– Ну или еще во что-нибудь в этом роде. С него станется. Ладно, откуда тебе знать, что он там замыслил на самом деле, это никому не известно… А хотелось бы выяснить! Вдруг да что-то толковое? Вот как мы поступим, пожалуй, – и Мирабель снова обратилась к посланцам пасечника: – Хорошо, мы пойдем с вами. Только сперва дождемся еще одной феи, она вот-вот прилетит. И поведете к мастеру сразу троих. Согласны?
– Да, – немного поразмыслив, ответила пчела.
– Да, – буркнул и бурундук.
– Замечательно, – сказала Мирабель. – Значит, договорились. Угрожать нам не будете больше, нет?… Тогда я сниму защиту.
Купол, их прикрывавший, начал медленно таять.
А Мирабель добавила тихо, себе под нос, так, чтобы услышала только Настя:
– Две феи лучше, чем одна, если придется обороняться, – и подмигнула ей.
Настя так же тихо ответила:
– Конечно.
И в этот миг что-то щекотнуло ей шею.
Словно комарик сел, или какой-то мелкий жучок… который шмыгнул за шиворот и посеменил вниз по позвоночнику.
Настя передернула плечами. Не помогло. Тогда она торопливо поставила Чинку наземь и, держа поводок одной рукой, другой потянулась за спину. И тут…
На тропинку перед ними внезапно выскочило какое-то маленькое непонятное существо. Не то мышка, не то птичка – с длинным клювом, и при этом мохнатое, с круглой ушастой головой, украшенной вроде как… цветочком?!
Разглядеть его ей так и не удалось, ибо в следующий миг оно свистнуло, взмахнуло тонким мышиным хвостиком, съездив им Чинке по носу, и резво ускакало в калитку.
Чинка, не издав ни звука, ринулся вдогон, вырвав у зазевавшейся хозяйки из руки поводок.
Настя вскрикнула. И, напрочь позабыв и о щекотке, которая ее так не вовремя отвлекла, и о зачарованных выходах, кинулась за своей собакой.
* * *
Слышать эти Сонины причитания было совершенно невыносимо.
Хотелось только одного – вскочить и бежать спасать… но куда?!
Стас тряхнул головой, в надежде перестать думать о всяких ужасах, воткнул морковку обратно в землю.
Вспомнил вдруг перепуганную Эш, прекрасно теперь ее понимая. А потом – свое обещание… И попытался перебить Соню, спросив:
– А за принца ты не волнуешься?
– С чего это? – Она выпучила глаза. – С какой стати мне за него волноваться? Большой мальчик, слава богу, да еще и с телохранительницей!
– Вот как? А мне казалось, что ты… что он…
– Нравится мне, что ли? – Соня засмеялась. – Вот еще, глупости какие! Нет, он мне нравится, конечно, очень симпатичный товарищ… но и все! Я же в своем уме. Где принцы, а где я? – это надо вовсе голову потерять, чтобы размечтаться!
– А зачем же ты тогда с ним кокетничаешь?
Соня ненадолго примолкла.
Похлопала, глядя на него, глазами и неожиданно выдала:
– Для тебя стараюсь, балда! Что, правда не понимаешь?
Стас опешил.
– Для меня? В каком смысле?
Она вздохнула. И крайне терпеливым тоном, словно разговаривая с ребенком, объяснила:
– От Насти его отвлекаю. Чтоб не втюрился. Ведь таких красавиц, как она, еще поискать… хоть это-то ты понимаешь, надеюсь?
Стас неловко кивнул.
– Ну слава богу! Она же – принцесса, натуральная! Если он такую невесту домой привезет, я уверена, даже их королевские величества, родители которые, ничего не смогут против сказать, обрадуются только. Молодец, сынок, скажут, экое украшение для фамильного древа отыскал! И про род с племенем забудут спросить!
Стас в этом уверен не был, в отличие от нее, но спорить не стал, поскольку интересовало его сейчас другое.
– Думаешь, она согласилась бы?…
Соня снова вздохнула.
– Нет, не думаю. Но Гойдо-то этого не знает, и… Слушай, – озадачилась вдруг она, – ты что, совсем тупой? По виду не скажешь вроде. Кажись, опыт – и немаленький! – в таких делах должен быть…
– О чем это ты? – растерялся Стас.
– Ага, – сказала Соня, – значит, совсем. Ведь любой нормальный человек давно бы уже все понял – по одному тому только, как вы с нею друг на друга не смотрите. Изо всех сил. А, ну да, ты ведь тоже на нее не смотришь, вот и не видишь…
– Соня, пожалей меня, – он заволновался. – Да, тупой, да, совсем. Ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду!
– Да то, дубина ты стоеросовая, что она в тебя влюбилась с порога! Как и ты в нее! Уж я-то вижу, разбираюсь, слава те господи, в сердечных делах! Только оба вы боитесь даже думать об этом, уж не знаю почему. Нет, чего Настька боится, знаю – обожглась она в свое время, теперь пуганая ворона… Но ты! Красавец! Умница! Спортсмен-комсомолец! Иванушка-дурачок… нет чтобы схватить ее в охапку да держать крепче, пока принц какой-нибудь дорогу не перешел!
Стаса бросило в жар. Мысли разбежались.
– Ты… всерьез это говоришь? Думаешь, я могу… ей понравиться?
Она авторитетно кивнула.
– Не только можешь, но уже. Нравишься. Так что не тушуйся, вперед!
Он отвернулся, пряча загоревшееся вдруг лицо.
А Соня яростно куснула свой морковный огрызок.
– Нет, ну надо же, какой дурак! – прохрустела. – Никогда бы не подумала… он еще сомневается! При том что девки, поди, на шею так и вешаются… Неудачно был женат, что ли? Тоже обжегся?
– Нет. Не обжигался. И женат не был.
– Что, ни разу? – удивилась она. – И как это тебе удалось, при такой-то красоте? Ведь романов-то наверняка море было!
– Ну… в полном смысле этого слова – нет.
Соня чуть не подавилась. Откашлялась кое-как и спросила осторожно:
– А в неполном – это как?
– Случались… отношения, – признался он нехотя. – Но без любви. И даже разговоров о ней. Так, в походах, по-дружески, больше чтобы согреться или стресс снять…
– И ни одна девчонка не пыталась с тобой продолжить это… снятие стресса, прости господи?!
– Хотели некоторые. Но… я им не верил. Извини, мне неудобно об этом говорить.
– Потому что они тебе были не нужны, ясно, – сообразила Соня. Напряглась и погрозила кулачком с остатком морковки. – Ты смотри у меня, если обидишь Настьку – убью! Ей и так хватило…
– Никогда, – сказал он просто. – Скорее сам умру.
И добавил несколько изменившимся тоном:
– А кто ее уже обидел?
– О, – Соня подняла брови. – Наконец-то. Слышу речь не случайного прохожего, а заинтересованного человека. Не мальчика практически, но мужа. Который способен и в морду дать… Вот именно поэтому я принца и отвлекаю! Понял теперь?
– Чтобы мы с ним не подрались, что ли?
Она кивнула, снова вгрызлась в морковку.
Стас усмехнулся, покачал головой.
Забавная, конечно, девушка, Соня. И не глупа.
Вот только он не из таких. Если бы Гойдо взялся ухаживать за Настей, и оказалось бы, что она не против… он мешать им не стал бы.
Или стал?…
Занятые этим своим чертовски увлекательным разговором, оба до сей поры не замечали шума – топота и пыхтения, которые раздались некоторое время назад в каком-то дальнем конце огорода и начали приближаться.
Но едва случилась пауза, как Стас их услышал. Настороженно вскочил на ноги, помог подняться Соне, которая так и стояла на коленках, и оба повернулись в сторону шума.
И сразу же увидели пасечника – который с самым разгневанным видом торопливо пробирался к ним между грядками, в сопровождении двух здоровенных бобров.
Глава 18
Еще издали он начал потрясать посохом и вопить:
– Не смей, паскуда, трогать мою морковку! Ничего не смей трогать! Пришибу, на хрен!
Соня побледнела, попятилась. Бросила огрызок в одну сторону, кулек со смородиной в другую и выставила перед собой пустые руки.
– Все, все… – пролепетала.
– Я тебе дам – все! – заорал старик, подбегая. И замахнулся на нее посохом.
Стас быстро заслонил ее собой, вскинул руку, готовясь перехватить посох.
– Эй, эй, полегче! – сказал.
И тут перед глазами сверкнуло что-то, и со стариковым оружием, остановив его на лету, скрестился неожиданно и беззвучно невесть откуда взявшийся алый световой луч, похожий на лазерный.
В следующий миг Стас разглядел, что исходит он из волшебной палочки, которую держит в руке малютка-фея, зависшая чуть в стороне от них в воздухе. То была Вирина, но узнал он ее не сразу, ибо в истинном своем обличье – маленьких, светящихся, крылатых девчоночек – все три феи походили друг на друга, как сестры.
* * *
В эту самую секунду Настя выбежала за своей собакой в зачарованную калитку. Ни големы, ни фея, застигнутые врасплох внезапным рывком обоих, остановить ее не успели.
Мирабель дернулась было следом, но, сообразив, что догнать девушку, тут же исчезнувшую из виду, скорее всего, не удастся, взвилась, одновременно уменьшаясь и обретая крылышки, в небо. Заодно и сама стала невидимой – чтобы отделаться от пчелы, которая поспешила за ней.
Наскоро осмотрев соседние участки и, конечно же, нигде на них Насти не обнаружив, Мирабель мысленно воззвала к Юниции, в надежде, что подруга знает место, куда ее могло занести, поскольку вылетела в тот же проход.
Но Юниция почему-то не откликнулась, и тогда она связалась с Вириной.
Та ответила, но довольно странно. Прокричала: «Подожди, не до тебя мне пока, тут такое!..» – и отключилась, прежде чем Мирабель успела спросить, где именно «тут».
* * *
Пасечник дернул свой посох вниз. И не смог сдвинуть его с места.
Дернул сильнее. То же самое.
Рванул со всей дури, но рука его попросту соскользнула с гладкого дерева рукояти, а волшебное оружие осталось себе висеть в воздухе.
Старикашка бросил яростный взгляд на фею.
– Думаешь, без него не обойдусь?
– Попробуй, – усмехнулась Вирина.
Он, взмахнув рукой, швырнул в нее какой-то огненный шарик. Она без труда отбила его палочкой и, в свою очередь, пустила в пасечника целый сноп золотистых искр.
Те погасли не долетев, и старик, злорадно хохотнув, метнул в нее из руки настоящую, хотя и миниатюрного размера, синюю молнию. Вирина вновь отбилась палочкой и, совершив круговой пасс, обрушила ему на голову… ведро воды.