11. Но это грубое оскорбление.
Я уже открыла рот для очередного вопроса, когда мы раздвинули завесу свисающих ивовых ветвей — и оказались нос к носу с двумя мрачными стражами. У одного отсутствовал глаз, но он даже не удосужился прикрыть пустую глазницу.
— Король Рэйвенвуд из Ониксового Королевства. Я здесь, чтобы поговорить с Килораном.
Без лишних слов одноглазый мужчина поднял запачканную тканевую перегородку, и мы вошли в укрытую крепость.
На самодельном троне из узловатого дерева восседал мужчина, который выглядел так, будто ел гвозди на завтрак. Кожа, похожая на кожу, короткие волосы и жесткие усы наемника. Каким-то образом он был одновременно массивным и поджарым, почти полностью состоящим из мышц, и правил в отвратительной, тускло освещенной зале.
Три полуобнаженные женщины в бисерных ожерельях и газовых юбках12 сидели вокруг него, как домашние кошки. Изможденные и голодные, каждая была прикована к его трону тонкими, грубо сделанными металлическими цепями.
Мужчины в ржавых доспехах толпились в логове, каждый со своим примитивным оружием — топорами, дубинками, булавами. Они заполняли комнату, как тесные зубы, все взгляды устремлены на своего лидера.
Трон Килорана стоял перед широким белым мраморным столом, заваленным оружием, кубками…
Белый мрамор… Какой белый мрамор они могли…
Кость.
Бедренные кости и грудины, над которыми я работала всю жизнь… Мой желудок сжался, когда я осознала, что передо мной стол, сделанный из человеческих костей.
Но мой желудок… это была не бездна тошноты. Нет, он кружился и переворачивался от чего-то… другого.
Нежного, тревожного удовольствия. Как надавливание на синяк.
А моя голова…
В моем сознании возникали образы, которым там не было места: губы и лед, разбивающееся и расширяющееся стекло, эхо капель крови на тихом мраморном полу…
— Король Кейн Рэйвенвуд, — громогласно провозгласил Килоран. — Чему обязаны такой чести?
Я яростно тряхнула головой, чтобы прогнать это странное чувство.
— Килоран. — Кейн кивнул в знак приветствия. — Всего лишь мелкие дела.
— Не глупите! Позвольте предложить вам выпить. Или… одну из моих жен?
Моя кровь закипела, когда я увидела, с каким удовольствием Килоран наклонился к брюнетке позади него.
— Гизал здесь обладает языком, который…
— Нет, — резко прервал его Кейн, прежде чем выпрямиться. — Нет необходимости. Мы ищем меч, который по ошибке привезли сюда пять лет назад. Моей оружейнице нужно осмотреть ваш арсенал. Это займет всего несколько минут.
— Даже такому красивому молодому королю, как вы, должно быть известно — здесь ничего не дается бесплатно.
Губа Кейна дрогнула вверх, и по моей спине пробежал холодок.
— Что я могу предложить тебе? Великое оружие, выкованное в твою честь? Мяса и хлеба на год? Столько спиртного, что твои люди не смогут выпить его и за десять попыток? Назови свою цену.
Кейн казался таким спокойным, таким расслабленным — почти как будто он развлекался с Килораном.
Килоран усмехнулся, глядя на лысого мужчину справа, прежде чем повернуться к нам.
— Вы знаете, каково здесь зимой?
Лицо Кейна оставалось безучастным.
— Не могу сказать, что имею представление.
Килоран снова усмехнулся, но на этот раз его глаза стали холодными. В моем желудке поселилось зловещее предчувствие.
— Зимой, всего через несколько месяцев, солнце будет скрываться за краем скал до полудня каждый день. Весь Хемлок погружается в беспощадную тьму на долгие часы до наступления ночи. Можете представить, какими бледными мы становимся? Какими худыми, когда слишком темно, чтобы хорошо охотиться? Как нам скучно? Вы знаете, что скука делает с такими, как мы, у кого в голове демоны?
Глаза Кейна сузились.
— И вы, должно быть, знаете, каково здесь в разгар лета. Когда этот проклятый остров начинает жариться и кипеть, как дно долины? Когда наши колодцы пересыхают, а тела — мужчины, женщины, дети — начинают громоздиться друг на друга? Можете представить этот запах? Вы знаете, как пахнет вареная, гниющая человеческая плоть?
Я сглотнула, борясь с тошнотой, которая скручивала мой желудок. Я знала, что его слова были угрозой. Кейн, должно быть, чувствовал то же самое, потому что он слегка прикрыл меня собой, его руки беззаботно лежали по бокам, хотя я поклялась бы, что черные шипы танцевали вокруг его костяшек.
Кейн оскалил свои белоснежные зубы.
— Я сдеру кожу с твоих мышц, прежде чем дарю тебе свободу.
Но Килоран только рассмеялся.
— Свобода? Ты называешь так свой мир? Свободным? Нет, милостивый король, — протянул Килоран. — Твой мир — не моя свобода. Несмотря на капризы Хемлока, у меня здесь есть все, что я мог бы пожелать. Там, в твоем мире, я — никто. Убийца, насильник… — Я вздрогнула от этого слова, и глаза Килорана загорелись от восторга. — Просто мерзкий кусок человеческой грязи. Но здесь… — Килоран указал на груды ржавых мечей и копий, выстроенных вдоль стен, на отвратительный стол перед ним, уставленный помятыми стальными кубками. На изможденных, прикованных женщин у его ног и мужчин, которые без колебаний отдали бы за него свои жизни. — Здесь я — король. Прямо как ты.
Челюсть Кейна напряглась, и я поклялась бы, что чувствовала ярость, исходящую от него. Ярость на этого человека, который играл с нашей безопасностью, как крысой над разинутой пастью питона. Ярость на сравнение между ними. В свои худшие дни Кейн видел себя именно таким — безжалостным, жестоким, эгоистичным.
— Нам нечего предложить тебе? — спросила я, удивив и себя, и Кейна.
Килоран наклонился с интересом, одарив меня широкой, полной ненависти улыбкой.
— Так оружейница умеет говорить.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, и тот странный, далекий дискомфорт в животе вернулся.
— Да, умеет.
— Я не говорил, что вам нечего мне предложить. На самом деле, вы можете дать мне то, что мне нужно больше всего.
— Тогда говори. У меня планы на ужин, — сказал Кейн, проводя рукой по волосам, воплощение безразличия. — И еще более важные на десерт.
Килоран откинулся на трон, и дерево заскрипело, когда он поднял ноги. Худенькая блондинка, сидевшая у его ног, без колебаний подползла под них, превратившись в человеческую подставку.
Я сглотнула чистую желчь, но не дала Килорану удовольствия отвести взгляд.
— Когда я попал сюда, мне было всего семнадцать. Сирота с малым выбором, я присоединился к банде в Клинковых Пустошах, совершал вещи, которые заставили бы зеленые глаза… — Он ткнул тупым пальцем в меня. — …вывернуться наизнанку, и получил билет в один конец на Хемлок вместе с тем самым человеком, который научил меня всему, что я знаю.
— Я думал, что мы злые, но мужчины и женщины в этом месте… — Килоран горько усмехнулся. — Я и понятия не имел о настоящей жестокости. Но оказалось, что мне не нужно быть самым злым, самым жестоким или самым крепким. — Килоран провел рукой по усам. — Мне просто нужно было быть самым умным.
— На третью ночь я убил человека, который вырастил меня — который принимал за меня ножи и плети. Я вонзил топор ему в глотку перед тридцатью другими мужчинами. — Килоран усмехнулся, как будто это было милое, глупое воспоминание.
— На следующий день весь Хемлок пошел за мной. Моя собственная веселая банда воинов. — Килоран широко улыбнулся, слишком довольный собой. — Потребовались годы, чтобы пробиться наверх. Годы, жизни, и больше жертв и тяжкого труда, чем твоя изнеженная королевская плоть когда-либо испытывала, милостивый король.
Челюсть Кейна напряглась.
— Мое терпение на исходе. Что тебе нужно, Грим?
Я бы хотела говорить прямо в голову Кейна. Он играет с нами. Давай уйдем. Мы вернемся с твоей армией. То странное чувство, которое не покидало меня с момента входа в комнату, теперь превратилось в острый страх и разрывало меня изнутри. Я хотела уйти. Сейчас, сейчас, сейчас…
— Ты даже не дослушал историю! Такой молодой, такой нетерпеливый. — Килоран цокнул языком. — Я правлю островом уже два десятилетия. Дольше, чем кто-либо еще. И теперь, после всего, что я сделал для людей этого острова, всех фракций, которые я объединил, я слышу, что зреет мятеж? — Глаза Килорана сузились в щелочки. — Мне не нужно твое оружие, твои богатства, твои припасы. Мне нужно доказать свою силу. Свой ум.
Я не знаю, кто двинулся первым.
Темный лайт Кейна пронесся по комнате, ударив в стены, оглушительно громкий и металлический на вкус. Он кружил вокруг нас — вырывался из его рук, как крылья воронов, скользя по логову, разрезая людей Килорана острыми краями драконьей чешуи, когтей и ядовитых клыков. Жгуты этой пульсирующей силы вырывались из позвоночника Кейна, его шерсть встала дыбом, и они задушили рычащего мужчину, которого я даже не заметила.
И кровь…
Так много сочащейся, текущей крови…
Мужчины падали один за другим, некоторые с перерезанным горлом, другие разрубленные пополам, как спелые фрукты.
Но один из людей Килорана уже схватил меня за талию и потащил назад. Я закричала, не в силах вырваться…
Но я ударила его локтем в нос, и приятный крэк раздался в моих ушах, сопровождаемый ощущением теплой, липкой крови, просачивающейся сквозь ткань моей блузки. Мужчина едва дрогнул.
Я снова закричала, когда он оттащил меня от Кейна…
Кейна.
Кейна, который уничтожит их всех. Всех этих людей. Они…
Где он?
Я изо всех сил пыталась повернуть голову, боролась с мужчиной, который держал меня, моя слюна летела, зубы скрежетали, и наконец, наконец, когда мне удалось посмотреть вниз…
Вся кровь в моих жилах превратилась в лед.
Кейн лежал на полу, лицом втоптанный в щепья, на грани потери сознания. Его руки были вывернуты за спину каким-то громилой, колено которого впивалось ему в позвоночник. Стражник обмотал его запястья цепью — светлее железа, но словно тяжелее стали.