К камину было приставлено удобное мягкое кресло.
В воздухе стоял какой-то странный, терпкий запах.
Стелла сделала несколько шагов вглубь комнаты. Тяжёлая бронзовая люстра над её головой задрожала. Принцесса вздрогнула и остановилась. Со всех сторон послышалось шипение, и несколько голосов в унисон грозно спросили: «Зачем пришла?». Гул голосов всё нарастал и нарастал, пока не превратился в истошный вопль. Девушка зажала уши руками, чувствуя, что ещё немного — и у неё лопнут барабанные перепонки. И тут всё стихло. В комнате вдруг стало холодно, мертвенно холодно, так, что заиндевел ковер на полу.
В камине на несколько мгновений вспыхнул огонь — и на Стеллу налетел колючий ветер. Дверь сама собой отворилась, и сильным потоком воздуха девушку выдуло в коридор. Естественно, дверь тут же захлопнулась. Да ещё как — с грохотом! «Как будто она живая, и кто-то уязвил её гордость», — подумала Стелла.
Впереди был целый день, свободный, ничем не занятый день — а это грозило скукой. Убедившись, что во дворце ей не рады, принцесса решила выйти наружу. Для этого ей пришлось опять долго плутать по коридорам под аккомпанемент тихих смешков. Смеялись всегда за ее спиной, но, стоило ей обернуться, тут же замолкали. Стелла с облегчением вздохнула, когда голоса умолкли после того, как она в очередной раз сменила коридор.
Завернув за угол, девушка вскрикнула, столкнувшись с очередной женщиной в бесформенной одежде и чёрной мантилье. Остановиться вовремя девушка не успела, и её рука, невольно выставленная вперёд для защиты, прошла сквозь темную фигуру.
— Кто Вы? — Стелла на всякий случай отошла подальше.
— Я здесь служу, — глухо ответила фигура, блеснув горящими глазами.
— А как выйти во двор… ну, из дворца на свежий воздух? — ещё больше оробев и не надеясь на приемлемый ответ, осмелилась спросить принцесса.
Служанка указала тонкой рукой на одну из дверей и коротко пояснила:
— Туда. Вниз по ступеням. Там одна дверь.
— Наконец-то! — с облегчением сказала Стелла, выйдя на широкую площадку перед дворцом.
Принцесса наугад направилась через плоскую, лишённую всякой растительности равнину к горбатому мостику. У него дремали два маленьких чудовища, напоминавшие всех животных сразу. Они лениво подняли головы и посмотрели на неё.
— Не стоит туда ходить, — послышался из-под моста кашляющий голос.
Приглядевшись, принцесса заметила на берегу мутной реки старика, одетого в одежду из шкур; в его курчавой бороде запутались ракушки. Прислонившись к опоре моста, он с самодовольным видом чистил большую рыбину.
— Почему мне не стоит туда ходить? — поинтересовалась девушка.
— Там Лена. Эти твари, — он указал на дремавших чудовищ, — легко туда впускают, но обратно выйти не дают. Правда, может у Вас есть разрешение от Него?
— Нет.
— Тогда не ходите. Да и чего там смотреть — скука!
Старик склонился над свой рыбой, с нескрываемым наслаждением соскребая костяным ножом чешую.
Стелла в задумчивости пошла вдоль реки. Она была мутной, жёлтовато-красного цвета, неторопливой и полноводной. На том берегу действительно было скучно: однообразные низкие холмы, кое-где поросшие лесом.
— Во дворце было интереснее. Может, возвратиться?
Стоило ей повернуться спиной к реке, как до неё донеслись истошные крики: «Остановитесь!». Принцесса обернулась и увидела почти прозрачную бледную женщину, одетую по моде многовековой давности. Несмотря на то, что у воды гулял ветерок, одежда на ней не шевелилась, ниспадая на землю тяжёлыми складками. Женщина стояла у самой кромки воды и в мольбе протягивала к Стелле руки. Приглядевшись, девушка увидела на них кровь — она то останавливалась, то капала вновь, сочась из невидимых ран.
— Пожалуйста, скажите им, что я страдаю. Скажите им, чтобы они молились… Я не могу больше — здесь так холодно! За мной ведь не приходят. За всеми приходят, они рождаются заново там, на земле, а за мной не приходят…
Душа закрыла лицо руками, силясь заплакать, но не смогла выдавить из себя ни слезинки.
Ноги принцессы подкосились, и она безвольно сползла на землю. Заметив это, женщина с того берега осмелилась подойти ближе, коснуться краем одежды воды — но тут же отскочила назад, как ошпаренная. С диким визгом на неё налетело одно из чудовищ, стороживших мост, и погнало прочь.
Стелла дрожала, чувствуя, как у неё дыбом встают волосы. Неужели и она будет такая же, и её так же будет гонять эта тварь с отвратительно капающей на землю слюной? Неужели и она будет обречена на томительно ожидание нового рождения?
Так вот какая она, Лена…
Вернувшись в свою комнату с помощью одной из фигур в черной мантилье, принцесса увидела на столе поднос с обедом. Сняв крышку, девушка обнаружила занятное произведение кулинарного искусства из четырёх блюд. Всё было вкусно, но непривычно: во-первых, довольствуясь обедами в трактирах, Стелла успела отвыкнуть от хорошей пищи, а, во-вторых, блюда были приготовлены по старинным рецептам. Принцесса даже не могла вспомнить, когда получала такое удовольствие от еды.
Лишь только она с удовлетворением положила приборы на пустую тарелку (плохим аппетитом девушка никогда не страдала), как поднос исчез, и на его месте появились вазочка с фруктами и небольшая бутылка матового стекла.
— До чего же роскошно! — пользуясь тем, что рядом никого нет (или вроде бы никого нет), Стелла, вытянула ноги и налила себе немного вина. Мелкими глоточками она осушила бокал, довершив трапезу спелым виноградом.
Дверь тихо заскрипела, и в комнату вбежал Даур. Не обращая внимания на оторопевшую принцессу, моментально придавшую туловищу вертикальное положение, он положил одну лапу на стол, а другой ловко накренил бутылку и начал пить вино.
— Вот крысёныш, совсем обнаглел! — Даур взвизгнул и отлетел в сторону, больно ударившись о пол.
— Вы с ним всегда так? — осмелилась спросить девушка невидимого Мериада.
— Можно подумать, что ты не сделала то же самое.
По комнате загулял холодный ветер, захлопала туда-сюда дверь.
Пристыженный Даур виновато вилял хвостом, ревниво, как ей показалось, посматривая на Стеллу, поднявшуюся со стула при появлении хозяина дворца. Для выражения пущего раскаянья он лёг на пол и начал скрести когтями пол.
— Ступай-ка к мосту и расспроси о новоприбывших. Долго им ещё там стоять по твоей милости? Нечего без дела шататься по дому и воровать чужую еду! — Бог наконец-то материализовался.
— А куда мне их отвести?
— Ты уже не щенок, так что перестань задавать идиотские вопросы! Насколько я помню, учёт грехов — это твоя работа. Если в чём-то неуверен, сверься по книге. А теперь брысь отсюда!
Пёс вскочил и опрометью выскользнул из комнаты.
— Вот бы мне на них посмотреть… Какие они, эти новоприбывшие? — мечтательно подумала принцесса, в которой вновь проснулось любопытство.
— Даже не думай. — Этот ответ был предназначен ей. — И так сегодня насмотрелась.
Стелла виновато потупилась. Да, ей не следовало так, по-хозяйски, заглядывать во все двери, пользуясь тем, что они не заперты.
— Конечно, не заперты! При строительстве на таких, как ты, не рассчитывали.
Её мысли опять превратились в раскрытую книгу, и, во избежание неприятностей, девушка предпочла ни о чём не думать, ограничившись замечанием, что Мериад не в духе.
Бог некоторое время молча смотрел на неё, а потом от души рассмеялся.
— Ох уж эти смертные! — пробормотал он и вслух добавил: — Ну, так и будешь молчать? У тебя долго все равно не получится, как бы ты ни пыталась. Пытаешься изображать покорную рабу? Можешь не стараться, я тебе не верю.
Слово «раба» пробудило принцессу от своеобразной спячки. Девушка закусила губу и начала нервно отбивать простенький ритм по поверхности стола.
— Ну, как нога? Хромаешь? — Бог делал вид, что не расслышал ее мысленных комментариев.
Стелла молчала. Чтобы успокоиться, она досчитала до десяти, как её учила Старла.
— Ты напоминаешь вулкан: он тоже взрывается ни с того, ни с сего. Учись управлять собой.
— Кто бы говорил! — не выдержав, подумала девушка. — Тоже мне, само спокойствие!
Брови Мериада почти сошлись на переносице, в глазах зажегся огонек. Ещё чуть — и они прожгут пол и, заодно, её.
— Извините, я думаю то, что думаю, — вдруг набравшись храбрости, развела руками принцесса.
Правда, прямолинейность и смерть с высоко поднятой головой — таков был её идеал «правильной» жизни, но сейчас она жестоко раскаивалась в том, что не промолчала. Смерть, конечно, смертью, но после неё может быть кое-что хуже. Сейчас она и узнает, что такое это «хуже»…
— Мелкая смертная тварь, забыла, с кем разговариваешь?! Воспользовалась тем, что я на время снизошел до тебя, — и распустила мысли? Думаешь, тебе все позволено? Скажешь ещё что-нибудь — и я навеки укорочу твой язык! А если это не поможет, подрежу и шею вместе с головой. — Вопреки ожиданиям, бог ограничился угрозами и резко добавил: — Сядь и постарайся вести себя прилично! То есть, тихо и смиренно. Говорить и думать будешь, когда я разрешу, и что я разрешу. Поняла?!
Стелла присела на стул, не спуская тревожного взгляда с хозяина подземного мира. Её тело было напряжено, как пружина. Мериад сел рядом и коснулся больного колена. Принцесса вздрогнула; ей захотелось убежать, спрятаться в одной из многочисленных комнат дворца.
— Да сиди ты спокойно, уже набегалась! Запомни: если с тобой ничего не случилось сразу, то после точно ничего не случится.
Пару минут Мериад внимательно осматривал её ногу, потом ненадолго прикрыл глаза.
— Всё. Завтра можешь снова прыгать с балкона.
— То есть уже завтра, если потребуется, я смогу сразиться с Маргулаем? — в волнении спросила девушка, позабыв о его приказе, и, вспомнив, прикрыла рот рукой.
— Да говори уж, хоть какофонии в моей голове не будет, — пробурчал бог. — А сколько радости в голосе! Было бы из-за чего…
— Но я же его убью, — в недоумении пробормотала Стелла.