– Ты же сам предупредил его о приезде. Он тебя ждет, можешь мне поверить.
– Ну, пожалуйста, зайди первым… Если он под капельницей или забинтован, попроси его спрятать все под простыню!
– Я же говорил, ты дрейфишь!
Джо закатил глаза и стал ждать, пока друг даст ему зеленый свет. Он входил в палату осторожно, будто шел по минному полю. Больничный запах. Вечная угроза. Жара. Джо сел на кровать и постарался не встречаться взглядом с выздоравливающим, сидящим в кресле у окна. Он сосредоточился на журналах, лежащих на прикроватном столике, – они показались ему менее опасным объектом наблюдения.
– Джо, дружище! – воскликнул Ян более слабым, чем ему хотелось, голосом. Ты-то уж прислушаешься ко мне и отвезешь меня на Груа?
Джо кивнул с натянутой улыбкой, но все равно не смог посмотреть ему в глаза. Маттье заговорил с отцом. Они перебрасывались короткими фразами, смешивая серьезные темы с советами, упреками и многочисленными шутками. Со своей стороны, Джо глупо смеялся и отвечал уклончиво и зачастую невпопад на вопросы, которые ему задавали. Искусством уводить разговор в сторону он владел в совершенстве, но сейчас мечтал об одном: побыстрее сбежать и выпить. Большой стакан виски. Ну, или «Смерти мухам» на худой конец.
– Джо, тебе придется вернуться без меня, – в конце концов признал Ян, поддавшись настойчивым объяснениям сына. – Как только меня выпустят из этой богадельни, я к тебе приеду. Даю слово.
Джо заставил себя поднять глаза и увидел приклеенные к груди датчики. Зачем Яна привязали к креслу? Что означают все эти зигзаги на экране? Джо смог опознать только полоски сердечного ритма. Его собственный, впрочем, опасно ускорился. А ведь пациент хорошо выглядел, ни одного шрама не было заметно, однако Джо не мог удержаться от мысли о неминуемой угрозе повторного инфаркта. Появления на экране плоской черты и непрерывного писка, как это бывает в фильмах. Он снова задохнулся.
– Мне надо идти, – пробормотал он, с трудом разгибая спину. – Понимаешь, я не могу оставлять Алексиса одного слишком надолго.
– Кстати, как там дела с моим заместителем? И впрямь катастрофа?
Джо был зол на себя за то, что подверг доктора стрессу в тот раз. Вполне возможно, он едва не умер именно из-за его дурацкой шутки. Из-за него! Джо задрожал всем телом.
– Я, скажем так, малость преувеличил, – признался он виноватым голосом. – Ты же меня знаешь.
– Еще бы я тебя не знал. Беги! – улыбнулся ему Ян.
К семи вечера в приемной никого не осталось и Алексис поторопился повесить на стеклянную дверь табличку «Закрыто», чтобы разубедить возможных опоздавших. В отсутствие Джо рабочий день оказался бурным. Телефонные звонки в разгар консультации, согласование записей, обработка полисов, выгуливание бобика – в этой суматохе у молодого врача не оставалось ни секунды передышки. Тем более что в обеденный перерыв Алексис предпочел заменить еду поездкой в Кермарьо к пациенту, которого не смог осмотреть накануне. На этот раз все прошло гладко, никто не вставлял ему палки в колеса. А еще ему повезло, что все пациенты проявляли сегодня понимание. Ведь слово «пациент» происходит от латинского «терпеливый», и они полностью оправдывали это название. Даже пес вел себя идеально! И сейчас он хранил олимпийское спокойствие, свернувшись клубком в кресле в прихожей. Но стоило Алексису взять ключи от «мехари» и направиться к выходу, Прозак вскочил и запрыгал. Потом стал скрестись в дверь, показывая врачу, куда надо идти.
– Эй! Успокойся, пожалуйста… Я понял, что тебе пора гулять. Только подожди немного!
Алексису захотелось увидеть ту часть острова, с которой он еще не был знаком, поэтому он решил изучить висящую на стене карту. Сегодня несколько пациентов рассказывали ему о пляже Де-Гран-Сабль и удивлялись, почему он там ни разу не был. Вот он и собрался исправить эту ошибку.
– Самый большой выпуклый пляж Европы, – заметил один. – Стоит съездить!
А второй добавил:
– У него разноцветный песок с множеством оттенков от бордового до белого. Великолепное зрелище!
И уточнил:
– Это природный заповедник. Сейчас морские зуйки вьют там гнезда и откладывают яйца прямо в песок. Нужно внимательно смотреть под ноги!
Алексис как раз нашел на карте знаменитый выпуклый серп на востоке острова, когда дверь распахнулась и на пороге появилась взбудораженная девочка:
– Бу-у-у!
Он вздрогнул от ее крика. Тонкий птичий крик, который, как предполагалось, должен был его напугать. Но крик оборвался, когда девочка увидела Алексиса. Это была маленькая брюнетка, тоненькая, как ниточка, с двумя косичками, поднятыми на макушку. Алексис застыл с выражением ужаса на лице.
– Мам! Иди сюда! – обернулась гостья, явно недовольная увиденным.
Прозак тянул его вперед, но Алексис отступил на шаг и задрожал. Перед глазами возник его худший кошмар. Прямо здесь, средь бела дня и в совсем другой обстановке. Но на этот раз девочка не лежала у него на руках. К ней вернулась жизнь. Она могла подпрыгивать то на одной, то на другой ноге, звать мать, гладить собаку. Но устремившийся на Алексиса угольно-черный взгляд никуда не делся. Яркий, пронизывающий взгляд, переполненный вопросами, не изменился.
– Какой кошмар! – простонал он и стал энергично тереть веки, как если бы это могло внести изменения в то, что он видит.
Но когда он открыл глаза, их было уже двое. Высокая брюнетка держала за руку свою миниатюрную версию. И, как и в первый раз, сверлила его взглядом.
– О… Оливия?
– Какой теплый прием!
– Мам… этому месье снится плохой сон, – скорчила рожицу малышка и показала пальцем на Алексиса.
Он рухнул в кресло, едва не теряя сознание и пытаясь себя урезонить. Выходит, у Оливии есть дочка. Вполне здоровая девочка. Как он мог их спутать? Он что, теперь всегда будет слетать с катушек при виде маленьких брюнеток? Алексис разозлился на себя за излишнюю эмоциональность. За избыточную уязвимость. Тем более проявленную при этой женщине!
– Тебе что-то нужно? – хрипло пробормотал он. – Осмотреть ребенка?
– Нет, Роза захотела повидать Джо… Это пришло ей в голову на выходе из супермаркета.
– Джо?
– Эта парочка дружит.
– К сожалению, его нет.
– А где он? – требовательно спросила девочка.
– Уехал в Брест встретиться с Яном.
Оливия подошла поближе и зашептала. Она была в курсе новостей о здоровье терапевта и попросила ничего не говорить дочке, чтобы не напугать ее.
– Дедуля Ян скоро вернется? – девочка прервала их переговоры, дернув Алексиса за рукав.
– Роза считает его кем-то вроде своего деда, – сочла необходимым пояснить Оливия, заметив удивление Алексиса.
– С дедом Яном все хорошо, – успокоил Алексис, стараясь улыбнуться. – Я уверен, что он скоро вернется… Впрочем, ему придется поспешить. Я не собираюсь заменять его слишком долго.
– Это так трудно? – удивилась Оливия, снова продемонстрировав вчерашнюю заносчивость.
– Нет, особенно когда никто не мешает работать и не говорит, что мне следует делать.
Она улыбнулась, удивившись тому, что он огрызнулся.
– Представления не имею, на что ты намекаешь… В любом случае сегодня ты отлично справился! Редко увидишь в это время пустой кабинет!
– Я оставил на автоответчике сообщение, что в отсутствие Джо принимаю без записи.
– И они оказались такими дисциплинированными?
– Ага… Когда в приемной оказывалось слишком много народу, вновь пришедшие разворачивались и уходили.
– Примерно как у мясника, – иронично прокомментировала она.
– Спасибо за сравнение.
Эта девушка владела искусством задирать его. Примерно как подруга Мари, только более враждебно. Более настороженно. Почему она испытывает злое удовольствие, насмехаясь над ним? А тут и ребенок подключился.
– Ты что, мясник? – Она снова подергала его за рукав. – А я подумала, что пират.
Замечание явно порадовало ее мать.
– Никогда не доверяй внешнему впечатлению, – ответил он, чувствуя себя неловко и пытаясь пригладить буйную копну волос.
– Ладно, Роза, пошли… Пошли домой.
Девчонка скрестила руки на груди и застыла перед дверью, не пропуская мать.
– Я хочу дождаться Джо. Мы будем делать коллажи! Ты знал, что он король коллажей? – обратилась она к пирату.
– Нет… Похоже, у моего ассистента куча скрытых талантов.
Он подождал реакции Оливии, но она молча потянула дочку к выходу.
– В следующий раз позвоним Джо, перед тем как прийти.
– Приходите завтра! Он уже вернется.
Он произнес это не задумываясь и тут же пожалел о своем приглашении. Меньше всего ему хотелось, чтобы приемная кабинета превращалась в детский сад. Да и видеть их он не очень-то стремился.
– До завтра, – повторила несколько раз девочка, оборачиваясь к нему.
– До завтра, – ответил он надутому лицу ее матери.
Алексис не находил эпитетов для описания открывшегося перед ним пейзажа. Грандиозный. Уникальный. Умиротворяющий. Он припарковал машину в Пор-Мелит и пошел пешком по прибрежной тропе. Пляж открылся перед ним внизу за поворотом. Обширное пространство белого песка, вдающееся в море, с пучками песчаного тростника, торчащими из дюны, – зелеными букетами, колышущимися на ветру.
Алексис привязал собаку наверху у лестницы, а сам подошел к берегу. Несколько рыбаков замерли в ожидании клева, сидя возле воткнутых в песок удочек. Чуть дальше какая-то женщина лежала на полотенце и читала. А так пляж был пуст. Рай для зуйков, подумал Алексис. Он сел на отполированный волнами пенек и устремил взгляд в горизонт. Море сверкало в свете вечернего солнца. Как и маленький белый парус вдали – бесшумно скользящий перламутровый треугольник.
Доктор вспоминал, как прошел день. Вспоминал обо всех, с кем он встретился. О мужчине, согнувшемся пополам из-за воспаления седалищного нерва. О женщине с тяжелым запором. О той, что путала лекарства мужа со своими. О человеке, которому расхотелось жить. О женщине, забывшей, по какому поводу она пришла на консультацию. Вспоминал обо всех разговорах. О жалобах, вопросах, советах и заодно о шутках. О звуках голосов. О молчании. Наконец, о крике Розы. И о словах Оливии. «Редко увидишь в это время пустой кабинет!» – единственный ее комплимент. И когда немного позже он услышал лай собаки на верху скалы, словно призывающей его к порядку, Алексис сообразил, что парусник исчез за лучами заходящего солнца, поглощенный тьмой.