Я снял грязные штаны и тунику, в которых провел бесконечное путешествие на корабле, и бросил их в корзину для мусора с большей силой, чем было необходимо. Зеркало передо мной отражало жалкое зрелище. Слишком худой, бледный и грубый. Неровная борода. Впалые глаза. Мне нужно было перестать искать успокоения в кружках с виски.
Я включил воду и дал ей течь с потолка, пока вся ванная не стала влажной и липкой, а затем вошел внутрь и оттер каждый сантиметр своего тела до крови.
Когда я закончил, я встал под горячий струю воды и оперся руками о плитку перед собой. Мелкие капли тепла капали между моими раскрытыми пальцами. Непрерывный поток бил по макушке и затылку. Я старался не отвлекаться на посторонние мысли.
Горячее.
Это поможет.
Я повернул ручку, пока вода не стала обжигающей.
А потом еще горячее, пока моя кожа не стала красной, как у новорожденного.
Это было бесполезно. Я не мог не думать об Арвен.
Я неделю оттягивал этот момент. Слишком мерзко, слишком низко — вызывать ее образ в сознании, зная, какие мысли сейчас роятся в ее голове. Зная, что я натворил.
Но мне нужно было хоть на мгновение освободиться. Особенно после пустых обещаний, которые я дал Изольде. Теперь, даже если я выиграю эту чертову войну, у меня будет еще одна на руках, если я не выдам Серу замуж за какого-нибудь Фейри-аристократа. Я даже не мог представить, кто будет править Люмерой, если мы победим. Я никогда не позволял себе задумываться так далеко. Победа над Лазарем означала бы, что Арвен…
Мой кулак ударил по скользкой стене душа, расколов плитку и разбросав осколки у моих ног.
Я не мог взлететь в небо, как часто делал, когда был так беспокоен.
Пусть боги будут свидетелями — я не жаждал разделить постель с другой.
И.… я видел ее во сне. Каждую чертову ночь. Арвен вторглась не только в мои мысли, когда я был бодр, но и в мои сны. Это было безнадежно. Унизительно — быть таким взвинченным, как скрученная проволока, после месяцев и месяцев желания и невозможности обладать ею.
Однажды я позволил себе подумать о ней. Только один раз.
Я обхватил рукой свой член и начал поглаживать в ровном ритме. В моей голове кружились ее груди, больше моей ладони, и ее твердые соски с розовыми кончиками. Изгиб ее стройных бедер, ее влажные губы и язык. Какие ощущения они могли бы вызвать, обхватив меня. Я пытался представить, как она все еще хочет меня, скачет на мне, извивается сверху, умоляя меня толкать сильнее, довести ее до предела. Ее разгоряченная плоть, принимающая меня. Ее руки жадно ласкали меня, требующие еще, еще, еще… Я ускорил движения, упершись второй ладонью в мокрую плитку, чтобы не упасть. Я кончил сильно и грубо, произнося ее имя.
Мгновенный стыд, который последовал за этим, был еще сильнее, чем желание, которое меня подстегнуло. Я испытывал отвращение к самому себе.
Я ополоснулся и накинул полотенце на бедра. Это будет последний раз. Это был кульминационный момент в память о старых временах.
Да, это имело смысл.
Стук в дверь был желанным отвлечением. Пожалуйста, пусть это будет кто-то, кто хочет ударить меня по лицу.
Я открыл дверь и увидел непроницаемое лицо Гриффина.
— Почти то, что нужно, — пробормотал я про себя.
Он бросил на меня любопытный взгляд, сел в бежевое кресло из овечьей кожи рядом с камином и взял с стола рядом с собой декоративную опалесцирующую ракушку.
— Я только что встретился с Мастером Аледом. — Он повернулся ко мне, в его глазах блеснула искорка. — У нас может быть шанс с Кроуфордом.
Я поднял брови. Наконец-то, чертовски хорошие новости.
— Правда?
— Здесь, в Азурине. Сегодня вечером.
— Отлично, — сказал я, опускаясь в кресло напротив него.
Гриффин посмотрел на меня, а затем резко рассмеялся.
— Ты выглядишь разбитым.
— Я в порядке.
— Не завидую. Это — он указал на мое лицо — выглядит хуже, чем рана от топора.
— Спасибо. — Он, скорее всего, никогда не испытает моей жалкой судьбы. Я не был уверен, что Гриффин способен на романтическую любовь. У него не было примера, на котором он мог бы учиться. Он вырос в более холодной семье, чем моя.
— Она все равно была слишком хороша для тебя, — искренне сказал он.
— Я знаю.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой чувства.
— И это знаю, — пробормотала я, откинув голову назад. На потолке был высечен узор в виде волнистых завитков.
— Хорошо, — сказал он.
— Они позволят нам остаться.
— Тоже хорошо.
— Я пообещала Сере, что отдам ее тому, кто займет трон в Люмере, если мы победим.
— Меньше хорошего.
Я ухмыльнулась.
— Кто это будет? — спросил он. — Ты?
Я резко поднял голову — и встретил его насмешливый взгляд.
— Конечно, нет. Может ты?
Улыбка сорвалась с лица, уступив место презрению, которое буквально искрилось в воздухе.
— Тогда будем думать дальше, — сказала я. — Как мы доберемся до коллекционера?
— На частном мероприятии, которое он устраивает. Мы можем пойти туда с принцем. — Гриффин склонил голову, изучая ракушку, которая все еще была в его руках.
Я нахмурился.
— Что ты мне недоговариваешь?
— Не убивай Кроуфорда. Пока мы не получим клинок.
— Хорошо, — согласилась я.
— Алед сказал, что Кроуфорд собирал девушек-мер. Королевская семья не знала об этом, пока он не продал почти тридцать из них. Молодых девушек.
Горечь поднялась комом в горле. Кроуфорд уже заслуживал долгого и тщательного избиения за всех людей, которых он обманул и обокрал. Теперь он заслуживал смерти.
— Почему они не схватили его? Не судили за его преступления?
Гриффин выглядел почти так же злобно, как я себя чувствовал.
— У них не было достаточно доказательств. Не хотели рисковать, учитывая его статус в городе. Он заставил одного из своих давних друзей взять вину на себя. Изольда и Бродерик повесили лакея в центре города. Не особо суровое наказание, если хочешь знать мое мнение.
Отец Гриффина был главой армии моего отца и самым жестоким человеком, которого я когда-либо встречал. Его мать была еще более холодной. По его мнению, повешение было быстрой и почетной смертью. Почти любезностью.
Я встал, разбрызгивая на стул капли воды.
— Мы добудем всю информацию о клинке, пока мы в городе, а потом сделаем Изольде и Бродерику одолжение, уничтожив одного из их паразитов.
Гриффин тоже встал.
— Кейн…
— Где мы с ним встретимся сегодня вечером?
Он выдохнул с досадой.
— Вот это будет самое интересное.
Глава 7
АРВЕН
На этом пляже невозможно было найти устойчивую опору. Каждый шаг приходился неловко — сапоги увязали в мокрой смеси песка и морской воды. Коса расплелась, и теперь потные, покрытые солью пряди волос прилипли к шее и лбу; легкие, казалось, кровоточили от напряжения; а ноги горели ровной, пульсирующей болью — в бедрах, сводах стоп, щиколотках.
И все же тихое забвение в моем сердце не уступало.
Меня пугало больше, чем я могла признать — что соленый воздух в моих легких, ритмичные движения рук впервые в моей жизни не помогали.
А мои ноги — эти ботинки на песке…
Я неуклюже остановилась и сдернула с ног ботинки один за другим, как будто все страдания в моей жизни были их виной. Неровные, плохо сшитые нарушители издевались надо мной с залитого солнцем золота пляжа Азурина.
Мое лицо было слишком горячим, когда я оценивала их. Мое дыхание было неровным.
Эти ботинки пронесли меня через Лес Теней. Сто раз парировали удары на полях Шэдоухолда с Даганом. Тяжело поднимались и спускались по лестнице, чтобы навестить Мари в библиотеке.
Они часами прижимались к холодной стене подземелья, ожидая милостивого сна. Их отбросили в угол, чтобы я могла забраться в постель рядом с теплым и ждущим Кейном. Эти ботинки лежали сложенные под мной, когда я держала в руках умирающую мать.
Мое сердце бушевало в груди, когда я схватила кожаные ботинки и бросила их в океан со всей силой, на которую была способна.
Они пролетели по воздуху по легкой белой дуге энергии и приземлились в глубинах океана за много миль отсюда с легким всплеском.
Мои глаза нашли мои руки.
Они выглядели так же. Красные и в пятнах от бега под ярким солнцем.
Но…
Я почувствовала что-то.
И.… это меня напугало. Моя собственная сила. То, что пульсировало под поверхностью моей кожи…
— Что бы эти ботинки ни сделали с вами, я не сомневаюсь, что такая казнь была оправдана.
Я резко обернулась на этот новый, солнечный голос и увидела Федрика, стоящего на пляже, на фоне маленькой пастельной деревушки. За ней виднелись деревья, испещренные оранжевыми пятнами. Я не была уверена, как далеко я убежала, но мы явно сильно отдалились от гавани.
Я сделала реверанс, но он отмахнулся рукой, приближаясь ко мне.
— Я должен знать. — Он кивнул в сторону стеклянной бухты за моей спиной, где царила тишина, нарушаемая лишь шумом морской пены о мокрый песок. — Зачем?
— Пришлось принести жертву, — призналась я.
— Если пришлось — значит, было нужно, — заверил он меня. — И их честь служить. — Федрик улыбнулся так, что его улыбка затмила солнце над нами.
— Вы… прячетесь? — Несколько часов назад он покинул нашу лаконичную встречу на ступенях дворца, лишь бы не встречаться с Кейном. А теперь он был здесь, в нескольких милях от центра города, один со мной на этом пляже.
— А от чего я должен прятаться?
— От Короля Рэйвенвуда. Я просто подумала…
Федрик снова улыбнулся, раздавая эти искренние улыбки, как бесплатные конфеты. В этом он так не похож на Кейна. Во всех отношениях.
— Мне просто нужен был предлог сбежать от этой политической возни. Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о таких грубиянах, как он, не так ли?
Я ничего не сказала, ноги стали холодными и чесались там, где мокрый песок высыхал вокруг моих голых лодыжек.
— Леди Арвен, может быть, вас заинтересует…