— А ты?
Ретт не терял времени и тоже бросил Кроуфорда, даже вежливо закрыв за собой дверь. Кейн ухмыльнулся.
— Ты больной на голову. — В глазах Кроуфорда мелькнул первый намек на страх, когда Кейн направился к нему, а вокруг его ног разворачивались небольшие щупальца злого могущества.
Крепкий аристократ не терял ни секунды, чтобы понять, что затеял Кейн. Он бросился к стене в дальнем конце комнаты, сбив с нее две картины в старинных рамах, которые с грохотом упали на пол. Окутанный тусклым светом свечей, он попытался взобраться к окну, как суетливый грызун. Но оно было слишком высоким, едва недосягаемым даже для человека его роста, и его ноги не могли найти опоры на дереве.
Кейн с легкостью приблизился к нему, повернул Кроуфорда лицом к нам, обхватил его горло большой рукой и прижал к стене, по которой тот пытался взобраться, а его ноги бесполезно болтались в воздухе.
— Ты об этом пожалеешь, — поклялся Кроуфорд. — Я сохраню твои глаза в банке на своей вилле. — Он царапался и скребся, пытаясь схватить Кейна за лицо, но Кейн спокойно держал его — даже удары ногами не задевали.
— Клинок Солнца, — сказал Кейн. — Немедленно. Пока это кафе не превратилось в жалкую груду камней и игральных карт.
— Я никогда не слышал о таком оружии.
— Чушь, — прогремел Кейн, ударив головой Кроуфорда о стену.
Я не смогла сдержать вздрагивания.
Но остальные его слова прошли мимо меня. Насилие Кейна сбило с стен несколько картин и обломков, и что-то торчало из разбитого стекла на полу. Это выглядело…
Нет, это не могло быть правдой.
Это выглядело как рисунок.
Рисунок меня.
Звук мокрых ударов эхом разносился по комнате, пока я на коленях рассматривала вырезку из газеты. Действительно, на пергаменте в моих руках было написано Вы Встречали Эту Женщину?, а под этим — Разыскивается За Измену и почти идентичный рисунок моего лица.
Нет, нет, нет…
Холод пронзил мои вены.
— Хорошо, хорошо… — пробормотал Кроуфорд, задыхаясь после очередной серии ударов Кейна. — Возможно, я знаю о нем, но у меня его нет. И никогда не было.
— А у кого он тогда?
— Если бы я знал, зачем бы я тебе говорил?
Кейн откинул руку назад, шипы и тени обвились вокруг его ладони и поднялись по предплечью, а затем он с силой ударил Кроуфорда по челюсти. Достаточно, чтобы сломать кости, но недостаточно, чтобы вырубить его. Или убить.
Кроуфорд сдержал стон. Кашляя, он плюнул кровью на другую руку Кейна, все еще сжимавшую его шею.
Тихо, отвернувшись от окровавленного, разбитого лица Кроуфорда, я прошептала Кейну:
— У него мое объявление о розыске. Оно висело в рамке на стене.
Когда живые глаза Кейна встретились с моими, в них не было гнева. Был страх. И этот страх проник в его голос, как яд, когда он повернулся к Кроуфорду и сказал:
— К сожалению, ты только что стал для меня ценнее мертвым, чем живым.
В маленьких глазах мужчины отразился неразбавленный ужас. Осознание того, что он умрет этим вечером. Что ему не удастся спастись, не будет передышки от боли и страха.
Что все кончено.
Кроуфорд извивался в руках Кейна, и его мрачные глаза встретились с моими, умоляя о пощаде. Я вздрогнула, когда Кейн снова сжал кулак и ударил Кроуфорда в живот, а затем в почку. Тот задыхался, не в силах дышать, пока не набрал полные легкие воздуха, чтобы застонать от боли.
— Почему? — спросил он между вздохами, ярко-красная пена покрывала его зубы и губы. — Из-за нее?
Он снова плюнул, но Кейн только усилил удушающий захват. Задыхаясь, он рвал руку, сжимавшую его горло.
Кейн собирался убить его, прежде чем мы что-нибудь узнаем.
И все потому, что он знал, что я…
Может быть… может быть, это и было так.
Я подошла к ним, кожа покалывала от страха и… предвкушения. Какого-то жуткого возбуждения.
— Ты знаешь, кто я?
— Арвен…
Я бросила на Кейна многозначительный взгляд, давая понять: теперь мы играем новые роли. Больше не покорная целительница и мрачный король — теперь могущественная преступница из мира Фейри и человеческая тварь.
Хотя он молчал, в глазах Кроуфорда я заметила странный интерес, который раньше ускользнул от моего внимания. Как я могла быть такой невнимательной? Он смотрел на меня так же, как Лейтенант Берт. Он все это время знал, что я Фейри.
Кейн сжал руку.
— Ты знал всю ночь.
— Да, — прорычал Кроуфорд. — У меня есть друг-высокопоставленный чиновник в Гранатовом. Он сказал мне, что ты… другая.
— Мой король не лгал. Он задушит тебя.
— Это будет легко, — поклялся Кейн, — как выжать сок из лимона…
— Но то, что я сделаю с тобой, будет гораздо, гораздо хуже. Скажи нам, где находится Клинок Солнца, и уйдешь живым.
Кроуфорд пристально посмотрел на меня, и, несмотря на то, что мое сердце билось как сумасшедшее, я подавила желание заерзать. Затем его взгляд остановился на Кейне.
— Скажи своему животному, чтобы он отпустил меня.
Я дала ему знак, и Кейн, лишь на мгновение задержавшись, без колебаний бросил преступника на пол. Кроуфорд упал, как сдувшийся мяч, лицом ударившись о изъеденный молью ковер, задыхаясь и пытаясь вдохнуть воздух.
Кейн вытер окровавленные руки о брюки.
— Год назад я услышал, что клинок находится в Пещере Жнеца, — сказал Кроуфорд, когда отдышался. — Никто не смог бы достать его, не погибнув. Поэтому я сказал, что он у меня. Люди мне поверили. Это хорошо сказалось на моем авторитете. Вот и все. — Он плюнул кровью на пол и потеребил челюсть и горло.
Кейн прошел через комнату и прислонился к резному столу, который заскрипел под его весом.
— Я думал, что Пещера Жнеца — это миф.
Я подошла ближе к сгорбленной фигуре Кроуфорда.
— Если ты пытаешься обмануть нас…
— Нет! — он съежился. — Я не лгу! Честно!
Игра с Кейном была одним делом. Азарт, жажда — но это… это я чувствовала впервые. Широко раскрытые глаза Кроуфорда послали волну сладостной тошноты по всему моему телу.
Он боялся меня.
Меня.
Он боялся того, что я могу с ним сделать. За двадцать лет жизни я никогда не чувствовала себя менее жертвой. Нет, я чувствовала себя кошмаром. Опасным, соблазнительным кошмаром.
— Пещера находится за пределами города Лягушачий Глаз3, в Провинции Перидот. Я наблюдал, как тридцать моих людей вошли туда, чтобы забрать сокровище. Ни один из них не вернулся в Азурин.
— Мне становится очень скучно, Кроуфорд. — Грубая властность в голосе Кейна почти заставила меня подчиниться. — Как нам туда добраться?
— Откуда мне знать? У моих людей была единственная карта, и, как я уже сказал, они все погибли.
Кейн оттолкнулся от поцарапанного стола, подошел к нам, закатав рукава, и с такой силой ударил Кроуфорда ногой в живот, что тот отлетел к стене.
— Где мы найдем эту ебаную карту?
Кроуфорд согнулся пополам, его вырвало на землю у наших ног. Вонючее пиво и желудочная кислота впитались в темную землю. Кейн смотрел на него, кипя от отвращения.
— Ты никогда не узнаешь, — прохрипел он. — Тот высокопоставленный чиновник из Гранатового, о котором я говорил, тот, кто рассказал мне, кто ты такая… Они нашли тебя. Неестественное отродье… Даже когда я умру, они обещали мне, что часть Фейри будет жить в моей коллекции. — Глаза Кроуфорда пригвоздили мои. Ярость, страх и… смирение.
Нет, нет, нет…
— Они пообещали мне ее сердце. — Его улыбка, прикованная к Кейну, разделила его лицо на капающие красные и жемчужно-белые части.
Я затаила дыхание. Мои глаза устремились на Кейна.
— Стой, не…
Но Кейн оскалился, выпуская силу, которая яростно рвалась наружу весь вечер. Тонкая струйка дыма вырвалась у него из запястья, обвилась вокруг шеи Кроуфорда и сжалась. Тот отчаянно сопротивлялся — его конечности дергались в разные стороны, цеплялись за Кейна, за меня, впивались в ковер. Но тщетно. Кейн оскалился в диком удовольствии, пока тонкая нить чистой черной тьмы сжималась, сжималась, сжималась…
Пока Кроуфорд не рухнул, серый и холодный, а его монеты высыпались из карманов, как жадная лужа золотой крови.
В комнате воцарилась ощутимая тишина.
Я хотела отвести взгляд.
Куда угодно, только не на эти вульгарные, полные крови, пустые глаза.
Но выражение лица Кейна было еще хуже. Кроуфорд был подлым и, безусловно, заслуживал смерти. Но именно Кейн выглядел… живым. Более бодрым, чем за последние недели. Все потому, что он только что оборвал чью-то жизнь. Превратил в ничто.
То, что сломало меня, искрошило мою душу в прах, оставив лишь пустую оболочку, Кейн делал играючи и без малейших угрызений.
А потом он ухмыльнулся.
Дикая, бездушная улыбка, которая прокралась на его челюсти и губы, когда его лайт отступил по предплечьям и вернулся в его тело.
Я прибежала сюда за таким человеком? После всего, что он со мной сделал? Из какой-то отвратительной потребности убедиться, что он не в опасности?
— Как… как ты мог это сделать? — Я не была уверена, к кому из нас я обращаюсь.
Кейн глубоко вдохнул.
— Прибереги свои нотации. Карта здесь. — Он продолжал оглядываться по комнате.
В оцепенении я оглядела комнату.
— Может быть, стены… они покрыты…
Но Кейн подошел к тому богато украшенному, скрипучему столу. Я наблюдала, ожидая, что он начнет рыться в ящиках, среди бумаг, загромождающих его поверхность, среди чернильниц в углу. Вместо этого он несколько раз толкнул его. Нерешительно, изучая — ища что-то. Он снова толкнул его, и я поняла, что он ищет источник колебания. Слабую ножку, которая не могла выдержать вес тяжелого дерева. Когда он нашел ее, он опустился на колени и вырвал ее, опрокинув стол с громким хрустом.
Я вздрогнула от звука — бумаги разлетелись по полу, чернила пропитали ковер.
Кейн вернулся ко мне с ножкой стола — деревянным колом с замысловатой резьбой — и протянул ее мне, как собака кость. Его рука дрожала.