Автор: Кейт Голден
Книга: Обещание Перидота
Серия: Священные Камни (книга 2)
Перевод и редакция:
В ЦЕЛЯХ ОЗНАКОМЛЕНИЯ! ПЕРЕВОД СДЕЛАН НЕ В КОММЕРЧИСКИХ ЦЕЛЯХ! НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ!
Карта Эвенделла:
Эпиграф:
Для моих читателей.
На самом деле все это — для вас.
Ваша страсть изменила мою жизнь. Спасибо за все.
— Мир света, благословенный на камнях,
Король, обреченный пасть от руки своего второго сына.
Город превратился в пепел и кости,
Упавшая звезда означает, что война снова началась.
Последний рожденный чистокровный Фейри,
Найдет Клинок Солнца в своем сердце.
Отец и дитя вновь встретятся в войне полувековой давности,
И с восходом феникса начнется последняя битва.
Король, который может встретить свой конец только в ее руках,
Девушка, которая знает, что должна выбрать,
Жертва, принесенная во имя спасения обеих неспокойных земель,
Без нее все королевство погибнет.
Трагедия для обоих чистокровных Фейри, ведь каждый должен пасть,
Увы, такова цена, которую придется заплатить, чтобы спасти всех.
Лигейя, Провидица Люмеры, 113 лет назад
Глава 1
Арвен
— Меня снова тошнит, — предупредил Райдер, свесив голову на мокрый стальной край корабля. Злые капли дождя осыпали нас обоих, пока я втирала успокаивающие круги во влажную ткань, прилипшую к спине брата.
— Я здесь, — сказала я, пытаясь послать лайт в его узловатый живот. Я ждала, ждала и ждала, пока не смогла напрячь пальцы в пустоте, образовавшейся там, где несколько дней назад должен был появиться лайт.
Ничего.
По-прежнему ничего.
Райдер выдохнул в бурлящее море под нами.
За десять дней, прошедших после битвы в Бухте Сирены, я исцелила весь корабль от всех ран, не используя свою силу. Раны, нанесенные армией Лазаря — ожоги и порезы от оружия лайта и Фейри — были для воинов Оникса и Перидота страшнее любой смертной стали. Это была самая изнурительная работа, которую мне когда-либо доводилось выполнять.
И все это время, утопая по локоть в бинтах и липком, лихорадочном поту, я пыталась горевать.
Мы устроили для нее небольшие импровизированные похороны — для женщины, которую я всегда считала своей матерью. Под ритмичное поскрипывание канатов и тихое хлопанье парусов невредимые солдаты опустили ее тело в море. Я произнесла несколько слов — все они казались мне чужими и плоскими. Мари запела гимн. Райдер заплакал. Ли не смотрела ни на кого из нас, а потом скрылась в каюте еще до того, как мы закончили.
Это было ужасно.
Кейн спросил, может ли он присоединиться к нам. Думаю, его слова звучали так: Я хотел бы быть рядом с тобой, если позволить. Как будто его присутствие могло как-то облегчить мое состояние, а не сделать его бесконечно, бесконечно ухудшающим. Я не хотела, чтобы он находился рядом с моей семьей. Или с тем, что от нее осталось.
А потом началась буря.
Грозовой ливень с волнами, бившимися о борт, как тараны. Он бушевал день за днем. Те, кто искал передышки от спертого воздуха в каюте, тут же попадали под ледяные струи. Вчера капитан убавил уголь, оставив нас без горячей воды. Я уже не могла есть теплую кашу.
Я опустила взгляд на свои пальцы, вцепившиеся в спину Райдера. Они были вечно обморожены, сморщенные, как изюм. Он снова потянулся, и в паре футов ниже по носу появилась женщина Перидота в шерстяном плаще, побитом непогодой.
Мне повезло — морская болезнь меня не мучила, но остальным не повезло. Звуки рвоты раздавались в любое время суток. Я помогала всем, кому могла, но без своего лайта мало что удавалось сделать.
Кейну я не предложила помощи.
Я видела, как он с легкостью взбирался по шаткой лестнице через день после того, как ледяное копье пробило ему грудь. Он преодолевал ступени по двое — ловкий, сильный, живой.
Неужели в тот день в лазарете Шэдоухолда мне действительно так нужно было его исцелить?
Все ложь. Все больше лжи. В голове все плыло.
Я ждала, что при мысли о судьбе, которую он скрывал от меня все эти месяцы, меня накроет волна страха. О пророчестве, предрекавшем, что я умру от руки родного отца Кейна. Но я ничего не чувствовала.
Я ничего не чувствовала уже несколько дней.
После целой жизни страха, слез и тревог я вдруг онемела.
С последним сухим вздохом Райдер опустился на металл и глубоко вдохнул.
— Должно быть, это все. В моем желудке уже нечего извергать.
Я нахмурилась.
— Какой замечательный образ.
Его улыбка в ответ была слабой.
Но в памяти всплыло воспоминание. Медленный осенний вечер, тихий, если не считать шелеста ветра в сорняках у нашего дома. Меня тошнило после того, как я съела что-то заплесневелое — у Пауэлла на работе царил принцип не оставляй ни крошки, а мама растирала мне спину ровными движениями, успокаивая, пока я опустошала желудок. Я могла бы вылечиться сама, но не стала. Мне нравилось, что она заботится обо мне. Нравилось ощущение ее руки на плече, ее тихие слова. Ли только родилась, и мы с Райдером скучали по тому времени, когда были единственными, кому она дарила свою любовь.
Это было так эгоистично, по-детски. Целый час терпеть тошноту, лишь бы она оставалась рядом со мной в прохладном воздухе, вдали от новорожденной дочери, мужа и сына.
Но мне так хотелось чувствовать ее заботу.
А теперь…
Теперь я засыпала каждую ночь с мыслью о том, кем была эта женщина.
Нашла ли она меня на дороге?
Заставил ли кто-то ее воспитывать меня?
А если так, то где мои настоящие родители? Они оба были чистокровными Фейри — значит, скорее всего, жили в другом царстве. Томящемся в иссушенной земле, под властью тирана…
— Чувствуешь себя лучше?
Мое внимание переключилось на Мари, подошедшую к нам, кутаясь в толстый меховой плащ. Она раздобыла его в первую же ночь на корабле и каким-то образом нашла самые роскошные вещи на борту. Но даже новая накидка не скрывала, как ее медные волосы мокрыми прядями прилипли к лицу, как ледяные капли сверкали на носу и почти посиневших губах.
При виде Мари Райдер выпрямился и уверенно сложил руки на груди.
— Прямо как этот дождь. Даже не тошнит. — Он кивнул в сторону женщины с Перидота, все еще барахтавшейся на палубе. — Мне жаль всех этих людей.
— Он выблевал все содержимое желудка, а потом еще, — сказала я Мари.
Райдер бросил на меня взгляд, а Мари сочувственно нахмурилась.
— Жаль это слышать. Этот шторм неумолим.
— Да, да. — Корабль качнуло на очередной волне, и Райдер побледнел, схватившись за живот. — Я… пойду поговорю с кем-нибудь об этом. Прямо сейчас. — Он рванул на другой конец палубы и скрылся из виду.
Мари подняла бровь.
— Поговорить с кем-то… о шторме?
Я покачала головой.
— Он слишком гордый.
— А по-моему, это мило, что он смущается. — Она достала из-под юбки маленький стеклянный пузырек. — Дай ему. Это «Сталь Желудка».
— Разве это зелье не для гробовщиков? После того как я дважды перечитала книгу о растениях из библиотеки Перидота, от скуки принялась листать гримуары Мари. Все равно они ей больше не пригодились. Не теперь, когда у нее был амулет.
Я не винила ее. Мари так и не научилась толком колдовать после смерти матери — единственной ведьмы в их семье. Ожерелье, которое мы стащили из кабинета Кейна и которое когда-то принадлежало Бриар Крейтон — якобы сильнейшей ведьме всех времен, — позволяло ей использовать магию без ограничений. Теперь она творила заклинания когда угодно. И амулет не снимала.
Мари пожала плечами, рассеянно касаясь фиолетового камня у ключицы.
— Я подумала, что это может помочь. Его легко сварить.
Проблема была в том, что сила исходила вовсе не от Бриар. Я вспомнила, как Кейн сказал мне, что амулет — просто безделушка, а все заклинания, которые Мари так легко щелкала в последнее время, были ее собственными. Мне стало стыдно. Я должна была сказать ей правду, но вместо того чтобы руководствоваться моральными принципами, я чувствовала лишь пустоту. Я не хотела лгать, но…
Просто не было сил.
— Ты вообще говорила сегодня с Кейном? — спросила она, вцепившись в скользкие перила, когда корабль снова качнуло.
Я вздохнула долго и тяжело. Еще одна вещь, на которую не хватало духа.
— Нет.
— А если есть другой выход? Разве он не говорил об этом?
Говорил. В тот последний раз. После битвы. После смерти матери. После того, как моя сила вырвалась наружу и устроила бойню. Кейн предлагал отдать Лазарю целый континент, лишь бы спасти меня от приговора. Чтобы я могла жить спокойно.
Но какое спокойствие ждало меня, если из-за моего бегства тысячи людей пострадают от рук Лазаря?
— Он ничем не поможет, только бежать.
Мари поджала губы.
— Возможно, но… Он знает о пророчестве больше всех. Разве не стоит попробовать найти хоть каплю надежды?
— Мне просто нужно сойти с этого корабля, — пробормотала я, глядя на тяжелые грозовые тучи.
— Я знаю. — Она вздохнула. — Это путешествие ужасно.
Но я думала не о дожде, не о холоде и не о рвоте. Только о том, как доставить Ли и Райдера в Цитрин, а себя — как можно дальше от Кейна. Туда, где я смогу остаться одна, пока не понадоблюсь. Как жертвенный агнец, ждущий заклания.
Поэтому я молчала, пока дождь хлестал по лицу, и искала в себе хоть что-то — боль, надежду, даже страх перед будущим.
Но не находила ничего.
Мне не хватало мамы.
Мне хотелось домой.
Мне хотелось спать. Бесконечно.
— Почему никто не говорит, что ждет нас в Цитрине? Последние десять дней я почти ни с кем не общалась, но лейтенанты и дворяне на корабле упорно молчали о тайном королевстве. Все, что мы знали — его невозможно прорвать, а значит, Лазарь там в безопасности.