— Проснитесь! — прошептал он. — Гекуба, вы должны…
Она повернулась. В тусклом свете он увидел лицо Кэт.
Ее щеки были испачканы грязью, волосы потеряли прежний блеск и превратились в свалявшийся ком. Глаза были плотно закрыты, и золотистые ресницы выделялись на фоне бледных щек.
— О Боже! — чуть слышно произнес Томас.
Он просунул под нее руки и осторожно поднял, стараясь не разбудить. Затем сел на пол и прислонился спиной к стене, положив Кэт себе на колени, так что ее голова оказалась под его подбородком, запрокинул назад голову и зажмурился, открыв рот. Только сейчас он смог расслабиться, и тут же страх, который сопровождал его всю дорогу от Парижа, заявил о себе: его руки и ноги непроизвольно дрожали, когда он нежно баюкал Кэт, прижимая к себе.
Она беспокойно зашевелилась в его объятиях. Томас осторожно откинул назад ее длинные растрепанные локоны и провел кончиками пальцев по лицу. Подобно слепому человеку, он на ощупь распознавал знакомую выемку у виска, шелковистую выпуклость лба, изящный подбородок и тонкую шею, ощущал ее дыхание и биение сердца. В этот момент Томас окончательно понял, что неразрывно связан с девушкой, как луна и морские приливы.
Он проанализировал свои действия — приезд во Францию, отчаянные поиски Кэт, переживания, связанные с ней, — и пришел к неоспоримому выводу. Его волновало все, что касалось ее. И не важно, скольких мужчин она старается очаровать и скольких мужей в конечном счете будет иметь; если таковы ее потребности, он воспримет их должным образом. Никакой брачный союз Кэт, санкционированный церковью или государством, не вытеснит ее из его сердца. Он любит ее.
Томас улыбнулся и почувствовал, что ощущение пустоты, которое безотрывно испытывал в предшествующие месяцы, исчезло. Он прильнул губами к шелковистым волосам Кэт. Он будет для нее наставником, опекуном, учителем, другом — кем угодно. А если она захочет, чтобы он покинул ее, тут же уйдет. Однако не будет больше мучиться и убеждать себя, что испытывал ложное чувство. Пока жив, признался себе Томас, он будет любить Кэт Синклер.
Холод наконец отступил. Кэт с удовлетворением ощущала окружающее ее тепло, убаюканная равномерным покачиванием. Она хотела потянуться, но не смогла.
— Кэт!
Боже, ей снился сон! Сначала ее преследовали кошмары бегства и невероятное изнеможение, холод и страх, а потом возникла умиротворяющая иллюзия. Она явно слышала голос Томаса, его нежный шепот. Он окутал ее приятным теплом.
— Любимая! — снова прозвучал его голос среди ночи. Она ничуть не удивилась. В течение многих ночей он являлся к ней, обнимал, как сейчас, и шептал нежные слова, пусть потом она испытывала грусть. Ее не угнетало то, что это был только сон.
Окруженная приятным теплом, Кэт не хотела расставаться с ним. Крепкие руки обнимали ее. Кэт повернулась, и ее губы прижались к теплой, гладкой коже. Она чувствовала биение воображаемого сердца.
В ее сне Томас ругался… или молился? Трудно сказать. Она задвигалась, плотнее прижимаясь к нему. Он вздрогнул, и ее тело отреагировало на это.
Даже во сне, когда ее преследовала опасность, он был способен возбудить ее чувства, и только он мог вызвать ответную дрожь в ее теле. Ее руки медленно ощупывали его широкие плечи, коснулись ладонями его крепкой груди, ощутили силу рук, державших ее. Она вздохнула.
Его дыхание касалось ее закрытых глаз; она слышала биение его сердца. Его крепкое объятие никак не сочеталось с легким прикосновением его невидимых пальцев. Нечто бархатистое и теплое нежно касалось ее лба, щек и горла. Это были легкие и в то же время возбуждающие прикосновения. Он целовал ее! Кэт замурлыкала от удовольствия, не желая просыпаться, и лишь теснее прижалась к нему.
— Кэт, проснись. Нам надо скорее уехать отсюда! — сказал Томас мягким, но настоятельным тоном.
Заерзав под толстым стеганым одеялом, девушка удивленно заморгала, стараясь привыкнуть к темноте. Внезапно кровать сдвинулась под ней. Кэт резко привстала, болезненно ударившись головой о какой-то выступ.
— Проклятие! — прозвучал знакомый голос в темноте. Смущенная Кэт попыталась освободиться от одеяла, но, еще больше запутавшись в нем, наклонилась вперед. Крепкие руки подхватили ее и заставили снова выпрямиться. Томас оказался реальным. Он был цел и невредим!
Кэт повернулась и вытянула руки, желая прикоснуться к нему и убедиться, что это не плод ее воображения.
— Томас?
— Твое упрямство и твердость твоей головы не подлежат сомнению, — сказал он, потирая подбородок.
Его тон сразу развеял очарование ее сна. Однако даже этот укоризненный голос не мог лишить ее радости.
— Как ты нашел меня?
— Сначала займемся делом, — сказал он.
Кэт услышала чирканье кремня. Внезапно возникший свет заставил ее зажмуриться.
— Томас? — Она не видела его лица за пламенем. Он молчал. — Почему ты молчишь?
— Хм. Значит, ты замаскировалась под бабушку? — Он смеется над ней!
Она приняла суровый вид оскорбленного достоинства.
— И что?
— Кэт, — сказал он, и теперь она увидела его улыбку, — взгляни сюда.
Томас кивнул в сторону большого треснутого зеркала, приставленного к противоположной стене около кровати. Накинув конец одеяла на плечи, Кэт наклонилась, чтобы посмотреть, что так развеселило его.
В ответ на нее смотрела старая грязная карга. Грим, которым она воспользовалась утром, сначала замерз, а потом оттаял и растекся по лицу. Вокруг носа и глаз темнели грязные пятна. К толстому слою грима прилипла сенная труха, отчего на одной щеке образовалось нечто вроде бороды. Ее волосы свисали длинными спутанными космами. Кэт в ужасе поднесла руки ко рту. Они были синими.
Она повернулась к Томасу с широко раскрытыми глазами.
— Здесь не было ни таза с водой, ни тряпки, и я слишком устала, чтобы избавиться от мокрой одежды. К тому же я не знала, что здесь есть зеркало, и я…
Выражение его лица было снисходительно ободряющим, близким к тому, чтобы сделаться насмешливым.
Кэт, обиженная, покачала головой, едва сдерживая слезы.
— Да, я не выгляжу так, как на балу, потому что провела целый день, путешествуя в открытой повозке под ледяным дождем! — Она испытывала одновременно злость, чувство облегчения и замешательство и смогла найти единственный выход переполнявшим ее эмоциям — уперлась рукой в грудь Томаса и оттолкнула его.
С таким же успехом она могла попытаться свалить дуб. Он посмотрел на ее руку, прижатую к его теперь уже испачканной рубашке, и прильнул к ней своими теплыми губами.
— Ты очень умная, храбрая, мужественная, находчивая девушка, и я искренне восхищаюсь тобой, — тихо произнес он.
Кэт приложила другую руку к его груди, и из глаз ее полились слезы, оставляя следы на расплывшемся гриме.
— Прости меня, Томас! — пробормотала она. Слова, которые Кэт должна была произнести, застряли у нее в горле. Сейчас нелепо даже думать о том, чтобы вымолвить их, но и молчать невозможно. — Я солгала тебе! У меня никогда не было любовников. Ни одного!
Казалось, он не знал, что сказать на это. И только пристально смотрел на нее.
— Ни одного, — повторила она.
— Я знаю, — произнес он наконец, слегка улыбнувшись.
Оказалось, что ее мнимые грехи вовсе не нуждались в оправдании.
— И я сбежала от тебя, Томас, как последняя трусиха! Я так растерялась! — И она рассказала, что ей пришлось пережить.
Он был ошеломлен. Даже когда привлек ее к себе и начал нежно укачивать в своих объятиях, не мог до конца прийти в себя, потрясенный тем, что услышал. Мало кто смог бы проявить такую находчивость, как эта девушка, чтобы преодолеть все трудности.
— Все хорошо, успокойся. — Томас достал из кармана платок и осторожно вытер ее испачканное лицо.
— Я так волнуюсь за бабушку! — Кэт стиснула руки, стараясь прийти в себя. — Не имею ни малейшего представления, где она сейчас!
— Что касается Гекубы… Должен признаться, я рассчитывал найти ее под кипой одеял в отеле и потом продолжить поиски тебя.
— Напрасно. Она сбежала.
— Не понял?
— Это правда, и боюсь, Томас, ты опять будешь смеяться.
— Прости. Надо было как-то разрядиться после невероятного напряжения.
Кэт подозрительно взглянула на него.
— Это действительно так, — уверил он ее. — Теперь расскажи мне подробнее, что произошло. Полагаю, здесь замешан какой-нибудь молоденький француз-любовник. Или, может быть, старушка поспешила позаботиться о своих капиталах, поскольку является весьма практичной женщиной?
— Ни то и ни другое! Она сбежала с маркизом де Гренвилем.
— Ты шутишь! Я думал, он умер от нехорошей болезни десять лет назад!
Кэт высвободилась из объятий Томаса и подняла руки, сдаваясь.
— Ты удивительно проницательный. Сидя здесь, замерзшая до смерти в этой дыре, без единой гинеи, чтобы расплатиться с хозяином, не зная, жив ты или мертв и увижу ли я тебя когда-нибудь снова, я испытывала невероятную скуку. И тогда я решила: если вдруг появится Томас, почему бы мне не подшутить над ним? Расскажу ему, пожалуй, забавную историю про бабушку и старого маркиза!
Томас улыбнулся, понимая сарказм девушки, и с облегчением заметил, что в глазах ее уже не было выражения отчаяния. Теперь это была прежняя Кэт.
— Замечание принято, — сказал он.
Она поколебалась немного, потом опять прильнула к нему. Однако он легонько отстранил ее.
— Извини, дорогая. У нас нет времени, чтобы ты могла еще подремать. Необходимо уехать, пока другие гости не проснулись и не попытались сделать то же самое раньше нас. Слишком много желающих покинуть Францию.
— У тебя есть карета? — спросила она.
— Нет. Только тягловая лошадь. Но она стоит многих дорогих скакунов, выращенных в королевских конюшнях Я ехал на ней верхом и убедился в этом. Нам надо найти, во что ее можно запрячь.
— У меня есть повозка.
Томас встал и осторожно поднял Кэт на ноги.
— Какая же ты умница! В таком случае нужно поскорее убраться отсюда. Наша главная цель теперь — доставить тебя в Англию с незапятнанной репутацией.