А заодно, по дороге, неплохо бы и усугубить эту «несподручность». Дать пинка паре-тройке големов, чтобы улетели через ворота куда подальше и ему же их пришлось собирать… Или уж не мелочиться? Всех подряд пинать в проходы, какие встретятся?
Недобро усмехнувшись, Вирина снялась с ветки и отправилась на поиски пасечника.
* * *
…Белки при виде Эш, летящей к ним подобно черной комете, быстренько ретировались. Отбежали в сторону, опустили дубинки, и чары в ход пускать не пришлось.
Принц весело отсалютовал ей дрыном, приветствуя.
Она наскоро осмотрела его с головы до ног, видимых повреждений не нашла и, спохватившись, коротко поклонилась.
– Что происходит? – спросила на родном языке, краем глаза следя за белками.
– Да так, – небрежно ответил Гойдо, – пристали, понимаешь ли, – иди с ними да иди!
– Куда «иди»?
– У них спроси, дорогая!
Она перешла на русский, обратившись к белкам:
– Куда это вы звали его высочество?
Одна выступила вперед и буркнула обиженно:
– К мастеру!
– К какому мастеру?
– Да к хозяину, какому еще?
– А кто ваш хозяин?
– Мастер!
– Что за мастер?!
– Вот-вот, – усмехнулся Гойдо, – примерно такой же диалог вышел с ними и у меня. А потом, когда я отказался идти, они решили применить силу.
– Какого черта? – возмутилась Эш.
– Так если он не хочет идти? – пробасила вторая белка, тоже делая шаг вперед. – А мастер велел, чтобы привели?
Эш ненадолго задумалась.
– Вы говорите о старом пасечнике? – уточнила. – Или о Матвее?
– Нам по фигу, – хором сказали белки.
– Мы его зовем «мастер», – добавила первая.
Эш тяжело вздохнула.
– Ладно… и чего же он хочет от его высочества?
– Мы не знаем, – сказала первая, а вторая пробасила: – Ни высочества не знаем, ни остальных. Велено всех чужих вести, которых найдем.
Эш посмотрела на принца.
– Что ж, может быть, пойдем и все выясним? Теперь, когда я могу вас защитить?
– С тобой – хоть на край света, дорогая, – он улыбнулся. – Но что приключилось с твоим платьем?
Она хмуро глянула на подол, из которого был вырван изрядный клок, попыталась, подергав его туда-сюда, прикрыть обнаженную почти до колена ногу.
– Это неинтересно, ваше высочество.
И повернулась к белкам:
– Ведите!
Те встрепенулись.
– Туда! – Дружно махнули дубинками в сторону оливковой рощи, раскинувшейся на пологом склоне холма неподалеку, и зашагали к ней первыми.
Эш с принцем двинулись следом.
– Вообще-то, – сказал он неуверенно, – феи велели мне не сходить с места…
– Вы уже с него сошли, – суховато отозвалась Эш. – Я вас, во всяком случае, не нашла там, где ожидала.
– Каюсь… я почему-то тоже не ожидал, что окажусь не там, куда направлялся. И все-таки, – сменил он тему, – мне интересно, где ты порвала платье?
Перехватив его взгляд, направленный на ее подол, Эш торопливо передвинулась и пошла с другой от него стороны, так, чтобы он не мог видеть мелькавшую то и дело в разрыве ногу.
– Зацепилась за камень, – сказала.
Он, пряча улыбку, спросил заботливо:
– Не поранилась?
– Нет. Благодарю за участие, ваше высочество.
Гойдо вздохнул.
– Не стоит благодарности… Знаешь, – заявил он вдруг, – порой я, право слово, не понимаю, как с тобой говорить. Хотя и обучен дипломатии. Ты так сурова…
– Я на работе, ваше высочество.
– Да, конечно. И все же ты живой человек, а не… голем какой-нибудь. Не поверишь, но я был ужасно рад, когда мне удалось насмешить тебя своим пением.
Эш вспыхнула.
– Простите, что не смогла сдержаться…
– Полно тебе. Я же сказал, что был рад.
– Но зачем вам это нужно, ваше высочество? Смешить меня? И думать о том, что я… живой человек?
– Мы неразлучны уже долгое время. И, видя твою постоянную хмурость, я начинаю подозревать, что работа тебе не слишком нравится. Или что лично я тебе неприятен…
Она всполошилась.
– Что вы, ваше высочество, достойней вас я человека просто не знаю! И счастлива служить вам!
– Не верю.
Эш остановилась. Спросила мрачно:
– И что я должна сделать, чтобы вы поверили? Начать отплясывать и хохотать с утра до ночи?
– Ну, это слишком, – принц, усмехнувшись, взял ее за руку, повлек вперед, между рядами пыльных олив. – Достаточно будет улыбки иногда. И честного признания, когда ты устаешь, – чтобы я мог дать тебе отдохнуть.
– Каким образом? – Эш попыталась высвободить руку, но он не позволил, и она залилась краской. – Когда мы дома, во дворце, – сказала смущенно, – у меня бывает возможность отдохнуть. По ночам. Но сейчас мы в походе…
– Вот именно. И ты не спишь уже неделю, девочка. Думаешь, я не замечаю?
– Сплю. Когда вы спите. Пускай урывками, недолго, но мне этого довольно. Я ведьма, не забывайте.
– Ведьма – тоже человек, – снова вздохнул Гойдо и выпустил наконец ее руку из своей.
К этому времени они догнали белок, которые остановились, поджидая их, возле полуразрушенной, довольно древнего вида мраморной арки, высившейся над дорожкой между оливами.
Одна белка прошла в нее, вторая вытянула лапу поперек входа, придерживая людей.
– Осторожно! – предупредила. – Прежде чем войти, наступите на этот камень, – и ткнула своей дубинкой в плоский, занесенный песком и едва заметный под ним обломок мраморной плиты, лежавший перед аркой. – А то попадете не туда.
Тут Эш сама схватила принца за руку и чуть ли не прижалась к нему.
– Извините, ваше высочество, – сказала нервно, – но впредь мы только так и будем проходить в любые ворота!
– Ничего не имею против, – галантно ответил он. – Даже если это будут ворота дворца…
* * *
– …Мою морковку ест? И смородину?! – вознегодовал пасечник.
– И горох! – добавила очередная ворона-ябеда.
– Ну, я ей покажу!!!
Гадкий старикашка засуетился. Неуклюже, упираясь посохом в землю, встал с табуретки, на которой сидел перед дверью своей халупы в ожидании вестей, и куда-то торопливо заковылял.
Рявкнул на ходу:
– Мики, Рики, за мной!
Из толпы разномастных големов, топтавшихся возле хижины, выбрались два разбойничьего вида бобра и поспешили вдогонку.
Вирина скривилась.
Время оказалось самым неподходящим для того, чтобы пристать к старику с вопросами. Когда она явилась к нему на пасеку, он был чертовски занят, выслушивая своих соглядатаев, которые сбегались и слетались с разных сторон с докладами о ходе поисков незваных гостей, и отдавая приказы отлавливать их и вести сюда. Изначально был не в духе и приходил во все большее раздражение, поскольку двое из визитеров – домовой Дымша, как догадывалась Вирина, и еще какой-то ей не известный «подлец» – до сих пор нигде замечены не были.
А теперь и вовсе взбесился – узнав, что одна из девушек хозяйничает в его огороде… Уж не Соня ли?
Вирина нахмурилась и полетела следом за стариком.
– Морковку ест… нет, ты подумай! Смородину! – злобно пробухтел пасечник, убыстряя шаг.
– И горох! – прокаркала ему в спину услужливая ворона.
Старика догнала очкастая пчела.
– А мне что делать, мастер? – прожужжала.
– Сиди на месте! – отмахнулся он. – Карауль, кого приведут! Чтобы опять не разбежались! Ух, ну я ей покажу!.. Мою морковку ест, и смородину!
– И горох!.. – снова донеслось сзади.
Глава 17
Из японского садика, где беседовала со стрекозой Настя, нашлось пять выходов, в виде замшелых деревянных калиток, и все были зачарованными.
Феи выяснили это, бросая в них камни, ни один из которых не долетел до соседнего участка, растворившись в воздухе непосредственно на пороге.
– Да как же такое может быть? – вскричала раздосадованная Юниция и с претензией уставилась на Мирабель. – Что за ехидная голова у твоего крестника? Почему было не оставить лазейку? Носись теперь по острову… это ж сколько времени мы потратим, чтобы проверить их все?!
Увы, только это феям и оставалось. Проходить в каждый, подниматься в небо, смотреть, куда их занесло, после чего возвращаться и начинать все заново – с тем чтобы выбрать в конце концов самый близкий к требуемому направлению вариант. Каковой пришлось бы проверить потом еще разок, на случай, если калитка окажется наделена свойством выводить в разные стороны, а не в одну. И никакой гарантии, что с выбранного участка удастся без проблем перевести Настю на следующий…
– И нас еще упрекают в бестолковости! – Юниция даже топнула ногой. – Нет, ну на кой черт ему понадобилось так все запутать? Попроще нельзя было?!
– Кто бы говорил, – не без иронии откликнулась Мирабель. – Будь это твой лабиринт, под нами бы, поди, еще дорожки проваливались, а из кустов выпрыгивали с криками какие-нибудь дикие жабы…
– Домашние! – огрызнулась Юниция. – Тоже мне, знаток жизни земноводных и сути озорства!.. Ладно, начали, не будем тянуть кота за хвост…
К Насте феи явились маленькими и крылатыми, потом, на время, покуда разбирались с проходами, приняли свой прежний, человеческий вид. И теперь Юниция стремительно уменьшилась снова, обретя при этом крылышки, пролетела сквозь калитку, перед которой они стояли, и пропала с глаз.
А Мирабель суетливо огляделась по сторонам.
– Так, – сказала, – пойду-ка я проверю тот выход, что позади пагоды. И если Юниция вернется раньше меня, ты, Настенька, ей об этом скажи, чтобы туда же не совалась, а другой какой-нибудь посмотрела… ну хотя бы тот, что справа отсюда, где куст растет, с такими рыженькими цветочками…
– Рододендрон, – подсказала Настя.
– Да, наверное. А ты сама… ну, присядь тут где-нибудь, подожди уж еще немного!
– Конечно. Куда я денусь…
Фея двинулась было к пагоде, но остановилась. Смущенно посмотрела на девушку.
– Знаешь, не такие уж мы и бестолковые на самом деле…
– Я вас такими и не считаю, – торопливо заверила ее Настя.
– Зато Эш счи