— Черт, Элли. — Джио тихо ругается и забирается на кровать, между моих ног. — Я люблю тебя, — говорит он, но не смотрит мне в лицо. Он смотрит на мою киску.
— Меня или мою вагину? — Спрашиваю я его.
Джио поднимает голову и смотрит на меня.
— И то, и другое, — говорит он, а затем скользит языком снизу вверх по моему входу.
— О черт. — Я вцепляюсь пальцами в одеяло, пытаясь не слететь с кровати.
Язык Джио кружит по кругу, его рот смыкается на моем клиторе, и он сосет. Все мое тело горит от удовольствия, в то время как его пальцы впиваются в плоть моих бедер. Он сосет и облизывает меня, словно я действительно его любимый десерт в меню.
— Джио, черт, о боже мой! — Стону я, мои бедра поднимаются вверх и прижимаются к его лицу.
Одну руку он убирает с моего бедра, а затем его пальцы скользят в мой вход, изгибаясь вверх, после чего вынимаются и снова входят. Все это время его язык продолжает кружить вокруг моего клитора. Холодный пот покрывает мою кожу, а глаза зажмуриваются, пока я катаюсь на американских горках ощущений. Мои ноги дрожат, пытаясь сомкнуться вокруг головы Джио, но он не позволяет мне сдвинуться с места даже на самую малость. Одной рукой он прижимает мое правое бедро к матрасу, его предплечье проделывает то же самое с левым. Его пальцы двигаются быстрее. Жестче.
— Черт, Джио, я не могу… — Моя голова вертится из стороны в сторону.
Джио отвечает рычанием. Его зубы скользят по моему клитору, и новое ощущение отправляет меня за край, в бездну, где не существует ничего, кроме удовольствия, которое Джованни Де Беллис снова выжимает из моего тела.
Глава 25
Девять дней. Этого мудака пытали девять гребаных дней, и он не дал нам ни единой полезной информации, которая указала бы, кто, черт возьми, издевается над нами. Большую часть дней я просыпаюсь и слышу смех отца в своей голове. Он издевается надо мной, в каком бы аду ни находился.
За последнюю неделю напали на пять наших предприятий. Начиная от разгрома и заканчивая перестрелками. На данный момент мне пришлось закрыть три ресторана и два бара на ремонт. Гейб занимается уборкой, но это дерьмо требует времени, а Санто занят самолечением от крови, которую он пролил, пытаясь выудить информацию из нашего маленького друга, запертого на пустом складе.
Единственное, что, кажется, сейчас происходит в моей жизни правильно, — это Элли. Вот почему я только что разговаривал по телефону со своим другом-ювелиром, чтобы заказать для нее камень.
— Почему пятьсот тысяч только что перевели в Smith's Jewellery? — Гейб заходит в мой кабинет с озадаченным выражением лица.
— Я кое-что купил, — говорю я ему. Мне следовало догадаться, что у него установлены уведомления обо всем, что связано со счетами.
— Ты что-то купил. У ювелира. За 500 тысяч? Что? — спрашивает он.
— Не твое собачье дело, — ворчу я.
— Ни хрена себе. Нет. Что случилось с парнем, который всего несколько месяцев назад говорил о том, что никогда не женится и не остепенится? — У Гейба отвисает целюсть от шока.
— Он встретил Элли, — невозмутимо заявляю я.
— Блять, Джио, это безумие. Ты только что встретил эту девушку.
— К чему ты клонишь?
— Убедись, что она знает, что если выйдет за тебя замуж, присоединится к этой семье, то не сможет уйти, разве что в гребаном мешке для трупов.
Я моргаю, считая до десяти, чтобы не пырнуть брата ножом для вскрытия писем, который лежит у меня на столе.
— Ладно, я вижу, что ты выглядишь убийственно и все такое, так что я пойду. У меня есть дела, о которых нужно позаботиться. Но сделай одолжение и проверь Санто сегодня, — ворчит Гейб.
Я ничего не говорю. А все еще пытаюсь выкинуть гребаный образ Элли в мешке для трупов из своей чертовой головы.
— Блять, как же здесь воняет, — ворчу я. Джеймс и Дэн прикрывают рты и носы руками, когда мы входим на склад.
— Босс, хотите, чтобы мы подождали снаружи? — спрашивает меня Дэн.
Я смотрю на него.
— Идите. Я ненадолго. — Киваю я. Затем отступаю и наблюдаю за Санто.
Мой брат сидит на стуле лицом к парню, который определенно знавал лучшие дни. Кем бы, блять, ни был этот мудак, в данный момент он раздет догола, его лодыжки привязаны к ножкам другого стула, а руки — за спинкой. Его лицо опухло. Все его тело покрыто синяками, а также красными пятнами, как свежей, так и засохшей крови. Как я уже сказал, он знавал лучшие времена. Удивительно, что он до сих пор не раскололся и не выдал Санто нужную ему информацию.
Если, конечно, этот ублюдок ни черта не знает.
Я делаю шаг вперед и захожу ему за спину, не сводя глаз со своего брата. Как я уже сказал, прошло девять дней. Значит, если бы этот парень собирался заговорить, он бы уже это сделал. Достав пистолет из кобуры на груди, я направляю его ему в затылок и нажимаю на курок. Кровь и мозговое вещество заливают все вокруг в радиусе брызг. Я опускаю взгляд на себя и тут же жалею о своем сегодняшнем выборе наряда. Теперь мне придется сжечь эту одежду, а мне чертовски нравился этот костюм.
Санто не двигается, не вздрагивает. Он просто сидит и смотрит. Только смотрит не на меня, а сквозь меня. Тот, на кого или что он смотрит, находится в его собственной голове.
Я обхожу стул и опрокидываю его вместе с обмякшим телом на землю. Затем становлюсь на колени перед братом и обхватываю его лицо в ладонями.
— Санто, пора возвращаться домой, — говорю я ему.
Он медленно моргает, словно выходя из оцепенения. Его глаза озираются по сторонам и кажутся растерянными.
— Джио? — спрашивает он. — Что случилось?
Блять, он был настолько выбит из колеи, что даже не знал, что я здесь.
— Ты закончил. Пойдем. — Я встаю и делаю шаг назад.
Санто следует моему примеру. Он ничего не говорит, поворачивается и идет к двери. Я провожу рукой по лицу.
Что мне делать, блять?
Хотел бы я воскресить отца из мертвых только для того, чтобы снова убить его, только на этот раз я бы сделал это медленно и мучительно.
Я запрыгиваю на заднее сиденье машины, рядом с Санто. Вся поездка домой проходит в молчании. Когда мы подъезжаем к дому, я следую за братом в его спальню и закрываю дверь.
— Я в растерянности, Санто. И не знаю, как тебе помочь.
Он поворачивается, стягивая рубашку через голову.
— Ты не можешь мне помочь, Джио. Это не то, что ты можешь исправить.
— Я не пытаюсь это исправить. Я пытаюсь, блять, вернуть своего брата.
Он игнорирует меня и идет в свою ванную.
— Присмотрись хорошенько. Потому что это, — говорит он, переступая порог ванной и указывая на себя. — Это именно то, во что ты превратишься, когда у тебя заберут Элли. Это произойдет. Марсель прав. Мы прокляты.
— Нет никакого гребаного проклятия. В том, что случилось, виноват старик. Единственное, за что нас прокляли, так это за то, что наш отец был гребаным ублюдком, — кричу я.
Почему мои братья так настойчиво вбивают мне в голову образы безжизненной Элли? Это, блять, сводит меня с ума.
— Продолжай говорить себе это. Но когда это случится, не говори, что я тебя не предупреждал. — Санто захлопывает дверь ванной.
Я опускаю голову, проходя в свою спальню, и останавливаюсь, когда вижу Элли, сидящую на краю кровати: ее тело сгорблено, пока она застегивает ремешки на туфлях вокруг лодыжек. Она поднимает на меня глаза.
Ее глаза расширяются, а изо рта вырывается громкий вздох.
— Что случилось? Ты в порядке? — Она вскакивает на ноги, отбрасывает вторую туфлю и ковыляет ко мне. Ее руки тянутся вверх, как будто хотят коснуться моего лица. Я хватаю ее за запястья, чтобы остановить.
— Я не ожидал, что ты будешь дома, — говорю я. — Прости. — Я отпускаю ее руки, иду в ванную и начинаю стаскивать с себя костюм. Взглянув в зеркало, я тихо ругаюсь, понимая, свидетелем чего только что стала Элли. Я весь забрызган кровью. Я думал, что хорошо отмыл лицо в машине. Но это не так.
— Прости? Это все? Что, черт возьми, произошло, Джио? — говорит она, заходя в ванную. Ее глаза осматривают мой теперь уже обнаженный торс.
— Я в порядке. Это не моя кровь, — говорю я ей.
— Ну, я это вижу. — Она скрещивает руки на груди, после чего добавляет: — Сейчас.
— Прости… Просто дай мне принять душ. Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким, — говорю я ей. Я снимаю туфли и носки, сбрасываю штаны и протягиваю руку в кабинку, чтобы включить горячую воду.
Я вхожу внутрь, повернувшись спиной к Элли. Я не хочу видеть разочарование, страх, шок, что бы она ни чувствовала прямо сейчас. Не хочу этого видеть. Я слышу, как она с чем-то возится, а затем чувствую ее руки позади себя. Ее руки обвиваются вокруг моей груди, а губы прижимаются к центру моей спины.
— Джио, — шепчет она.
Я поворачиваюсь к ней лицом, обнимаю ее и прижимаю к себе.
— Прости, — повторяю я снова.
— Я люблю тебя, — говорит Элли, после чего ее глаза встречаются с моими. — Я люблю тебя всего. Мне не нужно, чтобы ты скрывал от меня часть себя, Джио. Я знаю, кто ты, и люблю тебя.
У меня замирает сердце. Я слышал, как она произносила эти слова раньше. И знаю, что она говорит искренне, но слышать их сейчас..? После того, как она наконец увидела, какой я монстр на самом деле? Это больше, чем я, блять, заслуживаю.
— Как мне так чертовски повезло найти тебя? — Спрашиваю я ее, скользя тыльной стороной пальцев по ее лицу.
— Ммм, ты сжег дом своей семьи, и тебе нужно было купить новый. — Улыбается она.
— Это стоило каждого гребаного цента. — Мои губы прикасаются к ее губам. Я наклоняюсь и обхватываю ее задницу. Элли обхватывает ногами мою талию, и я прижимаю ее к кафельной стене. Мой рот движется вниз по ее шее, вдоль ключицы. — Ты нужна мне, — говорю я ей.
— Я рядом.
Сместив ее вес, я провожу пальцами по ее киске, вводя два из них внутрь. Она мокрая, готовая для меня. Я больше не могу ждать. Я убираю пальцы и прижимаю свой член к ее входу. Затем вхожу в нее. Одним сильным толчком. Но останавливаюсь, когда вхожу до упора. Элли приоткрывает рот, чтобы выдохнуть, и я снова завладеваю им. Провожу языком по ее губам.