— В чём дело, милый? — спросила она.
Борислав прижал её к себе, не давая смотреть в глаза. Олеся не сопротивлялась и, опустив голову, спрятала лицо у него на груди.
— Ты правда говорила с берегинями? — спросил он.
— А с кем ещё? Разве кто-то другой мог появиться в этом пустынном краю? До ближайшей деревни ехать и ехать, — ответила девушка.
— Хорошо, — без каких-либо эмоций сказал Борислав.
— Что случилось? Почему тебя это так взволновало? — не унималась она.
Борислав вздохнул. Он поднял руку и потёр переносицу. Лицо его выражало полную беспомощность и растерянность.
— Мой батюшка говорил мне не один раз: «жениться женись, но только не люби». И не случайно.
— Почему? — прошептала девушка.
— Потому что от большой любви можно наворотить таких дел, что сам не рад будешь.
Олеся подняла глаза. Она увидела, что Борислав задумчиво смотрит перед собой, как будто вспоминая подробности того, что услышал когда-то от отца.
— Ты ведь слышала, наверное, что царь мне не отец? А родила меня мать совсем от другого?
— Слышала…
— Знаешь, что мой родной батюшка всегда считал самой большой ценностью? Живую человеческую душу. Ведь у него самого её никогда не было. Он всячески пытался внушить мне, что потерять душу — самое страшное, что может со мной случиться. Ты знаешь, как можно потерять душу? — обернулся он к Олесе.
Та кивнула:
— Стать убийцей.
— Вот именно. А мой род издавна славится гневливостью и ревнивостью. Вот скажи, что может сделать рассерженный домовой?
— Задушить, — прошептала Олеся.
Борислав сокрушённо покачал головой.
— Именно. Мой отец приревновал мать. Она начала ходить в лес, подолгу гулять там одна. И однажды батюшка застал её в объятиях молодого крестьянина. Он задушил её в ту же ночь.
Олеся обняла молодого человека руками за шею и со всей свойственной ей страстью принялась целовать его щеки и губы. Она понимала, что должна была испугаться, но вместо этого была на седьмом небе от счастья. Ведь растерянность Борислава, его испуг, могли означать только одно — он любил её.
Неожиданно для себя она радостно засмеялась и ещё сильнее прижалась к Бориславу.
— Что-то я не разделяю твоего веселья! — недовольно пробурчал он. — Когда я проснулся и увидел, что тебя нет в постели, мне в голову пришли очень нехорошие мысли. Ревность и подозрения не давали мне дышать. Сердце просто разрывалось на куски. Если бы я действительно застал тебя с другим, я убил бы вас обоих в ту же секунду.
— Так не застал ведь! Потому что мне другой не нужен. Я тебя люблю, Бориславушка! Тебя люблю! Слышишь?
Парень расширившимися глазами смотрел на Олесю. Он как будто бы не понимал, что она говорит.
— Что? — спросил он, всё ещё боясь поверить словам девушки.
— Тебя любит девчонка! Что тут непонятного? — послышался из-за двери голос Ермолая.
Борислав засмеялся и сжал Олесю в объятиях.
— Ты если подслушиваешь, то хоть в разговор не влезай! — крикнул он Ермолаю. — А ещё лучше, иди спать! А то ненароком услышишь совсем уж для твоих ушей не предназначенное.
— Ну теперь можно и пойти! Раз такое дело, то моё сердце спокойно, — отозвался из-за двери старик.
Глава 22
Утром чуть свет Олеся и Борислав отправились в путь. Осеннее небо затянуло тучами, но дождя не было. Стояла полная тишина. Ветер, как будто устав за ночь качать деревья, успокоился. Он не желал разгонять утренний туман, лежащий в оврагах и расстилавшийся по земле.
Ермолай провожал молодых людей. Он выглядел несчастным и взволнованным. Старик переживал, что расстаётся с ними, и просил поскорее возвращаться домой.
Олеся наказала ему кормить кикимору. Тот поворчал для порядка, посокрушался, что не хватало ему ещё таких нахлебников, но согласился.
Тронулись в путь. Лошадка бодро побежала по дороге, таща повозку, на которой сидели молодые люди. Ехали молча. Каждый думал о своём.
Девушка волновалась перед встречей с царем. Она никогда не была во дворце и с трепетом ожидала приезда. К тому же её сердце сжимало нехорошее предчувствие.
Молодой человек, наоборот, улыбался. Он был спокоен и даже весел. Борислав с гордостью и одобрением поглядывал на свою невесту. Видно было, что ему нравится, как она выглядит.
Ещё бы! Девушка постаралась принарядиться как следует, ведь нужно было показать себя в выгодном свете перед столь важной особой, как сам царь.
Олеся надела самое красивое из своих новых платьев. Темно-зелёное с жёлтой отделкой, оно было украшено вышитыми шёлком и золотом листьями и перетянуто чёрным атласным поясом, подчёркивающим тонкую талию. В ушах у неё сверкали серьги с изумрудами, а шею украшали массивные медальоны из червонного золота. Сверху она накинула шерстяной плащ, такого же зелёного цвета. Тонкий, но тёплый, он защищал её от осенней прохлады.
Длинные волосы девушка хорошо расчесала и оставила распущенными, они спадали ей на спину тяжёлыми тёмными волнами. Черные брови, нежные розовые губы, изумруды зелёных взволнованных глаз. Она была чудо как хороша! Борислав каждую минуту поглядывал на неё и довольно улыбался.
— Вот уж не думал, что смогу заставить подобную красавицу выйти за себя замуж! — сказал он, нежно поглаживая девушку по руке.
Та засмеялась и ответила:
— Вот уж не думала, что стану женой царевича!
Борислав ласково сжал её руку своей.
— За такого царевича, как я, выйти не большое дело. Даже не знаю, что скажут во дворце, увидев тебя! Я же там всегда был вроде некого уродца. Некрасивый, странный. Изгой для главного наследника и его свиты. Уверен, царь и все остальные ожидают увидеть жену мне под стать.
Олеся подняла вверх одну бровь. Эту привычку она переняла у своего любимого.
— А я такая и есть! Тебе под стать. Ты высокий, статный, кудрявый, всё при тебе, чего не хватает? Глаза цвета стали, а волосы — осенний туман.
Борислав смутился. Привыкнув к тому, что все считают его некрасивым, он не ожидал услышать хвалебные слова о своей внешности. Он с сомнением посмотрел на девушку, и та ответила ему открытым искренним взглядом.
— Я люблю тебя! — сказала она.
После вчерашней ночи она постоянно повторяла ему эти слова. Они рвались прямо из её сердца, не желая оставаться невысказанными.
— И я люблю тебя! — громко крикнул Борислав, так что лес отозвался гулким эхом. — Я люблю тебя, Олеся!
Они обнялись и залились счастливым смехом.
— Какие мы с тобой глупые! Наверное, все влюблённые такие! — сказала девушка, прижимаясь к нему.
— Почему? — удивился парень.
— Болтаем ерунду.
Некоторое время они ехали, тихонько переговариваясь ни о чём. Время неспешно бежало вперёд. Лошадка трусила по лесной дороге. А вокруг царили полная тишина и умиротворение. Деревья не шумели поредевшими кронами, даже птицы смолкли в их ветвях. Лес лениво в полудрёме кутался в остатки тумана, как в покрывало.
Ближе к обеду сделали привал. Олеся вовсе не спешила попасть во дворец, поэтому была рада остановке.
«Хотя, наверное, лучше быстрее добраться туда, встретиться с царём, сыграть свадьбу, и дело с концом. Всё быстрее вернёмся в свой милый домик», — подумала она.
Лошадь паслась возле дороги, а Борислав и Олеся расположились неподалёку. Они жевали пироги, которые взяли с собой в путь, и смотрели на окружавший их осенний лес.
Неожиданно из лесной чащи послышались знакомые голоса. Они напевали нежную мелодию, звенящую, как колокольчик, как весенний ручеёк, пробивающий себе путь среди льда и снега. Это пели свою чудесную песню берегини.
Олеся прислушалась. Борислав тоже весь обратился в слух. Постепенно она начала разбирать слова. Это была грустная песня о лесной красавице, полюбившейся молодого парня и отдавшей жизнь за свою любовь.
— Они поют про мою матушку! — воскликнула девушка.
— Постой, постой! Слушай… — приложил палец к губам молодой человек.
Олеся замолчала, и до её слуха долетели строчки:
«Красавицы алая брызнула кровь,
Любовь для неё обернулась бедой…
Она не отступит, а нужно — и вновь
Умрёт, чтоб тебя защитить, домовой».
Голоса отдалялись и затихали. Лишь иногда до слуха молодых людей доносился непонятный одинокий звук, тонкий, как плачь ребёнка.
Взгляды Борислава и Олеси встретились. Они молчали, песня произвела на них тягостное впечатление.
— Вот проклятые вещуньи, пророчат беду! Как бы не накаркали! — со злостью сказал молодой человек.
Олеся молчала. Ей было страшно.
«Вдруг я повторю судьбу матушки и умру за свою любовь?» — думала она.
Борислав как будто бы угадал её мысли.
— А ну его, этого царя! Поедем лучше обратно! — воскликнул он. — Для чего мне его благословение? Зачем нам свадьба? Будем жить вдвоём, лес нас прокормит и защитит.
— Правда? — Олеся было обрадовалась, но сразу же сникла.
Она подумала, что они не могут прятаться в лесу всю оставшуюся жизнь.
— Это всего лишь песня. Берегини не умеют предсказывать будущее, — сказала она. — Давай поедем. Но постараемся вернуться как можно быстрее, и тогда уж во дворец больше ни ногой.
Борислав сомневался. Но внезапно из-за деревьев послышались новые звуки. Это был топот копыт и голоса людей.
Через минуту на дороге показалась богато украшенная карета и несколько всадников верхом на конях. Все они были одеты в красные кафтаны и высокие сапоги со шпорами. Волосы их покрывали красные шапки с меховой отделкой.
Поравнявшись с повозкой Борислава, всадники спешились. Они поклонились парню и его спутнице, отрапортовали, что царь послал карету, для того чтобы поскорее привезти во дворец сына и его невесту. А стражу выслал, чтобы защитить их от возможных нападений.
Борислав не спешил принять их приглашение и пересесть вместе с девушкой в царскую карету. Он уже не хотел ехать во дворец, но при этом понимал, что встреча с царем неизбежна. Олеся думала также.
Парень повернулся к невесте и тихонько спросил, готова ли она отправляться дальше и стоит ли оставлять свою повозку, отпускать лошадь домой.