Дэнни хотелось спуститься вниз и съесть что-нибудь, например булочку с шоколадной глазурью. «Возможно, тогда я почувствую себя лучше», – сказал он себе, хотя понимал, что это не поможет.
Маргарет задернула шторы, чтобы лунный свет не мешал ей думать. Ей необходимо было сейчас сосредоточиться, чтобы справиться со своим горем и прекратить бесплодные терзания.
Тот вечер в Нью-Йорке, когда они встретили эту женщину… Неужели за те пять минут она околдовала Адама? А потом они пили в номере шампанское, и – она точно помнила это – Адам предложил тост за их любовь. Значит, он любил ее тогда?
«Бесполезные вопросы, – решила Маргарет. – Лучше думай сейчас, что делать».
Прежде всего необходимо оберегать детей. И главное, ни в коем случае не оскорблять в их присутствии отца. Надо держать себя в руках, дети и так насмотрелись достаточно слез, которые ей не удалось сдержать. Так что больше никаких слез. Следует понимать, что каждый ребенок реагирует на случившееся по-своему. Необходимо проследить, чтобы они не переставали общаться с друзьями, расспросить учителей, как дети ведут себя. Потом встретиться с адвокатом, которого порекомендовал Фред. Если уж нельзя обойтись без опоры, надо принять помощь Фреда. Он искренне хочет помочь.
Закончив составлять в уме список насущных дел, Маргарет попыталась уснуть. Однако вопросы так и остались без ответа. А что обо всем этом думает Адам? Куда делись девятнадцать лет совместной жизни?
– Супружеская измена не считается преступлением, – пояснил Стивен Ларкин. – Так что никакого наказания она за собой не влечет.
Адвокат, сверстник Маргарет, был темноволосым, худощавым, несколько сурового, даже аскетичного вида. Маргарет поймала себя на том, что сравнивает других мужчин с Адамом.
– Значит, и причиненное горе, и разбитое сердце, и оскорбленные чувства – все это сводится только к бумажной волоките?
– Боюсь, что так.
И Маргарет, не в силах больше сдерживаться, выплеснула эмоции на незнакомого человека, сидевшего за столом напротив нее.
– Но почему это случилось со мной? Ведь ни одна женщина не думает, что судьба так обойдется с ней!
– Вы живете в Америке в тысяча девятьсот девяносто третьем году, – спокойно заметил адвокат. – Так почему же такого не может случиться?
– Но ведь никто не живет с мыслью о том, что его семья распадется. Я посвятила ему всю жизнь. Хотела стать врачом, но это нарушало планы Адама, и я отказалась от своей мечты. С радостью отказалась ради него! Я никогда и не помышляла о другом мужчине.
И тут Маргарет расплакалась. Ей было стыдно, и она закрыла лицо ладонями.
Адвокат деликатно отвернулся и сделал вид, что роется в своих бумагах. Когда Маргарет успокоилась и вытерла слезы, он тихо сказал:
– Я чувствую, как вам больно.
– Наверное, я просто слабохарактерная женщина.
– Не думаю. Да и ваш друг Фред Дэвис совсем другого мнения о вас. Он сообщил мне много полезной информации.
– Он и о вас очень хорошо отзывался. Поэтому я и здесь.
– Вам придется приходить сюда не раз. Вы наверняка слышали, что бракоразводные дела движутся медленно.
– Значит, теперь вы свяжетесь с Адамом?
– С его адвокатом, если у него есть таковой.
– Не знаю, есть ли у него адвокат. Я не общаюсь с мужем. Дэнни и Джулия говорят с ним по телефону, а Меган наотрез отказывается, и это меня очень беспокоит… Вам, наверное, нужен его адрес? Я сообщу вам его. Он живет… у этой женщины.
– В этом нет необходимости. Фред первым делом дал мне адрес.
На этом разговор закончился. Уходя, Маргарет остановилась в дверях, обернулась и печально промолвила:
– Едва ли для вас это сложное дело. Никаких имущественных споров; нет и больших денег, из-за которых стоило бы биться.
– У вас все образуется, – заверил ее Ларкин. – Наверное, сейчас вы в это не верите, но так оно и будет.
Адам проснулся глубокой ночью. Он не знал точно, что его разбудило, возможно, ощущение радости и счастья. Посмотрев в окно на сияющие звезды, Адам ощутил порыв выйти на улицу. Не потревожив Рэнди, он выбрался из постели, открыл дверь и вышел в тишину ночи. Защебетала и умолкла ночная птица. Адаму казалось, что самым громким звуком в этом очаровательном месте был сейчас стук его сердца.
Он испытывал блаженство и покой. Правда, предстояло решить еще множество вопросов, но главный вопрос решен. Он живет с Рэнди, они здоровы, молоды и свободны.
В то утро, как и уже несколько дней подряд, Адам уезжал на работу в Элмсфорд с чувством невероятного облегчения. Внезапно у него мелькнула мысль заглянуть в городе в ювелирный магазин и купить золотой браслет. Поскольку раньше Адам никогда не покупал ювелирные изделия, цена браслета ошеломила его. Но он представил себе, как вынет украшение из кармана и протянет Рэнди… Это стоило любых денег. И Адам удовлетворенно улыбнулся.
На работе Адам сказал, что заболел и будет отсутствовать несколько дней. Он болел очень редко, поэтому сейчас не чувствовал за собой никакой вины. Да и вообще он ни в чем не считал себя виноватым.
– Что ты тут делаешь? – раздался сзади голос Рэнди.
– Неужели я разбудил тебя? Я старался не шуметь.
– Нет, я просто ощутила, что тебя нет рядом. – Рэнди обняла Адама и прошептала: – Я так счастлива! До сих пор не верю, что это правда.
– Рэнди, мне так хорошо здесь с тобой!
– Конечно, это же наш дом. А завтра ты привезешь сюда детей.
– Только двоих. Меган не поедет.
– Девушки в ее возрасте очень упрямы. Но не волнуйся, у нее это пройдет. А мы прекрасно проведем время с Джулией и с Дэнни. Надеюсь, ты предупредил их, чтобы они взяли с собой купальные костюмы?
– Конечно. А еще сказал Дэнни, что его ждут булочки с шоколадной глазурью. Помнишь, я говорил тебе, что он обожает эти булочки.
– Да. Очень важно, чтобы твои дети почувствовали себя здесь дома.
– Рэнди, ты такая замечательная! Единственное, что меня беспокоит, так это праздники. Хотелось бы, чтобы дети встретили Рождество с нами.
– А мы отметим его на следующий день, устроим им второе Рождество. А сейчас пойдем спать. Тебе завтра рано вставать – ты должен ехать за детьми.
День выдался прекрасный – яркий, солнечный и не очень жаркий.
– Ух ты, вот это да! – одобрительно воскликнул Дэнни.
Адам подумал, что восклицание сына относится не только к дому и к бассейну, но и, возможно, к Рэнди.
В шортах и красных сандалиях она походила на девчонку. С самого начала Рэнди повела себя очень правильно. Похвалила платье Джулии, а Дэнни сказала, что, судя по росту, ему можно дать четырнадцать лет.
Обойдя дом, все четверо остановились, наблюдая за Руфусом, который бегал вокруг бассейна.
– Не возражаешь, что мы привезли его с собой? – обратился Адам к Рэнди.
– Конечно, нет. Отличный пес. Наверное, его приходится часто расчесывать.
– Это моя обязанность, – сообщил Дэнни. – Я расчесываю его каждый день. Не бойтесь, если он забежит в дом. В доме он никогда себе ничего не позволяет.
Рэнди улыбнулась Адаму. «Замечательный, – говорила ее улыбка, – замечательный мальчик». Так оно и было на самом деле. А Джулия, худенькая девочка с выступающими лопатками, скоро станет необычайно грациозной и хорошенькой девушкой. Адам преисполнился отцовской гордости за своих детей.
– Не хотите ли поплавать? – предложила Рэнди. – Дэнни, ты можешь переодеться в ванной, а ты, Джулия, иди со мной, я покажу тебе комнату для гостей. Адам, мы тоже переоденемся?
Адам ощутил неловкость, следуя за Рэнди в их спальню. Дети, проходя мимо спальни, наверняка заметили в приоткрытую дверь большую постель, и Адам понимал, какие ассоциации она вызовет у них. Но смущение прошло, вытесненное реальностью дня, прекрасной реальностью пребывания вместе с Рэнди и детьми.
Когда Адам вышел на улицу, Дэнни уже плавал в бассейне, а Джулия в своем голубом платье сидела в тени.
– Джулия, ты что, забыла купальник?
– Мне не хочется плавать.
– Что с тобой, ты здорова?
– Все в порядке, просто не хочу плавать.
– Ну ладно. А не хочешь ли почитать что-нибудь? – предложил Адам. – Журнал или газету?
– Нет.
Джулия украдкой разглядывала Рэнди в ее белом атласном бикини. Дэнни тоже задержал на Рэнди долгий взгляд. Адам внезапно осознал, что вовсе не подумал об отношении детей к Рэнди. Он размышлял лишь о том, что они обрадуются встрече с ним.
– Папа, давай наперегонки! – крикнул Дэнни. – Я тебя запросто обгоню.
И действительно, обогнав отца, Дэнни предложил посоревноваться в нырянии.
– Я в этом не силен, – признался Адам.
– А я здорово ныряю, – похвалился Дэнни. – Научился в прошлом году в лагере скаутов.
– А в этом году поедешь в лагерь? – поинтересовалась Рэнди.
– Нет, – ответил Дэнни, а когда удивленный Адам спросил почему, добавил: – Мы не хотим оставлять маму одну.
Произнесенное в совершенно невинном контексте, слово «мама» вызвало неловкую паузу. Заполнила ее Рэнди:
– Джулия, твой отец говорил мне, что ты прекрасная пианистка.
– Я пока не пианистка.
– Ну еще не Рахманинов, но у тебя великолепные способности, – приободрил дочь Адам. – Миссис Уоттс предложила тебе вчера разучить новую вещь, или ты продолжаешь играть вальс?
– У меня вчера не было урока.
Ни лицо Джулии, ни голос абсолютно ничего не выражали. Она сидела, аккуратно скрестив ноги в лодыжках, как ее научили в танцевальной школе, словно неживая. Адама охватило раздражение, но вместе с тем его встревожило поведение дочери.
– Ты не должна пропускать уроки… – начал он, но Джулия оборвала отца:
– Я больше не буду заниматься музыкой.
– Что? Да ты шутишь.
– Нет, не шучу, – все тем же спокойным тоном ответила Джулия.
Да, не таким представлял себе Адам сегодняшний день. Однако он не мог оставить столь важный вопрос.
– Ты совершишь большую ошибку, перестав заниматься. Как прекрасно овладеть исполнительским мастерством! Я мечтал бы об этом, но у меня нет таланта.