от всеведущей провинциальной аристократки пикантных подробностей на свое замечание.
— Четверым! — возмущенно фыркнула старуха. — У вас, милочка, устаревшие сведения!
— Я, если честно, не особо владею информацией о благородном семействе Моран. Полагаюсь на вашу исключительную осведомленность, — подлила сиропа в самооценку баронессы хозяйка лавки.
— Вы что же, газет не читаете? — вскинулась дама в недоумении вкупе с возмущением таким невежеством.
— Увы, колонку светской хроники не всегда удается прочесть из-за огромного объема работы. Ах, бывает, так замотаюсь!.. — А в глазах читалось: «Да мне пофиг, что там у вас творится в заплесневелых кулуарах!»
— Это недопустимо, дорогуша! — Тон посетительницы смягчился.
— Согласна. Но я всегда рада вас видеть у себя с наисвежайшими новостями. Согласитесь, зачастую не следует верить продажным газетчикам.
Браво, Аррия! Добиться пробившегося сквозь желтизну румянца на сухой, похожей на папиросную бумагу коже баронессы, — это восхитительное искусство лести!
Донельзя довольная своим визитом клиентка ушла, оставив после себя гремучий букет из лаванды, старости и гордыни.
Вот как, значит. Рихард Моран отсеивает невест на радость титулованным сплетникам? Да только я в этот момент несказанно обрадовалась такой его разборчивости. Вот прекрасно знаю, что мне никак не светит даже на километр приблизиться к нему в качестве претендентки на руку и сердце, а радуюсь. И губы сами растягиваются в счастливой улыбке. И уж совсем нездоровая мечта родилась в голове, чтобы и утончённая Розина получила от ворот поворот. Ревную? Смешно, но ревную!
— Доброе утро, — робко подала голос.
Мастерица вздрогнула и вытаращилась в мою сторону.
— Так, так, так. Это что же получается?..
— Вернулись на круги своя.
— Ага, понятно, — задумчиво насупилась Аррия. — Странно, очень странно… Ты завтракала? Идем, будем думать. Перри! — вспомнила она вдруг про питомца. — Еще час в клетке на карауле!
Птиц, чесавший себе шейку лапкой, так и застыл с возмущенно вытянутой вверх конечностью.
«Разбор полетов» за чашечкой неизменного салепа плавно перетек в неспешный рассказ о жизни владелицы этого заведения.
Быт и работа в небольшой специфической лавке на улице Тихой строился на полном доверии между хозяйкой и её ученицей. Робкая, безотказная Верина Грайдн была покладистой и трудолюбивой девочкой с большими задатками умельца по росписи масок. Она была просто удачной находкой для овдовевшей в очередной раз предпринимательницы. Быстро вникнув в суть ремесла, рыжая с большим воодушевлением окунулась в мир, созданный талантливым художником по гриму. Училась она споро, буквально на лету схватывая тонкости мастерства, и вот наступил тот день, когда учитель с восторгом рассматривал первый самостоятельно выполненный карнавальный атрибут своего ученика.
Имея на протяжении многих лет постоянного поклонника и поставщика порошка под названием строций[3] из страны халвы и оазисов, Аррия Флайт при поддержке первого мужа, красавца адвоката господина Бенца, открыла лавку и наладила сначала, малоприбыльное, но постоянное производство белил как основы для тональной пудры. Товар её популярностью в городе не пользовался. К сожалению. Барышни всех мастей и титулов вдали от столичных модных тенденций не владели талантом накладывания искусного макияжа. Впору вспомнить Марфушеньку-душеньку со свекольными щеками. По рассказам мастерицы, дела обстояли именно в таком расписном кошмаре. Утонченная изысканная дама, бывший гример королевского театра, отчаивалась недолго. Насмотревшись на «размалеванных кукол» славного города Злавика с угольно черными бровями и карминовыми губами, женщина решилась на рискованный эксперимент. Уважаемый Бай Хайрат, заезжий торговец диковинным и редким товаром, был покорен красотой вкупе с деловой хваткой мадам Флайт и крайне удивлен странным заказом на разнообразные концентрированные красители растительного происхождения. А также знаменитый кохль[4]! Это была уже контрабанда. Но малыми партиями и, чего греха таить, хорошо оплачиваемая, так почему бы не пойти навстречу обворожительной Аррии-Найрият[5]?!
— Кстати сказать, подношение в виде Перри — это попытка Хайрата ухаживать за мной в период моего первого вдовства. Подарок, который сейчас мне треплет нервы. Дерзит, хамит и препирается! Первое время было сильное желание его придушить, но… не хочу обидеть эмерского поклонника и надежного компаньона. Да и привыкла я уже к этому маленькому негодяю. Ах, а какие стихи мне посылал почтенный Бай: «Ты мучишь жестокостью, но мне она сладостна. Подаришь ли мне когда с тобою св