— Три… два… один… и-и…
— Рич, все случилось! Никто не пострадал! Все уже там! — В комнату ворвался всклокоченный и возбужденный виконт. — Ступай, твой выход!
Меня отпустили, чмокнув напоследок в макушку — как еще осталась на ногах после такой трогательной нежности, не знаю — и, хлопнув брата по плечу, вышли из помещения со счастливой улыбкой.
— Я ничего не понимаю! Лео, объясни, что происходит? — отринув смущение перед Карре за увиденную им сцену между графом и мной, накинулась с расспросами. Отчего-то сделалось страшно.
— Аннушка, все хорошо! Все, как мы планировали: нашего градоначальника поймали за соблазнением благородной дамы!
— Кого? — выпучилась я на его милость. Я перестала вообще что-либо понимать.
— Баронессы Брайт!
— Тельмы? — Я качнулась назад и облокотилась спиной на тумбу с ключом от города. Ноги, еще слабые после поцелуев, вообще отказывались подчиняться хозяйке.
— Это было феерично! — продолжал фонтанировать восторгом Леонард, прохаживаясь по залу. — Ты бы видела рожу этого мерзавца, когда он понял, что страстно прижимает к себе старую ведьму!..
Они все переиграли! Они все были в курсе! Но как? Как глава мог меня спутать с бабулькой? Это же невозможно! Я и ведьма. А может, там никакого соблазнения не было? Бушар мог накинуться на знахарку. Ох… Не расхаживал бы тогда передо мной виконт счастливый до безобразия.
Следом кольнуло обидой. Почему мне не сказали? Я, получается, зря дергалась, волновалась. Да в конце концов, это был мой план!
Внезапная тишина отвлекла от мыслей. Перевела взгляд на Карре: вытянутое в гримасе лицо — не то испуг, не то шок.
— Анюта… твои глаза… они… А где они?
«Боже мой, вуаль!»
Глава 10
— Слушай, сбегай за моей бабушкой. Пусть придет, поможет.
— Ты что, бабушка же старенькая, ей будет тяжело.
— Она не старая. Она — пожилая. А пожилым полезны физические упражнения.
С утра уже вся Ливика знала о произошедшем на приеме в ратуше: высоким приказом Бушара сместили с кресла градоначальника за несоответствие занимаемой должности! Остальные подробности вечера варьировались в зависимости от статуса газеты и степени обладания информацией. Тему не обошли стороной и простые граждане — торговцы, ремесленники, служащие. Город бурлил сплетнями: одна страшнее другой.
Шушукались горничные в коридоре:
— …Пьяный приставал к невесте виконта.
— К жене!
— Ты путаешь, не жене, а внебрачной дочери графа Карре!
— …в койку тащил…
— …за грудь хватал прилюдно!
— Ой, мамочки, что делается!
— …мраморную статуэтку из рук его милости успели вырвать. Убил бы, как есть, убил бы.
— Насмерть?!
— Нет слегка!.. А граф-то наш, не долго думая ка-ак…
— Насмерть?!
— Тьфу, заладила!
— …вмазал главе в глаз!
— Не граф, а сама госпожа Бушар! Рука, говорят, у неё тяжелая.
Наперебой делились новостями работники кухни с зеленщиком.
— …Да я сам видел, как его запихивали в тюремную карету!
— Ты же у Тары был!
— К Тарке после уже… Жуть! Морда красная, сам трясется, а глазищи-то, глазищи…
— …повешают?
— Не, на каторгу сошлют.
— …в каменоломни или на рудник.
— У девок из «Лапок» — хи-хи — сегодня траур…
— …такого клиента лишились!
Переговаривались в гостиничном холле постояльцы.
— Послана депеша герцогу… Будут рассматривать дело о взятках, покушении на убийство… Говорят, самому графу Морану предлагал откупные!..
— Бедная, бедная госпожа Кора! Бедные детки!
— Какой позор!
— Какой кошмар!
— А кого хотел убить?
— А демон его знает…
— …сидит в камере.
— …ждут прокурора.
— Сам Бэгшоу будет вести дело.
— О, тогда точно тюрьма лет на двадцать!
— …а я слышал, что он…
— …первая любовь баронессы.
— М-да… Признаться, господа, мне уже жалко толстяка.
Я мазала синяки от пальцев борова на шее Тельмы кремом на травах и сдерживала слезы.
— Вот надавил бы сильнее и… Сволочь. Чего ты стояла, ждала? Когда совсем придушит? Сразу кричать надо было!
— Не ворчи. Сама не ожидала, что этот гад таким резвым окажется.
— Хорошо еще, что рядом со столом сцепились да подсвечник под руку попался. — Всхлипнула, обняла «тетушку», уткнулась носом в её плечо. — Что бы я без тебя делала? Одна… В чужом мире…
— Тихо, тихо, голуба. Все обошлось.
— Как он тебя не узнал-то?
— Глаза я ему застила порошочком одним коварным. Только тс-с, никому. Запрещенный он. Узнают — следом за ним отправлюсь.
— Дурная красавка? — выпалила и покосилась на Перри в клетке, чистящего свои перышки. Сытый и довольный жако сегодня был подозрительно молчалив.
— Нет. Не спрашивай, не скажу, как называется. Знания эти тебе ни к чему — опасные они, — понизив голос, собеседница удостоила птицу таким же настороженным взглядом. Правильно: ему в первую очередь противопоказана такого рода информация.
— И как он действует?
— А так… Видит человек только то, что больше всего видеть хочет. Или подскажут, направят на нужный образ.
— Не поняла.
— Горст за тобой не сразу побежал. Его наш виконт по дороге перехватил, разговором увлек, а за беседой и выпили по бокалу. Порошок в вине растворяется быстро, даже осадка нет. Действовать начинает сразу, только от дозы эффект разный. Бургомистру указали на меня, а сказали, что это ты. Тот и пошел следом, как телок, в полной уверенности, что спешит за очаровательной незнакомкой.
— А потом морок развеялся раньше времени, и он понял, как злая ведьма его облапошила.
— Ну что ты, не сразу, — улыбнулась проказливо знахарка, — сначала он обниматься полез…
— Фу-у!
— Что «фу»? Для тебя такие сладкие да складные речи были заготовлены! Заслушалась!
— Когда успел?
— Наверняка дежурный список комплиментов для обольщения держал в голове.
— Чекисты, блин… Втихаря от меня всю операцию провели. Кору жалко.
— А что её жалеть? Она от такой обузы избавилась! Император подпишет прошение о разводе, и будет она себе жить припеваючи. А что до слухов… Так она сейчас в глазах горожан святая женщина, богами осчастливленная.
— У вас есть разводы?
— А как же, мы же не дикари какие.
— И церковь не против?.. Я имею в виду: служители веры не препятствуют расторжению брака?
— Вот слушаю тебя и бояться начинаю. Что улыбаешься? За речью своей следи! Ох, дай только добраться до поместья, будешь с утра до вечера у меня овладевать знаниями и правами, полагающимися подданной королевства Триберии.
— Ты знаешь, а я все живу надеждой, что получится вернуться домой, — сказала тихо, не смея поднять голову. Зажала в кулачке таурон. Холодный. Неживой.
Знахарка тяжело вздохнула.
— А как же его сиятельство? — спросила мягко и кивнула в сторону столика, на котором красовался маленький презент от милорда из сиреневых цветов, очень похожих на фрезии, только мельче. Красивых. Нежных. С тонким, чуть медовым ароматом.
— Что, так видно? — Отчаянно смутилась, вспомнив горничную, деловито вставлявшую букетик в вазу, и её слова: «От его сиятельства с пожеланием доброго утра госпоже Анне».
— Порой даже слышно, — рассмеялась Тельма, потешаясь над моей кислой физиономией. — Сердца у вас обоих сбиваются с ритма, стоит только рядом оказаться.
— Шутишь! Или…
Женщина нагнулась ко мне ближе и прошептала доверительно в самое ухо:
— Открою тебе один секрет: я мать, у которой есть дочь, и только потом я ведьма.
— К его сиятельству невеста скоро прибывает. Умница, красавица. У вас, как и везде в любых мирах, заключаются чаще выгодные, политические, династические браки. Ой, да о чем речь? — рассердилась за фантазии свои глупые. — Мне в первую очередь разобраться бы с оберегом да своим обликом, а уж потом мечтать о большой любви.
— Ну, кому-то облик твой совсем не помеха. Любят за душу. Любят вопреки.
— Предают тоже вопреки, — сникла, вспомнив, к чему привела маму вера в дружбу с господином Ширяевым. Пусть она меня сколь угодно убеждала, что это всего лишь приятельские отношения, но я-то видела, как она любила и полагала, что это чувство взаимно. Оказалось, что жестоко ошибались мы обе.
— Ты добрая девочка. Ты умеешь прощать. И прошлое отпустить пора. Простила же своего графа?
— Своего… — хмыкнула скептически. — Один волшебный поцелуй, и мы, девчонки, уже живем во власти иллюзий. Строим дом, планируем где будет стоять стол, кровать, теле… волшебный ящик с движущимися картинками… Хочешь, расскажу?
Ближе к обеду в наши с Тельмой апартаменты вошла неожиданная гостья.
— Баронесса?
— Госпожа Брайт…
— Что вас привело ко мне, моя дорогая?
— Простите, что не предупредила о визите. Я могу поговорить с вами наедине?
Час спустя я, умиляясь, наблюдала со стороны за трогательной сценой: Тельма целовала в лоб склоненную к ней голову экс-бургомисторши, а та, утирая скупую слезу, с глубоким почтением и благодарностью вкладывала в руку ведьмы пухленький мешочек из темной бархатной ткани.
Была и еще одна визитерша.
Наш послеобеденный покой и леность нарушил уверенный стук в дверь. «Тетушка», до этого дремавшая в кресле у окна, вдруг выпрямилась пружиной.
«В спальню!» — одними губами распорядилась ведьма, бросив мимолетный взгляд в мою сторону.
Стараясь ступать тихо, на цыпочках ретировалась в указанном направлении, неплотно прикрыв за собой дверь. Замерла у створки, напряженно вслушиваясь в происходящее за ней.
— Здравствуй, Серая, — чужой женский голос с хрипотцой усилил любопытство.
Это она так бабульку мою назвала?
И сомнений почему-то не было — в комнате ещё одна колдунья. Показалось мало стоять и подслушивать, мне надо было видеть, кто пожаловал в нашу временную обитель.
Сунув любопытный нос в щелочку, моргнула, узнав в дамочке красавицу из той самой коляски, что обогнала нас на дороге в Ливику!