— Что с ней? — спросил Федрик, наклонившись надо мной.
— С ней все в порядке. Она паникует. Она не выносит замкнутых пространств.
— Все хорошо, Вен, — тепло сказал Федрик. — Сомневаюсь, что мы пробудем здесь долго, и у нас есть достаточно еды и воды, если мы застрянем.
О, Камни.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я молила никого и ничего. Мне нужно быть на свободе, пожалуйста.
— Это не помогает, — прошипел ему Кейн. — Уйди, пока не усугубил ситуацию.
Федрик засомневался, глядя на меня.
— Прости, Арвен. Я…
— Сейчас же, идиот. Скажи остальным, чтобы шли дальше. Мы догоним их.
Получив выговор, Федрик отступил, его глаза наполнились раскаянием.
Позже я почувствовала себя ужасно из-за этого. Но сейчас я не могла думать. Ни о чем, кроме непреодолимого, яростного желания выбраться из этих пещер и снова дышать.
— Ты, — сказала я между вздохами, — такой жестокий. — Еще один вздох. — С ним.
Кейн грубо рассмеялся.
— Он это заслуживает.
— Он добрый человек. — Я вдыхала еще больше воздуха. — Гораздо добрее, чем ты.
— Но разве не весело смотреть, как он корчится под моим гнетом?
— Как жестоко. Не могу поверить, что я когда-то терпела тебя. Не говоря уже о том, что целовала.
— Я тоже не могу в это поверить, — сказал он, все еще неторопливо поглаживая мою ладонь большим пальцем. Затем вверх и вниз по запястью. Вверх. Вниз. Разминал пальцы, пока моя рука не обмякла, как тряпичная кукла. — Какой у нас был самый неудачный поцелуй? Тот, в Перидоте, когда нам помешали?
Но я не могла ответить. Я не могла дышать. Я хотела потерять сознание. Все что угодно, только не это…
— Увы, теперь, когда ты поняла, насколько наши отношения были плохой ошибкой, — продолжил он, — мне придется вернуться в постель Амелии. Надеюсь, она сохранила ее теплой для меня.
Ярость, яркая и горячая, затуманила мое зрение.
— Хорошо, — прошипела я. — Вы, два непостоянных демона, заслуживаете друг друга.
— Она действительно настоящий демон. Иногда я уходил из ее постели с следами укусов.
— Надеюсь, она откусит тебе голову. — Мой гнев удивил меня. Настолько, что я едва могла думать. Я ровно дышала, чтобы успокоить свою ярость. Ну и что, что он был отвратительным? Отвратительным, мерзким козлом. Он мог делать все, что ему заблагорассудится.
Кейн оценил меня, пробегая глазами по моему лицу, горлу, груди. Он держал мое запястье в руке, как самый хрупкий цветок, и прижал большой палец к моему пульсу.
— Ах, — сказал он. — Намного лучше.
И с этими словами он встал и протянул мне руку.
— Пойдем.
Я покачала головой. Он что…
— Это было… как в ту первую ночь в камере?
— Тревога живет только в голове. Если твои мысли где-то в другом месте, ты не можешь паниковать. У моего брата это хорошо работало.
Как только он это сказал, наши выражения лиц изменились. Мое сердцебиение еще больше замедлилось.
— У тебя есть брат? — Я положила свою все еще дрожащую руку в его и сделала еще один медленный вдох.
— Был, — сказал он.
— Я приношу боль, куда бы я ни пошел. Я причиняю боль людям. Часто тем, о ком я больше всего забочусь.
— Они мертвы, Арвен. Из-за меня.
Сердце сжалось от воспоминаний о нас в моей спальне в Шэдоухолде.
— Он не любил высоту так же, как ты не любишь замкнутое пространство.
Я хотела узнать больше, но не считала, что сейчас подходящий момент, чтобы расспрашивать его о семье. Не тогда, когда я только что накричала на него из-за женщины, с которой он не спал уже много лет. И в то время, когда он снова помогал мне успокоиться. Я не знала, как объяснить, что моя ревность была связана скорее со мной, чем с ним или Амелией.
Кейн избавил меня от этой попытки, с легкостью подняв меня с земли. Мы осторожно шли по прохладному каменному туннелю, следуя за остальной частью группы. Я медленно вдыхала воздух носом, даже когда шуршание крыльев где-то над нами заставляло мои ноги бежать быстрее, а Кейн молча держал темп. Я предпочитала светящиеся желтые глаза или странные вырезанные символы на стенах любому из этих жутких звуков. Я предпочитала видеть то, что скрывалось в пещере вместе с нами, чем вынуждена была представлять себе это.
Когда мое дыхание действительно успокоилось настолько, что я смогла говорить, я посмотрела на него.
— Спасибо.
— Не за что.
Он следил за идущими впереди, медленно продвигаясь вперед, пока они делились историями, и отставая, чтобы заглянуть в карту. Над головой были еще больше сталактитов из драгоценных камней. Еще больше ветвистых, светящихся существ, бегающих у нас под ногами. Блеск усиков, мерцание крыльев.
Его молчание заставляло мою грудь сжиматься от боли.
— Прости за мое поведение в Цитрине, — сказала я. Это было начало. — За то, что я разделась, подразнила Кроуфорда и… — И бросилась на тебя.
— Мне плевать на все это. Важна только твоя безопасность. Остальное было зрелищем, достойным внимания. — Кейн улыбнулся, вспомнив этот момент. — Когда ты сказала Тревину, что ему придется неделями вычищать своих близких из-под ногтей. — Он рассмеялся, низко и грубо. — Даже для меня это было мрачновато.
Я тоже рассмеялась и позволила себе посмотреть на него.
— Может, мы могли бы попробовать что-то новое.
Глаза Кейна заблестели в переменчивом свете факелов.
— И что это может быть?
— Ой, не в ту сторону, — крикнула Мари спереди, прежде чем развернуться на каблуках и пройти мимо нас. Мы снова отстали, и я попыталась вспомнить наставление Кейна — вдыхать воздух, как воду.
Я постаралась, чтобы мой голос звучал непринужденно.
— Друзья?
В глазах Кейна мелькнула боль, которая исчезла в мгновение ока. Но он небрежно кивнул в знак согласия.
— Все, что пожелает пташка. Мне всегда нужны новые друзья. Я очень одинок, знаешь ли.
— Ты это серьезно?
Кейн ровно выдохнул через нос.
— Немножко.
Всегда такой загадочный. Мне хотелось расколоть его голову киркой и залезть внутрь.
— Что это за взгляд?
— Я думала о том, как вскрою твой череп киркой. — Я покраснела. Вслух это прозвучало гораздо абсурднее.
— Святые Боги, я сломал ее.
Я наклонила голову. Я слышала эту фразу раньше в Шэдоухолде, но не в Янтарном.
— Это то, чему вы поклоняетесь? Богам?
Кейн почесал подбородок.
— Полагаю, это информация может оказаться для тебя слишком большой, пташка
Я вздохнула. Сколько еще мне предстоит узнать?
— Попробуй.
Он оглядел темную равнину вокруг нас, задумчиво.
— В Эвенделле, согласно легенде, девять камней, каждый из которых дал название королевству, образовали ядро континента. Вы поклоняетесь им, Камням. Вы строите им храмы, проклинаете их, молитесь им и так далее.
Я кивнула. Янтарное было самым набожным королевством, с большим количеством храмов, священников и жриц, чем в любом другом королевстве, за исключением, возможно, Жемчужного. Я выросла, изучая Камни на всех уроках.
— Фейри, мой народ — наш народ — верят в Богов Фейри. Бессмертные существа, которые создали наше царство и все остальные, включая Эвенделл.
Я не была так удивлена, как ожидал Кейн. Может быть, потому что для него это была великая истина — сотворение его мира. Но для меня это была просто история.
— Так Фейри вообще не верят в Камни?
— Нет, мы верим. Мы верим, что смертные ошибочно называют Фейри-богов Камнями, которые они создали. Было девять первородных Богов Фейри. Клинок Солнца был высечен ими, и именно они наполнили рукоять своими девятью камнями.
— Первородные боги? А теперь их больше?
— Так говорят. — Кейн пожал плечами. — Они не ходят среди нас в Люмере, и я не очень хорошо разбираюсь в божественной традиции.
История и фольклор Фейри — моя история и фольклор — очаровывали меня. Почти так же, как рассказы Кейна о древностях, которые он так любил. Я задавалась вопросом, сколько из этого он узнал в детстве на уроках, а сколько почерпнул из своих больших, сухих книг.
Неошибочный запах разлагающейся человеческой плоти ударил меня, как океанская волна, и я задыхалась, прежде чем прижать ладонь к лицу. Кейн быстрее пошел к группе перед нами. Все остановились перед… чем-то. Без своего факела я не могла разглядеть, что это было в наступающей тьме.
Но я могла слышать.
Скольжение их чешуйчатых тел. Их леденящий кровь визг…
И чувствовать запах гниющих останков того, что они убили.
— Что это?
— Понятия не имею, — пробормотала Мари, что всегда вызывало беспокойство.
— Это жнецы. Отсюда и название пещеры, — сказал Никлас.
Федрик хмыкнул.
— А что такое жнец, конкретно?
— А какая разница? — резко ответил Никлас. — Они нас не остановят.
Он направился к источнику змеистого, визжащего звука.
— Я бы не рисковал, — сказал Кейн. Кейн, человек, который никогда в жизни не предупреждал никого — кроме меня — об опасности. Самый безрассудный человек, которого я когда-либо встречала.
Никлас насмешливо фыркнул.
— Мы дошли так далеко, а твои яйца сжались до размера виноградин при звуке каких-то ящериц?
Я широко раскрыла глаза от его язвительности.
Не желая вступать в спор с теми, кого он считал ниже себя, Кейн промолчал. Никлас оглядел остальных, но никто не осмелился пошевелиться.
— Хорошо. Пойду один.
Он медленно двинулся вперед, и группа расступилась, чтобы пропустить его, открыв мне лучший вид на освещенную факелами сцену.
Перед нами простиралась огромная яма. Пространство было разделено на две части единственной каменной доской, похожей на тонкий мост, на который можно было поставить только одну ногу за другой. Смертельно опасная балансировочная балка, ведущая на другую сторону. Я не могла видеть глубину, но чувствовала запах гниющего мяса тех, кому не удалось перейти через нее. И слышала существ, которые, без сомнения, разорвали их на куски.