Но за бурлящей, казалось бы, бездонной ямой находилась единственная причина храбрости Никласа. Вдали, на другой стороне, была каменная арка, освещенная изнутри мерцающим, сияющим светом. Свет, который явно отражался от чистого золота, бриллиантов и драгоценных камней. Сверкающий, блестящий, сияющий.
Сокровище. Так близко и так недостижимо.
— У тебя ничего не выйдет, — прошептала я.
— Посмотрим.
— Никто не хочет того, что находится за этим проходом, больше, чем мы, — сказал Федрик. — Но это не стоит жизни.
Никлас обдумал слова Федрика, глядя на существ, которые скользили по яме.
Гриффин бросил косой взгляд на Кейна.
— И что теперь?
Кейн сжал челюсти.
— Забери их и возвращайтесь тем же путем, которым мы пришли. Я пойду сам.
— Нет. — Мои колени подкосились.
Кейн многозначительно посмотрел на меня, приподняв плечо, и я вспомнила, что ему не нужно будет переходить этот узкий мост пешком.
— Я не позволю вам забрать то, что принадлежит мне. — Никлас стряхнул руку Федрика и, несмотря на наши крики — мольбы остановиться, проявить благоразумие — шагнул на узкий мост. Он продвигался дюйм за дюймом, осторожно переставляя ноги. Когда он пошатнулся, Мари почти вскрикнула и вцепилась в руку Гриффина мертвой хваткой.
— Святые Камни, — прошептала она. — Меня сейчас стошнит.
Никлас с трудом удержал равновесие и каким-то образом продолжил идти. Все это время от стен пещеры эхом разносились щелчки, скрипы и визги чешуйчатых чудовищ внизу.
— Ставлю пятьдесят монет, что он упадет, не дойдя до середины, — ухмыльнулся Кейн.
— Я принимаю ставку. — Глаза Гриффина были прикованы к шатающемуся моряку.
— Да вы больны на всю голову, — прошипела я.
Никлас продвигался хорошо. Он был достаточно быстр, чтобы не раскачиваться, но достаточно медленен, чтобы действовать обдуманно. Я подумала, что, возможно, годы балансирования на неровной палубе корабля придали ему большую устойчивость. Может быть, он доберется до другого конца, найдет свой журнал. Может быть, даже клинок…
Кейн, скорее всего, вырвет его из рук Никласа и сам бросит мужчину жнецам.
— Пятьдесят монет теперь мои, — пробормотал Гриффин. Кейн только хмыкнул в ответ. Никлас почти дошел до конца. Мужчина был явно взволнован, но я болела за него. Я думала, что все мы болели за него, стоя там и наблюдая, как он делает один осторожный шаг за другим.
Пока его левая нога не опустилась не так, как надо.
И этого было достаточно. Он попытался исправить траекторию — руки вытянулись в поисках опоры, которой не было, и замахали в воздухе, как ленты, — прежде чем он исчез в извивающейся яме.
Я успела мельком увидеть жнеца в тусклом свете факела, когда тот поднимался ему навстречу. Гладкое, ловкое тело огромной змеи, гибкое и плавное. Но эта морда… как у пираньи. Свирепые, зазубренные зубы — несколько рядов зубов — и бешеные, маслянистые красные глаза, глубоко утопленные в лице, которое, вероятно, не видела дневного света тысячелетиями…
Затем — яростный лязг зубов, разрывающий Никласа на куски, в то время как смоляная чешуя рептилии сливалась с абсолютной тьмой пропасти. Мари зажмурила глаза и прижала руки к ушам, чтобы не слышать кровавых звуков, а Федрик отвернулся, поморщившись. Смерть Никласа была мгновенной — жестокое, мгновенное расчленение — и я подумала, что это было милосердием, что он почти не почувствовал боли, но это не помешало мне блевать на пол пещеры при виде этого.
Кейн утешительно погладил меня по спине, но промолчал — ни едкой шутки, ни черного юмора, и я мысленно поблагодарила Камни за это. Я бы не вынесла его колкостей в такой момент
Прежде чем кто-либо из нас успел прокомментировать ужас, который мы только что увидели, земля под нами снова задрожала. Я протянула руку к Кейну и сжала ее так крепко, что его пальцы стали бы бледно-белыми, если бы я могла их видеть в темноте.
Упадут ли сталактиты над нами, как тяжелые копья?
Размозжит ли нас еще одна движущаяся перегородка?
Две одинаковые каменные плиты выступили из стен, окаймлявших яму с обеих сторон, и двинулись внутрь, к мосту, который пытался перейти Никлас. Камни скрежетали и стонали, дрожь отзывалась в моих зубах и костях, пока плиты не соединились по обеим сторонам моста, полностью закрыв яму. То, что только что было пространством размером с пруд, теперь было ровной землей. Больше не было ямы, не было жнецов, не было Никласа.
— Как…? — попытался спросить Федрик, но слова, казалось, не шли ему с языка.
Я все еще слышала слабый скрежет и визг жнецов под каменным полом. Кейн осторожно оттолкнул Мари и Гриффина и осторожно поставил ногу на свежую землю. Я затаила дыхание, но когда камень не проломился под его весом, он элегантно перешел на другую сторону и повернулся к нам.
— Заходите, вода отличная.
Я с трудом выдохнула и постаралась не думать о том, что Никлас каким-то образом принес жертву, необходимую для перехода через порог жнецов. Мы последовали за Кейном, каблуки эхом отзывались на свежем новом камне, пока все пятеро не оказались по другую сторону и не увидели ослепительное, сверкающее отражение в коридоре у входа.
— Пойдем? — предложил Кейн, сделав шаг к каменной арке.
Но меня охватило зловещее предчувствие, и я, не задумываясь, вытянула руку перед его грудью, чтобы остановить его.
— Нет, — выдохнула я. — Не делай этого.
— В чем дело?
— Что-то не так. — Я оглядела пространство. — Проход — подделка. Ловушка.
— Это слишком очевидно, — добавил Гриффин.
— Ловушка для всех, кто прошел через жнецов, — проворчал Федрик. — Ужасно.
— Там! — голос Мари отразился от стен пещеры, когда она опустилась на колени рядом с отверстием в камне слева от нас, затянутым паутиной и скрытым от глаз за зубчатой скалой. Слишком большое, чтобы быть логовом какого-то существа, но слишком маленькое для взрослого человека. Какой-то туннель.
— Нет, ведьма…
Но предупреждение Гриффина было слишком поздно. Ее маленькая фигура, освещенная нашими теперь угасающими факелами, с легкостью исчезла в узком входе. При этом зрелище у меня скрутило живот. Мой худший кошмар стал реальностью.
— Кто-то должен пойти за ней, — сказал Гриффин, приседая. Его широкие плечи никогда бы не пролезли.
— Святые Камни! — голос Мари был приглушен камнем.
— Что такое? — крикнула я.
Гриффин почти полностью засунул свое тело в твердый камень.
— Сокровище… Оно… Оно все здесь.
Федрик присел рядом с Гриффином, чтобы осмотреть узкий проход.
На всем континенте не было ничего, что я меньше всего хотела бы делать, но… если клинок был там, он позвал бы меня.
Кейн посмотрел мне в глаза, и мои намерения были ясны по моему лицу.
— Ты не сможешь. Там слишком тесно.
— Я единственная, с кем клинок заговорит, — тихо сказала я, чтобы Федрик не услышал.
— Хорошо, — сказал Кейн, и его челюсть дернулась. — Я буду прямо за тобой.
Но мы оба знали, что никто из мужчин не сможет пролезть.
Только я.
В моей маленькой гробнице.
Я опустилась на колени и протиснулась мимо Федрика и Гриффина, локтями и коленями царапая грязь и пыль. Голова закружилась от землистого запаха: глины, плесени и гниения. Сердце билось в ушах, как барабан, на лбу выступили капли пота. Так тесно. Так узко. И все погружено в полную, кромешную тьму. Я дрожала, но не от холода, а от страха. Меня чуть не стошнило. Это был бы самый ужасный способ умереть — застрять здесь и задохнуться.
Нет, нет, не думай так.
Я царапалась и ползла, но туннель становился все уже, чем глубже я пробиралась, а мы были так глубоко под землей, и воздух улетучивался. С каждым рывком я продвигалась все дальше и дальше, пока не повернула за угол камня и не увидела, куда меня приведет туннель. Упираясь локтями в пол, я цеплялась, ползла и скользила на другую сторону, оказавшись в комнате, где все сияло.
Сверкающая комната, освещенная свечами и заваленная позолоченными сокровищами.
— Арвен, — сказала Мари, потрясенная.
Я прищурилась, привыкая к свету. Чтобы охватить все взглядом.
Стопки и стопки медных, серебряных и золотых монет. Мраморные статуи мужчин и женщин в натуральную величину, укутанные в прозрачные простыни. Украшенные драгоценными камнями тиары и змеевидные скипетры. Нефритовые подсвечники и вековые свитки, теперь тонкие как лепестки. Свирепое, блестящее оружие. Бусы, вазы и короны.
Мои глаза едва могли охватить всю эту маленькую, переполненную комнату. Они поднялись к древним кованым канделябрам, вмонтированным в каменный потолок. Свет, который мерцал там, — это были волшебные свечи, которые, вероятно, горели уже столетиями.
— Арвен? — раздался голос Кейна из туннеля.
— Да, — ответила я. — Сокровище — оно здесь.
— Клинок?
Я впитывала взглядом четыре стены, завешенные и заваленные доверху богатствами, мои глаза высматривали мерцающий блеск и сверкание. Я вглядывалась в каждый сантиметр. Ни один из длинных мечей, кинжалов или ятаганов не имел рукояти с девятью камнями. Ни одна песня не звучала только для меня. Ни один клинок.
— Я не думаю, что он здесь, — крикнула я. В ответ услышала, как Кейн ругается. — Но я буду искать дальше.
— Здесь столько истории, — сказала Мари тихим голосом. С восхищением. — Рассказы, свитки и книги из давних эпох… Я готова плакать. Я плачу?
— Только ничего не трогай, — пробормотала я, жадно поглощая взглядом всю стену, украшенную великолепными, сверкающими драгоценными копьями.
Несмотря на то, что Азурин был самым роскошным местом, которое я когда-либо посещала, и все в этом дворце — даже маленькие золотые мыльницы, украшенные тонкой жемчужной решеткой — стоило, вероятно, больше, чем весь мой дом в Аббингтоне, ничто, ничто из того, что я видела там, не могло сравниться с чудесами, которые наполняли эту комнату.
— О, мои Камни, — прошептала Мари.
Я резко обернулась.