— С тобой все будет в порядке? — Бессмысленный вопрос, и Кизия отлично это понимала. Кто мог поручиться за то, что с ним или вообще с кем-либо случится? Она хотела только спросить, когда сможет снова увидеть его, но не хватило смелости. Просто смотрела огромными влажными глазами, как он шел от дверей отеля к такси. Через десять минут она и Эрнестина проделали то же самое. Сидя в самолете, который летел в Нью-Йорк, Кизия сильно напилась.
Глава 19
Прошла неделя с тех пор, как Люк и Кизия расстались в Сан-Франциско. Теперь он был уже в Чикаго и звонил Кизии по два-три раза в день. За время разлуки острое чувство страха не покидало Кизию. Люк по телефону успокаивал ее, говорил, что ^сейчас все в порядке, он может приехать в Нью-Йорк в любой день. Но когда? И что там происходит на самом деле? Кизия этого не знала. Она понимала, насколько Люк осторожен в словах. По телефону он просто не мог сказать ей правду. Поэтому сейчас она чувствовала себя гораздо хуже, чем в прошлый раз. когда им пришлось тоже расстаться на время. Тогда ей было одиноко, а сейчас еще и страшно. Отчаянно стараясь держать себя в руках, она даже предложила Люку сделать что-нибудь для центра Алехандро.
— Для этой мусорной кучи, которой он управляет?
— Да. Симпсон говорит, что там найдется кое-какая работенка и для меня. Думаю, мне понравится. А Алехандро согласится?
— Уж он-то не откажется. Небольшое паблисити поможет ему получить фонды для работы.
— Вот и отлично. Этим я и займусь. — Кизии было абсолютно все равно, где и чем заниматься, лишь бы не сойти с ума от страха и одиночества.
— Хорошо. А сейчас что ты делаешь? Считай это маленьким интервью, — сказал Алехандро. Кизия нервно рассмеялась, глядя на него. Они сидели в его центре и беседовали.
— Ладно, Алехандро, так и быть, давай разберемся. Правда, это только второе мое интервью по личным вопросам. Обычно я предпочитаю не распространяться по этому поводу. Так, своего рода трусость. — Алехандро задумчиво смотрел на Кизию. В джинсах и светлой кофточке она была похожа на девчонку. Сущий ребенок. Такая редкость в этих местах.
— Трусость? Почему ты боишься? — Его глаза широко раскрылись от удивления. Такая решительная женщина. Казалось совершенно невозможным, что она будет увиливать от какой бы то ни было опасности.
— Главным образом потому, что живу ненормальной жизнью. Люк совершенно определенно мне это доказал. Я всегда поступаю по-своему и часто страдаю от этого.
— А Люк правда для тебя много значит?
— Очень много. Мне даже кажется, что раньше я вообще не жила.
— Тебе не нравится твоя жизнь? В ответ Кизия только отрицательно покачала головой.
— Алехандро, мне почти стыдно за ту, прошлую жизнь.
— Но, Кизия, это безумие. Та жизнь — это часть тебя самой. Ты не можешь отречься от нее.
— Но это все отвратительно. — Кизия отвела глаза и смотрела на свои руки, поигрывая карандашиком.
— «Все» не может быть отвратительно. И вообще, что значит «отвратительно»? Для большинства людей жизнь довольно привлекательна. — Голос Алехандро прозвучал очень мягко.
— Это совершенно пустая и никчемная жизнь. Она высасывает из тебя все соки, ничего не давая взамен. Люди топят друг друга и все время лгут, тратят тысячи долларов на роскошные наряды, вместо того чтобы вложить их в стоящее дело, как твое, например. Теперь такая жизнь не имеет для меня смысла. Я чувствую себя чужой в том мире.
— Боюсь, ты плохо представляешь себе этот мир.
— Ну, конечно, мне не сравниться с тобой.
— Ты просто глупенькая девочка. — Протянув руку, Алехандро приподнял лицо Кизии за подбородок и заставил ее смотреть себе прямо в глаза. — Пойми, Кизия, это часть тебя, и совсем не плохая часть. Неужели ты и правда думаешь, что наш мир намного лучше твоего? Люди здесь так же лгут, воруют и ненавидят друг друга. Убивают за кусок хлеба. Они насилуют своих детей, избивают матерей и жен. Все их надежды пошли прахом, поэтому они злы на весь мир. Они невежественны: у них не было времени и возможности получить такое образование, какое получила ты. Тебе следует понять эту истину и принимать жизнь такой, какая она есть на самом деле. И не надо тратить время на сожаление о прошедшем, просто используй этот опыт в будущем.
Кизия посмотрела на Алехандро с благодарной улыбкой. Как доходчиво он умел все объяснить. И был прав. Ее мир многому ее научил, и это действительно неотъемлемая часть жизни. Поразмыслив, Кизия сказала:
— Наверное, я ненавижу все это из-за страха. Я боюсь, что так и не смогу вырваться оттуда. Это как спрут, который не выпускает свою добычу.
— Девочка, ты сейчас уже большая и должна знать: если тебе что-то не нравится — надо тихо и спокойно отойти в сторону, а не пробивать себе дорогу с боем. И никто не сможет остановить тебя. Неужели ты до этого еще не додумалась?
— Честно говоря, нет. Я никогда не думала, что у меня есть выбор.
— Конечно, есть. У всех нас всегда есть выбор, просто иногда мы этого не замечаем. Даже у меня с моей «мусорной кучей», как говорит Люк. Я могу уйти отсюда в любое время. Но я никогда этого не сделаю.
— Почему?
— Потому, что я нужен людям. И потому, что я люблю свою работу. Я чувствую, что не могу уйти, хотя на самом деле, конечно, могу. Просто не хочу. Может быть, и ты не хочешь покидать свой мир, еще не хочешь. Может быть, ты еще не готова. Там ты чувствуешь себя в безопасности. И почему бы тебе не чувствовать себя так? Там все привычно и знакомо, а раз знакомо, значит, легко и просто. Даже если все там пустое и никчемное, то это необременительная пустота, потому что привычная. А вот с чем ты можешь встретиться, уйдя оттуда, неизвестно. — Алехандро неопределенно помахал рукой, и Кизия кивнула, соглашаясь. Он все прекрасно понимал.
— Да, ты прав. Но сейчас мне кажется, я уже готова вылезти из этой клоаки. К своему стыду, должна признать — раньше я не была готова. Сейчас, в моем возрасте, уже пора подвести некоторые итоги и разобраться с тем, что осталось позади.
— Черт возьми, это всегда занимает много времени. Помнится, мне было уже тридцать, когда я наконец осмелился перестать быть маленьким чикано из латиноамериканских кварталов Лос-Анджелеса и переехать сюда, в Нью-Йорк.
Кизия с изумлением посмотрела на него.
— А сколько же тебе сейчас?
— Тридцать шесть.
— Ты совершенно не выглядишь на свой возраст.
— Может, и так. Но я его ощущаю. — Внезапно Алехандро рассмеялся своим бархатным смехом, и его теплые мексиканские глаза заискрились весельем. — Иногда я чувствую себя на все восемьдесят.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду… — Лицо Кизии вдруг посерьезнело.
— В чем дело, детка? — Про себя он уже понял, что случилось.
— Ты думаешь, с Люком все в порядке?
— В каком смысле? — спросил Алехандро.
Пусть только не спрашивает, думал он. Люк должен сам все ей объяснить, и, если он не сделал этого раньше… ему следует сделать это сейчас.
— Я ничего не знаю. Он такой… ну… такой самоуверенный, я думаю, это правильное слово. Я очень беспокоюсь за его друзей, за его жизнь и безопасность, за все. А его самого, кажется, ничто не волнует. — Кизия не смотрела на Алехандро.
— Да, его совершенно не волнует реальная опасность. Это же Люк!
— А ты не думаешь, что самоуверенность может в один прекрасный день подвести его? Например, позволить им его убить? — Мориссей никак не выходил у Кизии из головы. Мысли снова и снова возвращались к этому.
— Кизия, если у него какие-то проблемы, он нам расскажет.
— Да, расскажет, но только на следующий день после того, как потолок рухнет ему на голову. — Она уже слишком хорошо знала Люка. Что бы с ним ни происходило, он никогда не скажет ни слова до последней минуты. — До сих пор он никогда ни о чем не предупреждал меня.
— И не предупредит. Просто он такой, какой есть. Ты должна примириться с этим.
— Мне кажется, за это его и уважают.
Алехандро кивнул. Ему очень хотелось протянуть руку и коснуться Кизии. Но он не мог, не смел. Единственное, что ему было дозволено, — это говорить о Люке. Но так будет не всегда. Во всяком случае, он на это надеялся.
— И на этом, дорогие друзья, следует закончить наш рассказ. Благодарю за внимание. — Со вздохом облегчения Кизия откинулась на спинку стула. Они с Алехандро сидели в его офисе. Время летело совершенно незаметно. Они могли сидеть и трепаться часами. — Надеюсь, ты все уяснил?
Алехандро выглядел очень довольным. С Кизией так весело работать. Черт возьми, Лукас — счастливый человек, и он это знает.
— А ты не соблазнишься обедом в моем обществе? Ты должна подкрепиться, чтобы иметь силы успешно повышать мой интеллектуальный уровень после полудня. — Эта мысль его развеселила, и он добавил: — В той области, о которой ты говоришь, я ничего не смыслю. Черт, Кизия, если ты нам устроишь хотя бы мало-мальски приличное паблисити, это может очень многое изменить в нашей жизни. По крайней мере обеспечит благосклонное внимание общественности к нашему центру. Это величайшая проблема на сегодняшний день. Как ни странно, но нас ненавидят даже больше, чем администрацию в Сити-Холле. Мы должны использовать любую возможность.
— Похоже на правду.
— Может, после твоего выступления что-то изменится.
— Надеюсь. Нет, я правда на это надеюсь. А что ты говорил насчет обеда?
— Все к твоим услугам. Я бы организовал обед прямо здесь, в Гарлеме, но тогда Люк убьет нас обоих. Полагаю, ему совсем не улыбается, чтобы ты задерживалась в этой части города.
— Ты сноб.
— Ну нет. И Люк на этот раз все-таки подумал головой, а не… Кизия, он прав. Появляться здесь опасно. Очень опасно.
Кизию забавляла их с Люком забота о ней. Ну как же, два крутых парня оберегают хрупкий цветок.
— Ладно, ладно, Алехандро. Я все поняла. Люк уже прочитал мне целую лекцию по телефону. Он хотел, чтобы сегодня я прикатила сюда на лимузине.
— И ты приехала? — Глаза Алехандро стали в два раза больше. Для местных жителей это было бы слишком.