— Прекрати, — огрызнулась она, упираясь рукой в стену рядом со мной, когда очередная волна качнула нас.
Она права. Неуместно.
Корабль швырнул ее подбородком мне в грудину. Голова раскалывалась от боли. Голова раскалывалась.
— Я с самого начала не должен был переступать эту черту.
Качающийся фонарь в конце коридора освещал ее лицо тусклыми лучами. В ее оливковых глазах расцвела обида. Или это было сожаление? Боль? Что бы это ни было, я был слишком пьян, чтобы понять. Очевидно, что я не мог сказать правильные вещи в трезвом виде, не говоря уже о том, что я был в хлам пьян.
— Я просто хочу сказать, — попытался я снова, — что знал, что будет дальше. Я не должен был позволять нам…
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Я чувствовал, как колотится ее маленькое сердечко. Она смотрела на меня как…
Это лицо…
Сражения начинались из-за меньшего. Войны.
Корабль остановился, и мы отцепились друг от друга, несмотря на все внутренние сигналы тревоги, которые призывали меня поступить иначе. На самом деле все было совсем наоборот. Привязать ее к себе — даже если она будет брыкаться и кричать — и улететь сквозь рассвет. Оставить эту войну, это пророчество, эту месть остальным и показать Арвен мир. Показать ей меня, к лучшему или худшему. Вымаливать прощение из ее уст днями и неделями, чередуя унижения и наслаждения. Я был простым человеком — такой подход сработал бы для меня. Возможно, и ее можно было бы переубедить.
Вместо этого я, спотыкаясь, вернулся в капитанскую каюту, едва не потеряв равновесие и не ударившись лицом о мокрый пол. Глаза не отрывались от моих ботинок, пока недовольный вздох не заставил их подняться. Гриффин, открыв дверь, остановился.
Он смотрел на нас, стоящих в противоположных концах прохода. Несомненно, мы оба выглядели виноватыми, хотя я не мог понять, в чем именно. Я подавил улыбку, ощущая всю нелепость происходящего. До чего же чудовищно я все запустил. Арвен, должно быть, не поняла моего выражения, потому что взвилась на дыбы, как разъяренная лошадь.
Гриффин покачал головой, глядя на нас обоих.
— Мы прибыли.
Глава 3
АРВЕН
Я восприняла хмурый взгляд Гриффина как сигнал к уходу и буквально взлетела по деревянным ступенькам на палубу. Мои плечи и талия все еще пылали от воспоминания о больших теплых ладонях Кейна. Это было слишком близко — слишком напряженно. Я вдохнула, чтобы расслабить напряжение в теле. Слава Камням, что он был так пьян. Игнорировать его томные взгляды и дьявольскую харизму было проще простого, когда он даже двух слов связать не мог.
Ну, почти просто.
Я толкнула прочные дубовые двери, и неожиданный солнечный свет озарил мое лицо. Лучи щекотали мою кожу и вернули воспоминания об Ониксе — скошенной траве, белых бабочках, стрекоте цикад. За десять дней проливных дождей я почти забыла, что еще лето.
Время продолжало идти, мир продолжал вращаться, несмотря на смерть моей матери. Несмотря на все, что мы потеряли. На все, что я натворила.
Солнечный свет был похож на жидкое золото, стекающее по высоким мачтам, устремленным в небо. Это должно было вызвать улыбку на моих губах. Я подумала о своей матери и о том, как бы она отреагировала, увидев, как я хмурюсь, глядя на солнце.
Но лучи света только напоминали мне о всех жизнях, которые я унесла в своем гневе, в своем безудержном проявлении силы. В моих ушах звенели вспышки капающей крови и треск костей. Даже в самые страшные бури меня не качало так, как сейчас качало от воспоминаний.
В конце концов, на палубу вышли и другие пассажиры. Они стекались к бортам или теснились под парусами. Те, кто был свидетелем моей силы, не хотели находиться рядом со мной, и я их не винила.
Но другие были просто в восторге от того, что буря улеглась, и их болтовня вырвала мой разум из запутанной, кровавой паутины. Даже Амелия, которая сама выглядела довольно пьяной, улыбалась, что было для нее редкостью, и поворачивала свое загорелое лицо к небу.
Я была уверена, что Гриффин сказал, что мы прибыли, но ни в каком направлении не было видно суши. Я перешла на другую сторону корабля, чтобы еще раз проверить, но мы стояли на якоре посреди бескрайнего голубого океана — вокруг были только рябь волн и редкие чайки, парящие высоко в небе.
— Святые Камни, все кончено! — воскликнула Мари, подходя ко мне.
Райдер следовал за ней, как и во время всего путешествия. Он был ужасным бабником, и последней любовью Райдера, казалось, была моя единственная подруга. После того как всю жизнь я делила всех с моим более харизматичным братом, я ожидала, что это будет меня беспокоить, но вместо этого я обнаружила пустоту там, где раньше росла моя ревность. Однако на борту был еще кто-то, кто возмущался интересом Райдера к Мари.
— Ведьмочка, — сказал Гриффин, закрепляя черную кожаную броню на груди. — Король нуждается в твоей помощи. — Его выражение лица было серьезным — в этом не было ничего нового — но он нервничал. Поправлял нагрудную пластину, дергал воротник.
Я никогда раньше не видела, чтобы он так себя вел.
— Да ладно тебе, мужик, — упрекнул его Райдер. — Ты же знаешь, как ее зовут.
— Это лучше, чем называть ее рыжей, — сказал Гриффин, и его взгляд был настолько убийственным, что я чуть не съежилась.
Но Райдер только улыбнулся и косо посмотрел на Мари.
— Это просто ласковое прозвище, — сказал он, закручивая на палец прядь ее ярких, пружинистых волос и игриво потянув за нее. — Она знает, что я уважаю ее настолько, что называю ее Мари. Правда, Рыжая?
Я не могла не посмотреть на Гриффина. Его взгляд говорил о том, что он взвешивал последствия того, чтобы оторвать Райдеру палец и бросить его в океан позади нас.
Я попыталась посмотреть на него с теплотой. Я не была уверена, нравлюсь ли я ему больше теперь, когда безграничное горе сделало меня угрюмой, или он нравится мне больше, потому что никогда не требовал от меня фальшивой улыбки или ложного веселья. Главное — между нами возникла новая гармония, и она была нам по душе.
Мари, тем временем, улыбнулась Райдеру, но не покраснела. В этом она была немного отстраненной — одно из ее самых неожиданных качеств. Мужчины неизменно проявляли к ней интерес, тогда как она оставалась равнодушна — разве что собеседник мог предложить ей академическую литературу. Правда заключалась не в равнодушии, а в страхе — детство, проведенное под гнетом хулиганов, научило ее держаться подальше от мужчин, — для посторонних, таких как Райдер, это делало ее уверенной в себе. Недостижимой. Единственный раз, когда я видела, как она запнулась, был тот странный ужин с Гриффином за пределами Змеиного Источника, о котором, как я ни старалась, она никогда не хотела больше говорить.
— Хорошо, — прервала я, избавив всех от дальнейшего странного состязания. — Гриффин, иди вперед, мы за тобой.
Гриффин коротко выдохнул, и мы направились к толпе, собравшейся рядом с Королем Эриксом. Свергнутый король Провинций Перидот стоял под такелажем на фоне ясного голубого горизонта, который мы наконец смогли увидеть, теперь, когда буря улеглась. Он рассеянно погладил свой живот, с гордостью глядя на свое новое морское владение. Его грязные, редеющие белые волосы, такого же оттенка, как у его дочери, шелестели на морском бризе.
Мы пробились через толпу и остановились рядом с Барни, который стоял рядом с… Кейном и Ли. Конечно. Внутри все перевернулось.
Он показывал ей рукоять своего меча, солнце отсвечивало от блестящего металла и отражалось в широко раскрытых глазах Ли. Я хотела вмешаться, пошутить что-нибудь про оружие и его место рядом с детьми, но уже несколько дней я не видела, чтобы Ли так интересовалась чем-то. Несмотря на его ужасное решение по отношению ко мне, он был… хорош с ней.
— Наконец-то прекрасный день, — произнес Барни рядом со мной, не отрывая взгляда от натянутых белых парусов над нами, его лысая голова сверкала на солнце. — Вот каким должно быть настоящее плавание.
Барни был очарователен, и только он и Мари приносили радость всем участникам этого путешествия. Я попыталась улыбнуться ему.
— Ты был раньше в Цитрине?
— Нет. Но я слышал только хорошее. Некоторые королевские гвардейцы однажды побывали там с его величеством и сказали, что это изменило их жизнь.
Слава Камням. Я была готова именно к такому опыту. Может быть, я буду как Мари и посвящу свою жизнь поискам чего-то нового для себя. Ну, то, что от нее осталось.
Фу.
От собственной жалости в горлу подступала тошнота.
Солнечный день, солнечная Арвен. Соберись.
— Это было унылое путешествие. — Громовой голос Короля Эрикса заставил замолчать толпу. — Но страдания наконец-то закончились. Я привел нас в самое безопасное королевство во всем Эвенделле. — Путешественники, все еще занимая свои места перед ним, с облегчением прошептались, услышав слова Эрикса. Один из них, слишком усердный, зааплодировал, и Эрикс улыбнулся, изображая ложную скромность.
Я с трудом сдержала желание закатить глаза.
Эрикс продолжал обращаться к измученным дождем пассажирам, но хихиканье Кейна привлекло мое внимание к Ли, которая смотрела на него с озорной улыбкой на лице. Я не смогла удержаться от того, чтобы повернуться к Барни и сказать:
— Не думаешь ли ты, что пьяные взрослые мужчины не должны сплетничать с десятилетними девочками?
Барни побледнел, глядя то на меня, то на своего короля. Должно быть, я сказала это громче, чем хотела, потому что Ли покраснела, а затем ускользнула от нас и скрылась в толпе. Я пошла за ней, но Кейн обхватил мою руку своей теплой рукой, и я почувствовала, как моя кожа нагрелась от прикосновения. Я вырвалась.
— Посмотри, что ты наделала, — пробормотал он мне под нос. — Ты поставила ребенка в неловкое положение.
Я посмотрела на него с ядовитым взглядом, но увидела только свежий ветер, развевающий его волосы, и солнечный свет, отражающийся от его серебряных колец. На самом деле он выглядел спокойным. Он отпустил меня и сунул руку в карман.