– Мне, – сказала Ребекка. – Но не важно. Продолжай.
– И у него прелестнейшие… гм… – Меган показала пальцем пониже спины, – ягодицы.
– Ты что, рассматривала?
– Вряд ли такое пропустишь. Я ехала следом за ним не одну милю.
– Ну конечно, симпатичные ягодицы многого стоят.
– Он сначала не хотел… – Меган замялась. – Я могу поговорить с тобой об этом? Ты ведь не скажешь Калебу?
– Ни слова. – Ребекка перекрестила грудь. – Обещаю.
– Хорошо. – Меган наклонилась вперед и понизила голос до шепота. – Мне хотелось, чтобы он меня трогал, хотя я понимала, что нехорошо так думать. Но я никогда не испытывала ничего подобного. Как будто сама судьба уготовила нашу встречу. Но он упорно твердит, что наши отношения обречены на неудачу, потому что ему нужно разыскивать Сайласа Скотта – человека, который убил его жену и сына, – пояснила она.
– Как?!
– О, это очень длинная история. Могу только сказать, что Лукас не остановится, пока не убьет мерзавца. И по сути, он прав. Разве можно его осуждать? Но у меня странное чувство, Ребекка. Что бы он ни говорил, я не могу поверить, что мы расстанемся. Но я знаю, он уедет. Он оставит меня. И тем не менее я не жалею о том, что у нас с ним было. Пусть я никогда его больше не увижу, но я бы ни на что не променяла то время, пока мы были вместе. Мне будет одиноко, но у меня останутся воспоминания, Я всегда смогу оглянуться назад и вернуться в те дни, когда он с такой нежностью дарил мне любовь.
– Я надеюсь, ты не собираешься до конца жизни пребывать в одиночестве, – заметила Ребекка. – Любой мужчина будет счастлив иметь такую жену. Если Лукасу не хватает ума понять, что он может потерять, найдутся другие.
В ответ Меган покачала головой:
– Мне не нужен другой мужчина. У меня больше ни к кому не будет таких чувств.
– Но может быть…
– Нет. Ни один мужчина не идет ни в какое сравнение с Лукасом. Разве ты поставила бы кого-то на место Калеба?
– Ты права. Извини. Конечно, мне никто не заменит Калеба. Если ты любишь Лукаса хотя бы вполовину так, как я твоего брата, я могу тебя понять. Ты не хочешь довольствоваться меньшим и поэтому скорее останешься старой девой.
– Я не говорила, что собираюсь остаться старой девой. О Боже, когда я слышу слова «старая дева», мне представляется маленькая старушка во всем сером и с крошечными очками на кончике, носа. Нет, хоть я никогда не выйду замуж, такая жизнь тоже не по мне.
Тем временем вернулась Бесси, ее соломенная корзинка была доверху наполнена блестящими зелеными плодами. Ребекка улыбнулась.
– Зак поможет тебе помыть перец, Бесси. Кстати, где он? – Она огляделась кругом и, вспомнив, схватилась за голову. – О матерь Божья! Я совсем забыла, я же отправила его наверх! Он, наверное, недоумевает, почему я так долго его не зову.
– Я схожу за ним, – сказала Меган и направилась к двери. – Там он может показать мне свои красивые камешки. – Она прикрыла рот рукой, пряча улыбку. – И заодно посмотрю, как там Калеб с Лукасом.
– Не хотите еще мяса? – предложила Ребекка сквозь непрекращающееся верещание Зака, протянув Лукасу большое деревянное блюдо с говядиной.
Он воткнул вилку в толстый кусок.
– Мясо изумительное, миссис Адамс, – сказал он, подкладывая себе на тарелку картофель с морковью и поливая соусом.
– Спасибо. И можете называть меня просто Ребекка. Лукас кивнул, но он не мог такого допустить. Было бы уж слишком запанибратски – называть ее по имени. Он не собирался добиваться расположения родственников Меган, тем более сейчас, когда он должен ее увезти от них. И вообще, ни к чему заискивать больше, чем следует, особенно после того, как он скрепя сердце выказал свое уважение Калебу.
– Вы увезете Меган сразу после обеда? – спросила Ребекка. – Или она может провести здесь ночь?
Лукас дожевал маленький кусочек мяса, но, прежде чем он успел его проглотить и ответить, Меган сказала:
– Мы уедем, как только поедим. Правда, Лукас? – Он кивнул.
– Мы и так не должны были задерживаться, – пояснила она. – Но мне так хотелось с вами повидаться.
– Тебе, похоже, прямо-таки не терпится отправиться в тюрьму, – сказал Калеб.
– Вовсе нет, – улыбнулась Меган. – Но чем скорее Лукас доставит меня в участок и телеграфирует Доновану, тем скорее мы покончим со всей неразберихой.
– А я утром первым делом телеграфирую матери. Она, наверное, упадет в обморок, когда узнает, что ты арестована.
– Не думаю, – сказала Меган, бросая в рот кусочек морковки. – Едва ли она удивится. Мама всегда говорила, что я сведу ее в гроб раньше времени. У нее наверняка есть адвокат на подхвате, который только и ждет от нее сигнала, что ее дочь попала в беду.
– Возможно.
Меган задержала руку с вилкой и пронзила брата пристальным взглядом.
– Калеб, как «Экспресс»?
Он заерзал на стуле, избегая смотреть ей в глаза.
– Прекрасно.
– Нет, Калеб. Я хочу знать правду.
– Хорошо. – Он положил свою салфетку рядом с тарелкой. – Но правда не слишком приятна. Гектор делает только половину рейсов и не перестает проклинать маршрут. Ограбления «Адамс экспресс» повергли людей в ужас. После того как пассажиры прослышали о них, они предпочитают другие средства передвижения, даже если поездка откладывается на неделю. Если дело и дальше так пойдет, мы обанкротимся. Ну, теперь ты удовлетворена?
– Вовсе нет, – нахмурилась Меган. Калеб накрыл ладонью ее руку.
– Меган, – сказал он уже более мягким тоном, – я сделал все, что в моих силах. К тому же дела в «Экспрессе» шли далеко не благополучно еще до того, как тебя похитили. Поэтому рассчитывать на чудо не приходится.
– Я и не рассчитываю. – Меган шмыгнула носом и отвела взгляд. – Надеюсь только, что люди все поймут правильно. Я не хочу, чтобы меня принимали за какое-то чудовище. Я ни в чем не виновата. – Она уронила на стол сжатый кулак, так что серебро задребезжало. – До недавнего времени никто, ни один пассажир еще не пострадал ни на одной из наших линий. Разве такой факт не является заслугой компании?
– Я полагаю, люди не хотят рисковать. Их можно понять. Кому охота пасть от пули бандитов?
Стоило только затронуть болезненную тему, как разговор быстро перетек в новое русло. Поэтому Лукас принялся поглощать пищу с удвоенной скоростью. Он вышел из-за стола и, предварительно вытерев рот салфеткой, сказал:
– Ну что, поехали?
– Могли бы позволить ей нормально поесть, перед тем как тащить на виселицу, – заметил Калеб.
– Я уже закончила, – сказала Меган, вставая.
– Ты уверена, что больше ничего не хочешь? – спросила Ребекка. – Есть еще шарлотка на десерт.
– Я не могу. В самом деле, мы должны ехать. – Меган с округлившимися глазами нерешительно покусывала нижнюю губу. – О, твой пирог так хорош! – Она умоляюще посмотрела на Лукаса: – Только один кусочек. Обещаю.
– Возьми с собой, – сказал он, нетерпеливо переминаясь.
– Я заверну пирог целиком. В любом случае пригодится. До вечера еще успеете проголодаться.
– Не очень хорошо получилось, – сказала Меган, когда они с Лукасом отошли от дома.
– Что нехорошо?
Она подняла руку и, улыбаясь, помахала своим родным, стоявшим на крыльце.
– Нехорошо, что мы уезжаем, не дождавшись десерта. Ты не представляешь, чего ты лишаешься. Пирог Ребекки в самом деле восхитительный.
– Возможно, я его конфискую, до того как сдам тебя в участок, – сказал Лукас.
– Только через мой труп! – Меган прижала к груди сверток с пирогом.
Пахло, надо признать, аппетитно. Господи, у нее в семье хоть что-то бывает не так? Невестка ее, Ребекка Адамс, воистину святая. Образцовая мать, отменная стряпуха, гостеприимная хозяйка. Приятная в обращении женщина. Лукас был готов поклясться, что половину времени, проведенного за обедом, видел у нее над головой светящийся нимб.
Калеб – даже тот, казалось, не имел недостатков. Конечно, будь его воля, он с удовольствием пристукнул бы своего гостя. Но Калеба можно было понять. Он защищал честь своей сестры. Господи! Начинаешь чувствовать себя каким-то болваном, тупо выполняющим свою работу.
Лукас взглянул на Меган. Она ехала рядом ровной трусцой.
– У тебя милые родственники, – сказал он, надеясь немного смягчить свою вину.
Реакция была неожиданной.
– Они замечательные, правда? – Меган прямо-таки сияла. – Не могу передать, как я тебе благодарна за то, что ты привез меня повидаться с ними. – Она накрыла ладонью его руку, лежащую на вожжах. – Ты не представляешь, как мне их недоставало прошедшие две недели.
Будь в его родном доме такие же отношения, как у Адамсов, такой семьи ему тоже недоставало бы. Но его отец уделял ему внимание только в одном случае – когда наказывал. А несчастная мать была настолько запугана, что даже не пыталась помешать деспоту избивать его единственного сына. Неудивительно, что в одиннадцать лет он сбежал из дома.
Солнце уходило за горизонт, когда они прибыли в город. Лукас заметил, как Меган крепко держит вожжи и прижимает к себе пирог: Она сидела в седле, прямая как трость, но не противилась. Не пыталась ни убежать, ни что-то изменить.
Черт подери! Почему она не спорит, не хнычет, как дитя, и не просит ее отпустить? Если бы она в последний момент помчалась галопом, по крайней мере был бы повод вспылить и притащить ее обратно, а потом доставить в участок.
Но Меган выполняла свое обещание и не предпринимала никаких попыток уклониться.
– Проклятие!
Она вздрогнула, испуганная резким звуком.
– Что такое?
– Ничего. Просто вспомнил, что мне нужно кое-что сделать.
– Сейчас?
– Да. Немедленно. – Лукас перекинул ногу через спину Смельчака. – Побудь здесь, Меган. – Он увидел, как она тяжело вздохнула. – Никуда не уходи.
– Разве я не могу доехать дальше одна? Я бы тем временем все объяснила мистеру Томпсону.
– Нет. Я должен сделать все сам. Ты останешься здесь и не двинешься ни на гран, пока я не вернусь. – Не сомневаясь в ее послушании, Лукас повернулся и шагнул на дощатый настил. Быстро дойдя до здания телеграфа, он оглянулся назад, проверить, на месте ли его пленница. Она надвинула стетсон пониже, чтобы прохожим не было видно ее лица, но с места не сдвинулась.