— Все, что мы знаем об интересующем вас деле, знаете и вы. Вы ведь подслушивали, правда? Не могу сказать, что я этому рада, но выбора у нас все равно нет, так что берем вас в долю. Правда, прежде чем делиться, неплохо было бы для начала что-нибудь найти…
Воронцов усмехнулся. Голос его, когда он заговорил с Варей, был мягок и уступчив, но под этой обманчивой мягкостью бездушным холодным металлом отсверкивала стальная логика.
— А у вас в любом случае не было бы выбора, дети мои. Кому еще вы сможете довериться, когда найдете ваши побрякушки? У вас-то самих опыта обращения с антиквариатом и драгметаллами, как я понимаю, маловато…
Молодые люди растерянно переглянулись, а Воронцов все с той же холодноватой вкрадчивостью продолжал:
— Где бы вы стали хранить свои сокровища? Барышня уже продала квартиру, а у тебя, Андрей, за душой не только ни гроша, но даже и ни квадратного метра. Не под этой же койкой вы бы прятали свою ненаглядную шкатулку?… А оценить имущество? А продать что-то из драгоценностей, если бы вдруг вам это понадобилось? А вывезти за границу, если, не дай бог, придется куда-нибудь бежать? А, наконец, столковаться с законом — ведь прикарманивать найденные клады, если вы не можете доказать свое право на их наследование, государством не рекомендуется…
Он остановился, довольный эффектом, произведенным его словами, и после непродолжительного молчания закончил:
— Так что как хотите, ребята, а без подполковника Воронцова вам никуда. Право слово, берите действительно в долю!.. Вам же лучше будет.
Секундное замешательство — и милиционер уловил не только нерешительный взгляд, брошенный девушкой на ее возлюбленного, но и пожатие плеч, которым ответил на этот взгляд Андрей. В самом деле: решать здесь должна была только Варя. Сторож маленького особнячка, охранявший в нем, как выяснилось, не только чужое имущество, но и свое счастье, не смел, да и не вправе был вмешиваться в ее решения. Однако бравого подполковника не устраивал расклад, при котором его материальное будущее зависело не столько от обязанного ему бывшего бомжа, сколько от молчаливой незнакомки, такой юной и такой, похоже, прагматичной. А потому он произнес уже вполне сердито, всем своим видом показывая, что оскорблен в лучших чувствах.
— Ну, как хотите, я вам не навязываюсь. Только смотрите, не пожалейте потом… И учтите: не стоит делать из меня киношного злодея и смотреть на меня укоризненными глазами невинных жертв. Я ведь на многое не претендую, надувать вас не собираюсь и большой доли не попрошу. Просто разумный процент за помощь и посредничество в улаживании всяких щекотливых вопросов…
Варин голос, прервавший эту многословную тираду, показался обоим мужчинам выкованным из железа:
— Я все поняла. Я согласна. Только я не пойму: вы действительно собираетесь честно зарабатывать свой «разумный процент»?
Воронцов, не ожидавший ни такого быстрого успеха своей миссии, ни внезапного перехода девушки в нападение, захлопал глазами:
— Да, разумеется. Конечно, конечно…
— Тогда почему мы все еще здесь? За окном светает, а мы еще даже не начали поисков. Не пора ли взяться за работу, господа хорошие?
И «господа» покорно поднялись с места, без всякого сожаления передавая бразды правления делом в хрупкие руки этой девушки. Ведь она не только была когда-то младшей хозяйкой этого маленького особнячка — она и сейчас оставалась единственной поверенной всех тайн спящего, тихого и загадочного дома. И именно Варя — несмотря ни на что — оставалась в глазах этих двух мужчин единственной законной владелицей любых находок, которые могут обнаружиться за старым камином в большой гостиной…
Глава 22
Они искали бабушкину шкатулку тщательно и долго — до тех пор, пока за окном совсем не рассвело, а сквозь ворота стройки не пробились звуки просыпающегося города: шелест машин, шаги ранних пешеходов, звон трамваев. Ни один сантиметр стены вокруг старого камина не был оставлен ими без внимания; они простучали и прощупали в буквальном смысле каждый кирпич, каждую деталь кладки, каждое лепное украшение вокруг. Но все было тщетно: тайна, единственным краешком приоткрывшаяся перед ними благодаря озарению Андреева дара, не захотела сделаться для наших героев окончательно доступной, а механизм загадочного укрытия, использованного Вариной бабушкой, так и остался для них неразгаданным.
Обескураженные неудачей, опустившие руки и почти потерявшие надежду на успех, они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, в которых отражались теперь не только вопросы, слишком долго остающиеся без ответов, но и возникшее напряжение, даже недоверие друг к другу.
— Андрей, — осторожно начала Варя, — скажи, а ты уверен?…
Вежливое сомнение, прозвучавшее в голосе девушки, заставило человека, который ее любил, вздрогнуть. Передернувшись, как от удара хлыстом, вжав голову в плечи, Андрей отвел глаза в сторону. Что он мог ответить Варе, как смел настаивать на том, что дар его еще никогда не ошибался, а сам он не имеет привычки приукрашивать и додумывать свои видения?… И слава богу, что на свете существует подполковник Воронцов, который взял на себя ответ на прозвучавший вопрос.
— Если вы хотите знать, не приснилось ли ему все это, — обжег он резким тоном девушку, позволившую себе усомниться в словах Андрея, — то могу успокоить вас: видения Андрея Сорокина — даже если называть их снами, — как правило, имеют обыкновение сбываться. Я сам был тому свидетелем.
Варя подняла на Воронцова вопрошающий взгляд, и он снизошел до объяснения сказанному:
— Моя дочь была на краю гибели, — медленно и холодно выговорил он. — Если бы не Андрей, ее бы уже не было с нами…
— Я не хотела никого обидеть, — как будто извиняясь, но при этом почти равнодушно, едва шевеля губами, произнесла девушка. Она словно усиленно размышляла о чем-то, и слова вылетали из ее уст почти машинально. — Однако, как бы то ни было, поиски придется пока отложить. Скоро в доме появятся люди, здесь начнется обычная рабочая суета. И хорошо, если ремонтные работы еще не скоро доберутся до этой комнаты, иначе нашему бедному камину несдобровать…
Она вздохнула, небрежно провела рукой по каминной полке и легко оперлась локтем на ее блестящую поверхность. Дальнейшее произошло так быстро, что никто из них не успел понять, в чем дело: что-то хрустнуло, задвигалось, и через несколько секунд вся тяжелая и неповоротливая конструкция старого камина уже отошла от стены на расстояние нескольких десятков сантиметров, открывая перед изумленными участниками мизансцены тот самый тайник, который они так долго и безуспешно искали.
— Вот это да! — И Варя, самая непосредственная из них и к тому же имеющая на любые решительные действия больше всего прав, рванулась к проему в стене, принимаясь вытаскивать и разворачивать перед остолбеневшими мужчинами один сверток за другим. Здесь были и антикварные вещицы, заботливо упакованные в бумагу, и аккуратно свернутые, лишенные привычных рам старинные полотна, и самое главное — шкатулка из розового дерева, чья приподнятая крышка мгновенно ослепила друзей приглушенным блеском золотых царских монет и слабым мерцанием камней, таких красивых, каких никто из них до этого ни разу не видел.
Андрей Сорокин бросил на своего предприимчивого милиционера опасливый взгляд, невольно ожидая от него каких-нибудь чрезмерно алчных предложений или высказываний. Но подполковник Воронцов был вполне спокоен и, кажется, и в самом деле (как обещал) не собирался никого здесь обижать или грабить, — ведь он справедливо полагал, что денег в тайнике хватит на всех.
— Вы поняли, как вся эта штука двигается? — деловито спросил он, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть конструкцию тайника, спрятанного в стене. При этом он, казалось, не обращал ни малейшего внимания ни на сами сокровища, притягательно мерцающие в шкатулке, ни на Варю, которая улыбалась и шептала что-то самой себе, прижимая знакомые с детства вещицы к сердцу. — Давайте-ка браться за дело; нам нужно прибрать всю эту красоту на место, пока сюда не набежали люди.
— Разве мы не унесем все это из особняка? — удивилась девушка.
— Куда? — резонно возразил ей подполковник. — У меня через два часа начинается суточное дежурство. А у вас с Андреем никаких собственных хором, куда бы вы могли спрятать это добро, не наблюдается. У нас только один выход: оставить вещи в тайнике до следующей ночи. А там, бог даст, уже и решим, что с ними делать.
Не признать разумность этих доводов было невозможно.
Послав Варю сторожить у входа, мужчины принялись колдовать над капризным тайником, пытаясь разобраться в его хитроумном устройстве. Вдвоем они пробились над этой загадкой еще с полчаса, вознося в мыслях горячую благодарность всем возможным богам за традиционное разгильдяйство российского рабочего человека: никто из участников стройки в положенное время на работу, разумеется, не пришел… И когда наконец им удалось покончить с этой работой, поставив камин на место и снова скрыв в его недрах Варино наследство, они решили, что могут с полным основанием гордиться собственной инженерной смекалкой: нужные кнопки были обнаружены ими с таким трудом, что оставалось только восхищаться творческим гением архитектора, задумавшего и исполнившего в старом московском особнячке этот трюк.
— Уф! Ну и заноза! — утирая со лба нефигуральный пот, пробормотал Воронцов. И, искоса глянув на своего помощника, вытаскивая из кармана уже знакомую тому яркую пачку (подполковник долгие годы был верен одной и той же марке сигарет), спросил: — Закуришь?
Андрей отрицательно покачал головой.
— В общем, так, — продолжил подполковник, щелкая зажигалкой. — Я — на работу. Варя… наверное, ей лучше прояснить ситуацию с родственниками, поднять еще раз все бумаги по наследству, чтобы максимально обезопасить себя и нас от любых возможных притязаний на сей счет. А что будешь делать до вечера ты?
Бывший бомж промолчал, но Воронцов догадался и сам.