Габриель описывал коллег как экспонаты Британского музея. И с самым серьезным видом предлагал гипотезу, будто некий профессор из университетского колледжа Лондона старше Розеттского камня.
А Сесилия во время утреннего перерыва на кофе вдруг заявила, что завтра летит в Америку – значит, больше Джулии ждать было нельзя. Она должна была снова попросить Сесилию утвердить ей заграничный семестр в Эдинбурге. И поэтому Джулия в четверг после обеда стояла перед дверью временного кабинета Сесилии в новом здании колледжа Магдалины, борясь со страхом и сомнениями.
Сделав глубокий вдох, Джулия постучала.
– Войдите! – отозвалась Сесилия.
Джулия приоткрыла дверь:
– У вас найдется минута?
– Разумеется.
Сесилия показала на стул, и Джулия села. Кабинет был маленький, но уютный, с окном, выходящим на Гроув. Неподалеку стадо оленей щипало траву. Среди них был заметен горделивый белый олень – эмблема колледжа.
Стол Сесилии был усыпан статьями и книгами, ноутбук открыт. Видимо, ее застали в процессе письма.
Она вежливо ждала, пока Джулия заговорит.
Джулия порылась в сумке, которую ей подарили Рейчел и Габриель несколько лет назад. Вынула лист бумаги и протянула его Сесилии.
Сесилия посмотрела вопросительно:
– Это что?
– Это список аспирантских курсов по итальянистике, которые начинают читаться в Эдинбурге.
Взгляд Сесилии стал ледяным. Она пробежала список и вернула его Джулии.
– Курс Грэхема Тодда по Данте хорош. Но я не вижу, чем курс по современному итальянскому кинематографу будет полезен твоей диссертации.
– Здесь есть курс по влиянию Библии на литературу Ренессанса, – тихо возразила Джулия. – Есть курс по средневековой поэзии.
– Курсы, предлагаемые в Гарварде, интенсивнее и более подходят к предмету твоих исследований. Я буду читать сравнительный курс по Вергилию и Данте, который тебе необходимо прослушать.
Сесилия говорила совершенно непреклонно.
Джулия посмотрела на список курсов, медленно провела пальцем по одному из заглавий.
– Вы не утвердите мне семестр за границей?
– Нет.
Джулия всмотрелась в лицо Сесилии, ища малейших признаков сомнения. Их не было. Она покорно вложила список обратно в сумку, закрыла ее.
– Спасибо вам за потраченное время. – Джулия встала и пошла к двери. – Мне было очень приятно с вами работать.
– Все будет хорошо. – Сесилия позволила себе слегка улыбнуться. – Многие академические пары живут в гостевом браке. Вы с Габриелем отлично поездите друг к другу с годик.
Джулия посмотрела на ручку двери – рукой достать. Обернулась лицом к руководительнице.
– Я не буду жить со своим мужем в гостевом браке. У профессора Тодда интересные темы, и он меня пригласил быть ассистентом на его курсах для студентов.
Сесилия сняла очки, и вид у нее был сердитый.
– Я только что тебе сказала, что не утвержу перезачет этих курсов. Они не подходят под твою программу, а это значит, что ты не сможешь зимой сдавать экзамены.
– Я поняла. Я собираюсь обратиться к профессору Мэтьюзу и подать заявление о смене руководителя.
Сесилия заморгала, будто не ожидала такого ответа.
– С кем ты будешь работать?
– С профессором Пиктон. Она посмотрела на курсы Эдинбурга и согласилась быть моим руководителем. Ее работа в Гарварде начинается в августе.
– Ты все это обделала у меня за спиной.
Тон у Сесилии был обвиняющий.
– Лишь как последнее средство.
– Я не буду участвовать в комиссии по твоей защите. – Сесилия перешла на итальянский. – Ты рубишь сук, на котором сидишь, отказываясь от наших осенних курсов ради соблазнительных обещаний в Эдинбурге. Я не стану читать твою диссертацию и не дам тебе рекомендательного письма, когда ты будешь искать работу.
Джулия отпрянула. В воздухе слова Сесилии были всего лишь звуками, сцепленными друг с другом, но в мире Джулии это были стрелы, главная цель которых – угроза, а потом поражение. Возможные работодатели отметят отсутствие Сесилии в диссертационном комитете Джулии. Они заметят отсутствие рекомендательного письма в деле Джулии. И не только работодатели – все комиссии по стипендиям и распределяющие гранты ведомства тоже отметят отсутствие подтверждения от профессора Маринелли.
Насколько понимала своего профессора Джулия, Сесилия не блефовала. Ее стрелы найдут свою цель, и эта цель – репутация Джулии.
Она чувствовала нападение и чувствовала, что ранена. Раньше у них с Сесилией были теплые отношения двух коллег, двух профессионалов. Сесилия поощряла ее взять отпуск по родам. Сейчас все это разлетелось вдребезги.
Когда-то один профессор уже избрал ее мишенью для своего порицания. Когда Габриель еще не знал, кто она такая, он встретил ее в своем кабинете в Торонто и сообщил, что отношения профессор—студентка у них не сложились. Она ушла из кабинета, ощущая унижение. (И оставила ему под столом ненамеренный сюрприз.)
Но Джулианна уже не была той застенчивой неловкой девушкой. И она не даст использовать себя как пешку в чужой игре академических самолюбий.
Они с Габриелем пережили месяцы разлуки до того, как поженились. И сколько бы им еще ни прожить, Джулия все сделает, что в ее силах, чтобы никогда больше с ним не разлучаться.
Она все сделает, чтобы защитить Габриеля от него самого, чтобы он не чувствовал необходимости отказываться от лекций, только чтобы остаться с ней в Массачусетсе. Она не уступит профессору Маринелли, пусть это и означает навлечь на себя ее несправедливое гонение.
– Мне очень жаль, что ты так это воспринимаешь, Сесилия. Всего тебе наилучшего.
Джулия вышла, высоко держа голову. Профессор Маринелли не увидит ее отчаяния.
Глава 64
Клуатры колледжа Магдалины были невероятно живописны. Джулия прислонилась к опоре открытой арки, разглядывая мелкую резьбу, идущую вдоль стен. К. С. Льюиса, профессора и писателя, эта надпись вдохновила включить ее в книгу «Лев, колдунья и платяной шкаф» – одну из любимых книг Джулии.
При первом посещении Оксфорда они с Габриелем жили в этом колледже. И она ночью тайком вставала посмотреть на эту надпись. Но не осмеливалась выйти на тщательно ухоженный газон днем из страха быть выселенной.
В голове она снова и снова прокручивала разговор с Сесилией, соображая, можно ли было провести его иначе. Думала, что, быть может, если бы она раньше не поднимала эту тему, Сесилия была бы более сговорчивой.
Конечно, работать с профессором Пиктон – честь, но Джулии нравилось работать с Сесилией. Она считала свою руководительницу другом. Такое горькое расставание не сможет не отравить весь остальной период ее аспирантуры и всю ее последующую карьеру. Вся мощь волшебства Кэтрин не помешает Сесилии давать уничтожающие характеристики Джулии и ее работе – если она решит так поступить.
Структура академической среды очень похожа на феодальную.
– Аслана ищешь? – спросил жизнерадостный голос.
Сбоку к ней подошел высокий и широкоплечий мужчина. Джулия подняла глаза, увидела лицо Пола Норриса и от души обрадовалась.
– Если бы.
Жизнерадостная манера Пола испарилась сразу же, как он увидел ее заплаканные глаза.
– Что случилось?
– Сесилия не утвердит мне семестр за границей в Эдинбурге. Когда я ей сказала, что в таком случае сменю руководителя, она ответила, что не войдет в мою диссертационную комиссию и не даст мне рекомендательного письма, когда я буду искать работу.
– Черт. Сочувствую. – Пол подвинулся, встал в ту же арку, что и Джулия. Сунул руку в карман и достал бумажный платок. – На, возьми.
– Спасибо.
Джулия благодарно взяла платок и вытерла нос.
– Я так понимаю, что Сесилия не передумает?
– Она тверда как алмаз.
Пол выругался.
– Возмутительно. У тебя последний семестр курсов. В Эдинбурге есть программа по итальянистике, и там есть Грэхем. Какая муха ее укусила?
– Долгая история, но в основном, я думаю, она злится, что не ей дали сейджевские лекции. Наш декан ее немножко припек, и вот она отыгрывается на мне.
– Ну это же фигня какая-то!
– Аспиранты – пешки. Или кролики.
Пол посмотрел непонимающим взглядом.
– Ты притчу о крольчихе и пишмашинке знаешь? – спросила Джулия.
Пол покачал головой.
– Сидит крольчиха у себя в норе и бешено колотит по клавишам машинки. Стучит дни и ночи и, наконец закончив, вылезает со своим проектом. А возле норы сидит лев, который все это время всех отпугивал.
– И лев крольчиху съедает, – предположил Пол.
– Нет, лев крольчиху защищает, чтобы успела проект закончить.
– Джули, не понял. Наверное, стоит тебе сесть и выпить чего-нибудь холодного.
– Крольчиха – это аспирант, а лев – хороший руководитель диссертации.
Пол минуту смотрел в глаза Джулии.
– Тут опять какая-то фигня. Кто захочет работать со львом?
– Смысл в том, что нужен такой руководитель, которому хватит силы и влияния защитить тебя от всех прочих зверей, готовых напасть.
Пол потер лоб:
– Как я рад, что уже не студент и не аспирант. Я думал, что с Габриелем работать плохо. И с каким же львом ты будешь теперь работать?
– Кэтрин Пиктон.
Пол осклабился:
– Да, это всем львам лев. История, как она позвонила Кристе Петерсон и сообщила, что та не приглашена на оксфордскую конференцию, стала легендой. Мемом стала запись, где Кэтрин орет: «Бред сивой кобылы!»
– Хотела бы я это видеть.
– Я тебе перешлю. Я знаю, что Сесилия делает отличные работы, но профессор Пиктон получше будет. Я бы не задумываясь предпочел Кэтрин Сесилии.
– Я люблю Кэтрин, это ты знаешь. Но не люблю я бросать дело.
Пол дружески толкнул ее в плечо:
– Ты не бросаешь. Ты берешься за дело побольше и получше. Есть разница.
Джулия слабо улыбнулась:
– Спасибо.
– А о чем ты будешь писать диссертацию?
– Я еще только составляю предложение, но хотелось бы написать о Гвидо да Монтефельтро, св. Франциске и смерти сына Гвидо. Я бы хотела провести сравнение двух версий смерти.