Позавтракав, Киселев позвонил Скворцову:
– Костик, как дела?
– Пока все нормально, – отозвался приятель.
– К тебе можно с супругой?
– Вы всегда желанные гости, – приветливо ответил Константин. – Ждем.
Закончив разговор, Павел повернулся к жене:
– Собирайся, едем к Скворцову.
– Домой потом вернемся? – поинтересовалась Настя. – Я рассчитывала красиво одеться на выставку. Говорят, там будет цвет общества.
– Мы сами цвет общества, – сказал Киселев. – Впрочем, мне тоже бы не мешало прийти на выставку не в джинсах. Решено, домой заедем.
Он помог жене надеть дубленку.
– Правда, для меня ты хороша в любом одеянии.
– Это приятно слышать, – улыбнулась Настя.
К приходу гостей Катя опять испекла фруктовый пирог. Костя заварил чай.
– Прошу к столу, мои дорогие, – пригласила их хозяйка.
Настя и Павел зашли поздороваться с Полиной, которая в своей комнате играла с Вероникой Макаровной. Внучка по просьбе соседки прислала ей несколько книжек-раскладушек из Москвы, и пожилая женщина принесла их своей любимице. Зорина была ей очень благодарна. Пока дочь занята, можно спокойно посидеть на кухне и поговорить с друзьями.
– Я слышала о вашем нелегком деле, – сказала Настя, кладя кусок пирога на тарелку. – Оно очень загадочное.
– Это точно, – отозвалась журналистка. – Загадка буквально в каждом нюансе. Что же у нас получается, ребята? Скромная медсестра Нина Лапикова живет с мужем, который ее не любит и женился только ради получения отдельной собственной квартиры. Они еле сводят концы с концами, женщина, по словам коллег, даже отказывает себе в еде. Но в один прекрасный день супруг отправляет ее на отдых в Анталию. Вот вам и первая загадка. Откуда Николай взял деньги? Накопил, как он пытался нам доказать? Мне не верится. Занял? Но занятые гроши все равно рано или поздно приходится возвращать, а путевка туда стоит недешево. Тем не менее Нина едет в Турцию и, возвратившись оттуда, начинает задумываться о каком-то преступлении, в котором она якобы не по своей воле приняла участие, и заканчивает все рассказы о Турции так, как будто ее кто-то предупредил, чтобы она молчала. Вот вам и вторая загадка. Затем Нину отправляют в санаторий «Дубки». Она не задерживается там, потому что ее вызывает муж. Женщина почему-то даже не дожидается утра. Хотя Лапикова говорит своей соседке по комнате Оксане, что доберется на автобусе, это маловероятно. Ее наверняка предупредили, что заедут, и она направляется к выходу. Охранник Дмитриенко видит, кто забирает Лапикову. Возможно, он даже что-то говорит или делает, чего был не должен делать или говорить, и его убивают. Вот вам третья загадка. Кто приехал за Ниной? Кто потом убил Дмитриенко? Вряд ли это сделал Николай, потому что только профессионал не оставил бы ни следа в доме Дмитриенко. Нина тоже приговаривается к смерти. Причем ее убийца почему-то не хочет, чтобы женщину опознали, когда найдут. Вот вам и четвертая загадка.
– Это сделал муж? – поинтересовалась Настя.
Катя пожала плечами:
– Точно сказать не могу несмотря на то, что наша версия с его приездом в Приреченск во время командировки в Москве нашла подтверждение. Пете удалось выяснить: Лапиков действительно заказывал билеты на самолет. Так что он вполне мог ее встретить в городе, однако хватило ли у него духу на ее убийство и расчленение – вот тут возникает вопрос. На этом наши загадки не кончаются. В санатории Нину видит Татьяна Рожкова и интересуется у администратора, как зовут эту женщину. В принципе, ничего удивительного тут нет, если бы не одно обстоятельство: Нина старается спрятаться от Рожковой. А та поражена тем, что Нина Лапикова – это Нина Лапикова. Интересно, почему? Вот вам и пятая загадка. И, наконец, шестая: вскоре после этого Рожкову сбивает неизвестный автомобиль.
– Есть еще и седьмая, – подключился Костя. – Почему Марианна Пескарева жаждет, чтобы ты не занималась этим делом? Она-то каким боком тут?
– И восьмая, – вставил Павел. – Зачем Рожкова хвалилась знакомством с Пескаревой и кто предложил ей деньги на лечение ребенка?
– Согласна, – Зорина отхлебнула уже остывший чай. – Костя, включи, пожалуйста, чайник, а то с моими загадками мы и о пироге забыли. Видите, дорогие мои, пока мы не ответили ни на один вопрос. Лапиков мог бы пролить свет на все это, однако предпочел повеситься. Это означает только одно: он боялся человека, который дергал за ниточки.
– Еще один кукловод? – усмехнулся Киселев. – Вроде бы одного такого нам недавно удалось обезвредить.
– Этих кукловодов пруд пруди, – откликнулась Катя. – Многих людей интересуют власть и деньги. Ради этого они готовы на все.
– Какие у тебя есть предложения для решения этих задач?
Зорина вздохнула:
– К сожалению, никаких. Леня еще последит за моим другом Маховским, хотя я сомневаюсь, что это многое решит. Судя по всему, он тертый калач и вполне может осторожничать. А если пару раз и встретится с Марианной, это еще ни о чем не говорит.
Она хотела еще что-то добавить, но тут ее мобильный разразился «Турецким маршем» Моцарта.
– Незнакомый звонок, – сказала журналистка, посмотрев на дисплей, – слушаю вас.
– Екатерина Алексеевна? – этот вкрадчивый голос она узнала бы из тысячи. – Как поживаете?
– Вашими молитвами, – откликнулась Катя. – Здравствуйте, Сергей Михайлович.
Гости насторожились. Константин сжал кулаки. Женщина включила громкую связь.
– Я рад, что вы меня помните, – его голос был сладок до омерзения. – Но меня интересует еще одно: помните ли вы о нашем разговоре?
– Конечно, – твердо ответила Зорина.
– И что же вы решили?
– Насколько я помню – видите, с памятью пока все в порядке, – сыронизировала журналистка, – у меня еще есть время подумать. Но я предлагаю вам открыть карты, Сергей Михайлович. Вам было нужно, чтобы я перестала заниматься делом Лапиковой, и я выполнила ваше пожелание. Вы могли либо проследить за мной, либо поинтересоваться у моего шефа. В последнее время я никуда не выхожу из дома.
– Я об этом знаю, – вставил Маховский.
– Но я не могу запретить заниматься им полиции, – сказала Катя.
– А это уже наша забота, – заверил ее Сергей Михайлович. – И все же, кроме сказанного, вы очень нужны моему шефу. Он на вас рассчитывает.
– Возможно, я бы сказала «да», если бы вы назвали его имя, – заметила Зорина.
– А я не сделаю этого. Пока не услышу ваше «да», – усмехнулся Маховский. – Ну, признайтесь, Екатерина Алексеевна, вам охота сидеть взаперти? Одно ваше согласие решило бы кучу проблем. И вашей девочке необходим воздух.
Журналистка заскрежетала зубами, однако сдержалась.
– Звоните завтра, – буркнула она.
– Ладно, – доброжелательно откликнулся Сергей Михайлович. – Но учтите: я действительно позвоню.
– Буду очень ждать, – ядовито ответила Катя и отключилась.
Все посмотрели на нее.
– Что будем делать? – спросил Павел.
– Своими звонками Маховский только подчеркивает связь между Пескаревой и Лапиковой, – сказала Зорина. – Только пока мы не можем ее установить. Ну, ничего. Мы работаем в правильном направлении. Доедайте пирог, ребята. И давайте сменим тему. Как вы-то поживаете? Как ваша дочь?
– У бабушки, – ответила Настя. – А мы сегодня, как свободные люди, вечером выберемся на выставку моего знакомого художника. Жаль, вы нам не составите компанию.
– А что за художник? – поинтересовалась Катя.
– Лисицкий Владимир Ефимович, – пояснила Киселева. – Муж нашего декана. Но мы идем не только поэтому. Он действительно неплохо пишет.
– Он пишет прекрасно, – похвалила его Зорина. – Мне доводилось видеть его работы. И я с удовольствием пошла бы с вами.
– И написала бы неплохую статью, – заметила Настя. – Хотя Лисицкий и пригласил телевидение, однако я считаю, что лучше тебя в городе журналистов нет.
– Ну, ты мне льстишь, – усмехнулась Катя.
Настя доела пирог и посмотрела на часы:
– Ребята, извините, нам пора. Мы хотели еще заехать домой, чтобы переодеться.
– Понимаем, – Зорина и Скворцов поднялись и направились в прихожую вместе с гостями. Костя галантно помог Насте надеть дубленку.
– Позвоните завтра, – попросила журналистка. – Мне будет очень интересно, как прошла выставка.
– Обязательно, – пообещали супруги.
Они вышли на улицу, и Павел поймал такси.
– Не хочу, чтобы ты собиралась второпях, – пояснил он. – А автобус может и задержаться. Сейчас мы с тобой доедем с комфортом.
– Здорово, – отозвалась Настя. – Какой у меня супруг! Просто мечта.
Они действительно доехали быстро и с комфортом. Женщина сразу направилась в комнату и стала пересматривать наряды, хотя уже давно решила, что наденет. Павел сразу выбрал строгий черный костюм, купленный летом и еще ни разу не надеванный. Он вспомнил, что этот костюм его заставила купить жена, хотя он битый час доказывал ей, что вряд ли когда-нибудь соберется на светское мероприятие. Однако Настя его не слушала.
– Если мы не купим его сейчас, – заявила она, – я приеду одна и все равно заберу его.
Пришлось подчиниться, и вот сейчас Павел в который раз за сегодняшний день подумал с благодарностью о жене. Если она считает, что он золотой муж, что же тогда говорить о ней? Она само совершенство. Когда супруга возникла на пороге комнаты, облаченная в длинное вечернее платье, черное с золотым, он просто потерял дар речи.
– Ты у меня просто звезда Голливуда, – произнес мужчина.
Настя смутилась:
– Да ладно тебе шутить. Лучше скажи: действительно хорошо?
– Просто умопомрачительно.
– Думаю, никто не сойдет с ума, – усмехнулась Настя. – Ну а теперь пойду загримируюсь, как говорит жена нашего художника.
– Тогда я просто буду вынужден вызвать охрану, – пошутил майор. – Боюсь за свою жену. Ее могут похитить.
– Вот и смотри в оба, – парировала супруга.
Настя провела перед зеркалом добрых полтора часа, хотя раньше за ней такого не водилось, и чета Киселевых снова вызвала такси и при полном параде поехала в городской Дом творчества. Это было одноэтажное здание из белого камня, построенное специально для того, чтобы местные писатели, поэты и художники устраивали презентации. Возле здания выстроились машины разных марок, среди которых, конечно, преобладали дорогие. На белой «Волге» приехали представители администрации города. Чуть поодаль стояла группа студентов Художественного училища. Когда Настя вышла из такси, она с трудом отыскала Людмилу Борисовну, своего декана, женщину среднего роста, чем-то похожую на Маргарет Тэтчер. Впрочем, студенты тоже заметили это сходство и так и называли своего декана за глаза. Лисицкая помахала Насте рукой: