Хотя, возможно, это были лишь путы.
Я снова дернула ткань. Несмотря на ее мягкость, ленту нельзя было порвать, перегрызть или поджечь свечой с прикроватного столика — я пробовала все три способа как минимум дюжину раз.
На самом деле, они были обманчиво толстыми и прочными, и я не могла использовать свой лайт, как бы ни старалась…
О, Камни.
Я была идиоткой.
Лилиум.
Лента, должно быть, была соткана с лилиумом. Это объясняло, почему я восстанавливалась так медленно, почему не могла призвать свой лайт, почему чувствовала себя такой слабой и уставшей.
Дело было не только в зашитой ране на животе.
Меня истощали.
Тот, кто меня лечил, должно быть, знал, что я Фейри.
Но кто…
Мраморные двери плавно открылись, и вошли две женщины в одинаковых черных униформах и медицинских шапочках. Ни одна из них не проронила ни слова, пока одна несла поднос с хирургическими инструментами, а другая поправляла постель вокруг меня.
— Кто вы?
Тишина.
— Где я?
Тишина.
— Почему вы меня лечите? Почему я не…
— Мертва?
Я резко повернула голову к дверному проему. Дыхание перехватило.
В роскошном розовом халате, держа бронзовую кружку с паром, стоял Лазарь.
Картина уютного короля холодным утром. И все же мое сердце бешено колотилось, будто передо мной было чудовище.
Потому что так оно и было.
— Это не очень любезно, — пожурил он, подходя к моей кровати.
Я забыла, что Лазарь может слышать мои мысли, и попыталась отодвинуться от него, когда он непринужденно сел на край матраса. Возможно, он все это устроил, чтобы убить меня в своем доме. В своей постели.
Это было отвратительно. Извращенно. Больно. Это было…
— Ну, Арвен, зачем мне убивать тебя?
Я сглотнула, когда его серебряные глаза уставились на меня. Я ошиблась раньше, когда впервые встретила его на пляже Бухты Сирены. Они не были похожи на глаза Кейна. Совсем.
— Может, потому что только я могу покончить с тобой?
— Да, — сказал он, отхлебнув из кружки. — Веский аргумент. Ты также единственное существо в этом мире, которое может создавать жизнь. По крайней мере, ту жизнь, которая мне интересна.
Я моргнула.
Раз.
Два.
Я не понимала. И моя голова пульсировала и кружилась. Мне только начало доходить, что я, скорее всего, нахожусь в мире Фейри — Люмере. Я была не в нескольких днях или неделях от Кейна. Я даже не в том же царстве, что и он.
— Уверен, мой сын скоро здесь появится. — Лазарь улыбнулся. — Разве это не будет приятным сюрпризом для него — женщина, которую он любит, обручена с его собственным отцом. Немного извращенно для моего вкуса, но… — Он пожал плечами. — Что поделаешь?
— Обручена?
Лазарь похлопал меня по бедру через покрывало, и я отпрянула.
— Я никогда не стал бы убивать тебя, дорогая Арвен. На самом деле, ты мне нужна. Ты дашь мне то, чего я желал больше двух тысяч лет. То, что я так и не смог получить сам. Настоящих чистокровных наследников Фейри.
Отвращение расползалось по моим венам, как жуки и муравьи.
— Теперь, когда клинок уничтожен, ни ты, ни кто-либо из наших истинных детей Фейри не сможете причинить мне вред. Да и зачем? Вместе мы возродим этот некогда процветающий мир истинными, чистыми Фейри.
— Я никогда, никогда не стану твоей королевой, — прошептала я. — Лучше умру.
— После того как подаришь мне наследников, я с радостью исполню твое желание. — Его губы растянулись в улыбке, когда он увидел, должно быть, поражение или ужас — или и то, и другое — в моих глазах. Затем он поднялся с кровати и вышел через роскошный дверной проем, закрыв за собой дверь с отвратительным клик.
Бонус (к главе 22)
ГРИФФИН
— Хватит. Арвен и ведьма выживут. Они сильные.
Самые глупые слова, которые я когда-либо произносил.
Она была мертва. Наверное.
Ведьма.
Раздавленная под грудами камней. Ее очаровательная широкая улыбка, этот рыжий хаос волос и ее блистательный, непостижимый ум…
— Чертовы Камни! — взревел Федрик. — Прекрати!
Я убрал руки с его изуродованной ноги. Я немного потерял контроль над своей силой Фейри. Своей яростью.
— Держись.
Блондинистый принц скривился. Его лицо было бледным от потери крови, покрытым слезами и потом.
— Я пытаюсь… Я… Ты не представляешь, какая это боль.
В моем сознании рыжие волосы раскинулись под валуном. Кровь того же цвета сочилась по камню…
— Представляю.
Последним рывком я вправил Федрику вывихнутую кость голени в коленный сустав, и он сдержал еще один стон. Это мало что решало — разве что помогло бы ему добраться до лагеря. Жгут, сделанный из моего ремня, делал основную работу, но парню, скорее всего, нужно было ампутировать конечность. Или хотя бы операция.
Я встал, вытирая его кровь о штаны. Где-то вдали прокричал ара. Густые листья над нами не шевелились — не было ни ветерка. Никакого облегчения от липкой атмосферы. Только вечерняя жара, густая как туман.
— Не двигайся.
Федрик откинул голову на широкий ствол Капока16 за спиной. Вдохнул влажный воздух.
— Очень смешно.
Я нашел Кейна у входа в Пещеру Жнеца — теперь это была мрачная каменная гора.
Хриплые, задыхающиеся вдохи. Тихий зов моего имени.
Я подавил жгучий ком в гортани.
— Ну как, удалось что-то разглядеть?
Кейн не отрывал яростного взгляда от скалы.
— Как поживает принц?
При смерти.
— Ему нужна помощь.
Кейн скривился.
— Мы должны подождать Арвен. Мы не можем рисковать, отправляясь в зарницу. Города кишат солдатами Янтарного…
Федрик снова застонал. Мы с Кейном обернулись и увидели, как он приподнимает ногу на дюйм. Это выглядело как пытка. А я знал толк в пытках.
— Нога скоро загниет. Надо доставить его в лагерь.
— Мы не можем. — В глазах Кейна было слишком много напряжения. Так бывало, когда он знал, что я вот-вот скажу, что он не прав. — Пока не можем.
— Ты думаешь, я хочу их бросить?
Я разбил лагерь здесь. Позволил комарам пировать. Даже зная, как маловероятно, что кто-то из них выжил, я ждал, пока не узнаю наверняка. Но у нас была война, которую нужно выиграть. Континент, который нужно спасти от смерти. Мои страдания — даже страдания Кейна — значили меньше, чем необходимость сохранить жизнь сыну Бродерика и Изольды. Я уже открывал рот, чтобы сказать Кейну об этом, когда услышал ее.
— Святые Камни, вот вы где!
Этот звук сдвинул наковальню с моей груди.
Она жива. Она вернулась ко мне.
Я даже не осознал, что побежал. Тем более не представлял, что буду делать, когда доберусь до нее. Мысль о том, чтобы притянуть ее к себе — прижать Мари к груди — остановила меня намертво.
Ее лицо расплывалось в моем зрении, и я моргнул, пока оно не стало четким. Мари только смотрела на меня, немного ожидающе, но и вопросительно. Ее глаза всегда так делали. Вопрошали. Искали лазейку или подвох. Правду за словами. Поэтому я старался использовать еще меньше слов, чем обычно, когда был рядом с ней.
— Ведьма.
На этот раз одного слова хватило, чтобы оказаться неправым. Может, она ждала Я рад, что ты жива. Именно это я и чувствовал — радость — была сноской в учебнике моих чувств. Но она же знала это, да?
Мари закатила глаза и прошла сквозь высокую траву мимо меня. Увидев принца, она побледнела.
— Федрик… Ты в порядке?
Федрик почти не ответил, его глаза прикованы к линии деревьев. Кейн смотрел в том же направлении с тем же выражением сдержанной надежды. Было непросто оторвать взгляд от потертых локтей Мари и царапины на ее нежной щеке, но я тоже начал изучать просвет в джунглях, откуда появилась ведьма.
Давай, Арвен.
Давай.
Мари громко сглотнула.
— Где Арвен?
Блядь. Не помню, чтобы когда-либо слышал ее голос таким тихим.
— Она не с тобой? — спросил Федрик.
Но я мог лишь перевести взгляд на Кейна. Пот приклеил темные пряди волос к его лбу. Гортань содрогнулась, будто он подавился собственным глотком.
— Ты же только что была с ней, — прошипел он. Челюсти сжаты, ноздри раздуты… И затем он двинулся к Мари. Оставил вход в пещеру, чтобы ринуться к ней с тем гневом, что всегда кипел в нем. — Что ты имеешь в виду, где она?
Федрик съежился у дерева с гримасой боли. Мари тоже отпрянула.
Я только сделал шаг. Один шаг, который поставил меня перед ней. И все же… Это было то, чего я не делал почти два столетия. Я встал между своим королем и его целью.
Глаза Кейна расширились.
— Черт, Грифф… — Он вздохнул, и я увидел, как темный свет, мерцавший у его кулаков, исчез. — Я не собираюсь причинять ей вред.
Я никогда не узнаю, было ли это правдой. Но и он тоже.
— Мари, — сказал Кейн, чуть мягче, наклонив голову, чтобы встретиться с ней взглядом поверх моего плеча. — Расскажи, что случилось.
Голос Мари дрожал, когда она рассказала нам троим, через что они с Арвен прошли. Как они оказались в ловушке. Как Арвен спасла ее. Каждую деталь, включая то, почему заклинание распада чаще используют на дереве, изъеденном термитами, а не на камне в пещере. Не знаю, почему меня до сих пор удивляет, как ее речь действует на меня успокаивающе.
Дело не только в том, что я думал, будто она мертва. Голос Мари всегда так действовал на меня. Если человеческое общение — это поле боя, а разговор — передовая линия, самая опасная, но и самая необходимая, то разговор с Мари был как вести эту атаку во вражеский лагерь и обнаружить, что они все сдались. Приятное облегчение. Передышка от рутины.
Ее голос был мелодичным. Ее мысли завораживающе переплетались, как сложная головоломка, которую приятно наблюдать, как кто-то гораздо умнее тебя решает. Ее обширные знания поражали и пугали только тех, кто их не заслуживал.