Раздражение растаяло во мне, как снежинки на теплой коже.
Его голос по-прежнему был низким, но стал мягче, когда он спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Бывало и лучше.
— Я думал, что потерял тебя. Думал, что ты… Это было… невыносимо.
— Прости.
Он поднял глаза с моих пальцев.
— Не извиняйся. Ни за что.
— Но ты меня не потерял. Я здесь, а ты все еще… так зол. — Если бы он знал, кто меня похитил… Может, он подумал, что я призналась, что у нас нет клинка.
Он в отчаянии провел рукой по лицу, а другой все еще сжимал мою. Я попыталась повернуться, чтобы лучше видеть его, но острая боль в животе и груди была похожа на удар ножом, и я поморщилась.
— Не двигайся, — пробормотал он, отпустив мою руку и помогая мне сесть. Но каждый раз, когда что-то касалось моих ожогов, они жгли. Я снова изменила позу.
Мы оба посмотрели на мою блузку, пропитанную дождем и кровью. Кровью Стадса.
— Сними. Мне нужно снять ее, — выпалила я. — Она прилипла к ожогам.
Кейн медленно просунул руки под ткань, его мозолистые костяшки скользили по моим бокам, вызывая совершенно иной дрожь по моей спине.
— Снять полностью? — его голос был напряженным.
Я в ответ промычала, и одним быстрым движением блузка слетела через мою голову и упала в углу палатки.
И тогда я оказалась обнаженная до пояса. Перед Кейном. В очень маленькой, слабо освещенной палатке, где нас отделяли друг от друга только тонкий брезент и шум проливного дождя. Его глаза были прикованы к моим ожогам. Если раньше я думала, что он злится… то выражение его лица сейчас могло бы положить конец мирам.
Я скрестила руки на груди, стараясь не прикасаться к ожогам, а румянец поднимался по моей груди и на щеки.
— Кто-то тебя клеймил? — Брезент палатки задрожал. Птицы взлетели с деревьев, животные разбежались под дождем. Я тоже хотела убежать. Он был ужасающим. Более ужасающим, чем я когда-либо видела его.
— Я думала… — Это едва имело смысл в моей голове. — Что ты уже знал? Выражение твоего лица, когда ты нашел меня…
— Мари связала меня с твоим духом. Чтобы найти тебя. — Его челюсть сжалась. — Я чувствовал то, что чувствовала ты.
О, Камни.
— Твои руки были связаны. Когда кто-то… — Он чуть не зарычал. — Когда кто-то снял с тебя одежду, поднял блузку. Когда они тебя жгли. Я не знал, где ты была. Кто или что причиняло тебе вред. Эта боль… Я подумал, что это магия… Что ты все еще в пещерах. Я не понимал, что это был смертный с… — Кейн осмотрел ожог над моим пупком. — С долбанной кочергой? — Его глаза были как серебряные пламени смертельной ярости. — И с долбанным желанием сдохнуть.
— Кейн, я в порядке. Ты зря так волнуешься.
— Зря?
— Я здесь. Я в безопасности. Ты спас меня.
— Недостаточно быстро.
Я уставилась на него.
— Прости, — сказал он, медленно выдыхая. — В последнее время я стараюсь быть менее мстительным ублюдком.
— Правда? — Я пожалела, что прозвучала так недоверчиво.
— И я не спас тебя, — сказал он, игнорируя меня. — Ты сама выбралась.
Его слова подняли мне настроение. Это была правда: я сбежала от Халдена сама.
Кейн неровно вздохнул.
— Кто это был?
— Если я скажу тебе, ты пойдешь за ними. Твой отец может узнать, что мы здесь.
— Не играй со мной, пташка. Я наблюдал, как ты часами впадала в жалкое состояние полусна. Я чувствовал, как ты вздрагивала. Слышал, как ты плакала. У тебя не осталось лайта, чтобы исцелить себя, а это значит, что тебе пришлось дать проклятый хороший бой, чтобы сбежать. Кто-то должен быть разорван на куски за то, что поднял руку на твое драгоценное тело.
Его слова затронули что-то во мне. Жар поднялся мне к шее.
— Обещай мне, что не пойдешь за ними сегодня ночью.
— Нет, — прорычал он.
Если он пойдет в лагерь Янтарного, в лучшем случае он убьет множество людей, некоторые из которых могут быть такими же, как мой брат. Призывники, не знающие, за что или за кого они сражаются. В худшем случае он может привлечь к нам внимание или пострадать.
— Пожалуйста, — попросила я. — Останься здесь, со мной.
Выражение его лица сменилось с потрясенного на страдальческое.
— Тогда завтра, — уступил он. — С первыми лучами солнца.
— Дай мне слово.
Его серебристый взгляд смягчился, когда он сказал:
— Обещаю. Я никуда не пойду сегодня ночью.
Я вздохнула.
— Это был Халден.
Ошеломляющая тишина. А затем:
— Я должен был убить его, когда у меня была возможность.
— Я выбралась из туннеля и была спасена пиратами…
Кейн закатил глаза.
— Я не могу терять тебя из виду ни на минуту.
— Они собирались отплыть на день позже, чем планировали, чтобы вернуть меня к вам. Но тогда Халден и его люди нашли нас и убили их. — Я еще не успела осознать всю эту боль, и мое сердце сжалось. — Я умоляла их помочь мне, и из-за меня все они погибли.
— Нет, это сделали Халден и его люди.
По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я неуклюже попыталась вытереть ее плечом, все еще прикрывая грудь руками.
Кейн вытер слезу с моей щеки большим пальцем, а затем заправил прядь волос за ухо.
— Тебе не нужно так держать руки. Я бы не стал смотреть. Особенно когда ты ранена. Я не настолько подл.
— Верно. — Я нахмурилась. — Я знаю. — Я не знала, почему я была такой скромной. Сомневалась, что моя нагота в таком состоянии сильно его возбуждала.
— Я все равно должен проверить, как там остальные. — Кейн встал и пошел обратно к входу в палатку.
Я раскрыла себя и легла так, чтобы было удобно. Я не могла сдержать улыбку, когда меня наполнило облегчение. Я могла бы рассмеяться. Кейн еще раз оглянулся, прежде чем уйти.
— Эта улыбка… она отвлекает.
На это я действительно рассмеялась. Когда он вернется, я…
— Подожди! — крикнула я, и он снова заглянул в палатку, разбрызгивая дождь. Кейн не был благодетелем. Он не был человеком, который проверяет других. — Проверить их? Зачем их проверять?
Глаза Кейна охладели, и по моему телу пробежала дрожь страха.
— Кто? — прошептала я, садясь с гримасой боли.
— Принц попал в небольшую передрягу. Ничего, о чем стоило бы беспокоиться…
Но я натянула блузку, скривившись от боли, не дожидаясь, пока он закончит фразу.
Глава 25
АРВЕН
Я спотыкаясь прошла мимо Кейна и вышла под безжалостный дождь. Ожоги заныли, прижигаемые мокрой хлопковой тканью рубашки.
Пожалуйста, пусть все будет хорошо, пожалуйста, пусть все будет хорошо.
— Арвен! — крикнул мне вслед Кейн, но я едва слышала его из-за плеска воды в моих ботинках.
Я распахнула полотно палатки Федрика.
Мари и Гриффин сидели по обе стороны от него. Я замерла.
Федрик выглядел как труп.
Его обычное сияние сменилось мрачной серой бледностью, и он потел, несмотря на ветер и холод тропического шторма.
И его нога.
Его бедная, сломанная нога. Кто-то — я предполагала, Гриффин — сделал все, что мог, обмотав раздробленную ногу бинтами и жгутом, но этого было недостаточно. Судя по пятнистой сливовой и тускло-синей коже, у него было внутреннее кровотечение, и даже если бы мы смогли доставить его в лазарет, он, скорее всего, потерял бы ногу ниже колена. Мне нужно было использовать свой лайт, чтобы исцелить его сегодня ночью, если он хотел сохранить конечность.
— Все в порядке, — прохрипел Федрик, не дав мне сказать ни слова. — Не так плохо, как кажется.
— Нет, все плохо, — предупредила я. — На самом деле все гораздо хуже, чем кажется. Просто ты очень красивый.
Искра того самого, неповторимого сияния Федрика дрогнула в его глазах. Но этого было недостаточно. Совсем недостаточно.
— Ты здесь, — сказал он. — Это самое главное.
У меня похолодело внутри.
— Нет, нет, нет, — пробормотала я. Мой лайт возвращался слишком медленно. — Я не могу… — Как я могла объяснить? — Я почти не могу сейчас исцелять.
— Нет. — Федрик рассмеялся — сухим, хриплым смехом. — Я имел в виду только… что ты жива.
Кейн проскользнул в теперь очень переполненную палатку за моей спиной. Его лесной запах усилился под дождем и ударил мне в нос. Я резко развернулась к нему, скривившись от пронзающей боли ожогов, и со всей силы ударила кулаком в грудь.
— Как ты мог не сказать мне, когда я проснулась? — закипела я. — И после всего, что ты говорил о том, что ты меньше…
Федрик прервал мою тираду.
— Я попросил его не говорить.
— На самом деле, умолял, — поправил Кейн.
Я повернулась к Федрику.
— Почему?
— Кейн сказал, что когда он нашел тебя, ты была в плохом состоянии и тебе нужен был отдых. — Взгляд Федрика встретился с моим, по его лицу разлилась боль. Но не за себя… за меня. — Это всего лишь нога, — сказал он, стараясь звучать более бодро. — У меня их две, ты же знаешь.
— О, перестань. — Это прозвучало почти как рыдание. — Ты всю жизнь посвятил путешествиям. Восхождениям, походам… — Я покачала головой. — Конечно, ты можешь делать все это с одной ногой, но…
— Он не сможет делать ничего, если умрет, — пробормотала Мари.
— Мари! — резко сказала я ей.
Федрик немного напрягся.
— Она просто драматизирует, — успокоил Федрика Гриффин. — Я видел и похуже на поле боя.
Гриффин лгал, и если я это поняла, Федрик — тем более.
Они не отвезли его в город. Я должна была верить, что это было не только для того, чтобы избежать любопытных глаз вражеских солдат. Они ждали меня. Чтобы я его вылечила. А я вернулась без своего лайта. Я была уверена, что это была единственная причина, по которой Кейн не сказал мне — он знал, что я ничего не смогу сделать.
Ну, даже если у меня не было лайта, я все равно была целительницей. Я все равно могла помочь.
Я присела рядом с Федриком.
— Я попробую вправить твою ногу. Мне нужны две длинные крепкие ветки и все бинты, которые у нас есть, — сказала я Мари. — И если ты можешь создать лед, это тоже поможет.