– Полиция! Откройте, Леонард!
Щелкнул замок, и показалась голова Кеттера. Он был небрит.
– Черт! Вы когда-нибудь оставите меня в покое?
– Именно за этим мы и пришли. Подпишите эту бумагу, и вы о нас больше не услышите, – сказала Аннабель, протягивая ему листок.
– Что это? – спросил он, читая первые строчки. – Хотите, чтобы я позволил вам устроить у меня обыск? А больше вы ничего не хотите?
Выглядел он усталым и разбитым, глаза у него были красными.
– После этого мы оставим вас в покое.
– Убирайтесь ко всем чертям! – сказал Кеттер, выбросив бумагу в коридор.
– Не усложняйте себе жизнь, – вмешался Джек. – До сих пор мы были с вами вежливы. Но если откажетесь сотрудничать, мы всю вашу жизнь перетряхнем под микроскопом.
– Я уже сказал вам все, что знал. Я не имею никакого отношения к смерти другой женщины, и…
Джек подошел к нему вплотную:
– Это ваш последний шанс.
– Вы читали вашу бумажку? – возмутился Кеттер. – Там написано, что на меня не было оказано никакого давления! А то, что вы говорите, похоже на угрозу!
– Идите к черту, Кеттер, – вздохнул Джек и повернулся, чтобы уйти. – Теперь полиция Нью-Йорка будет следовать за вами по пятам.
– Если бы у вас действительно было бы что-нибудь против меня, вы бы не просили разрешения войти!
Аннабель ткнула в Кеттера указательным пальцем:
– Я знаю, что произошло с вашими «девочками»: вы ими манипулировали, безжалостно пользовались ими, из-за вас они покончили с собой!
Кеттер покачал головой:
– Вы с ума сошли! Убирайтесь, или я вызову адвоката!
– Вы не сможете прятаться всю жизнь.
Кеттер хотел закрыть дверь, но Аннабель бросилась на него.
– Аннабель! – воскликнул Джек, оттаскивая ее прочь.
Она молотила кулаками в дверь:
– Вы за это заплатите, Кеттер! За Мелани, Сондру и Шарлотту, вы за все ответите!
И она исчезла в полутемном коридоре.
58
Вход в чистилище уже полтора века находился в Бруклине, в доме номер пятьсот на Двадцать пятой улице.
Три двадцатиметровые готические башни были соединены каменными пролетами, с кружевной каменной резьбой и множеством колоколен. Внизу две огромные двери, по обе стороны от них – стены с узкими окнами, островерхие крыши. Дальше, за ними, были видны лес и длинный холм, где блуждают тысячи душ в поисках воспоминаний или того, что поможет справиться с одиночеством.
Из-за туч, затянувших небо, украдкой выглянула луна.
Кладбище Гринвуд лежало как камень в оправе, отгороженное от города деревьями и густыми кустами. Промежуток между двумя мирами.
Внизу, между деревьями, Брэди различил залив, а дальше, над темной водой, огни Нью-Джерси, трепещущие и недоступные. Переправа через Стикс, подумал он, роясь в кармане брюк в поисках мелочи. Он положил монету на капот своей машины.
– Плата за переправу, – сказал он вслух.
До встречи оставалось еще полчаса, и он обошел башни, надеясь найти спуск. Вокруг ни одной живой души. Это успокоило Брэди: больше всего он боялся, что его остановит охранник. Через двести метров стена стала ниже, и он забрался на нее.
Брэди заранее узнал: часовня находилась совсем рядом. Пробираясь между памятниками, он пересек широкое заснеженное пространство и вышел на широкую дорогу, которая петляла между огромными голыми деревьями. Их стволы были такими мощными, что Брэди невольно задумался. Может быть, из трупов получается отличное удобрение? Он представил, как корни проходят сквозь сгнившую плоть.
Мысль о смерти напомнила ему о Пьере. Его друг лежал в больнице Сен-Винсент в очень тяжелом состоянии. Рак до него добрался-таки. Потрясение после вторжения Племени сломило последнее сопротивление.
Сначала жена, теперь друзья. Они и до него добрались!
Разве его не предупреждали с самого начала? Кермит велел ему держаться от них подальше, если он не хочет закончить, как Руби.
Слишком поздно.
Выйдя из больницы, он поехал в Бедфорд-Стайвесант в Бруклине и нашел место, где можно было взять оружие под залог. Теперь у него был пистолет. У Брэди было достаточно пуль, чтобы уничтожить все зло на планете.
Зазвонил мобильный. Это была Аннабель, и он ответил.
– Я только что получила твое сообщение, – сказала она. – Мне очень жаль. Как Пьер?
– Он без сознания. Все кончено.
Брэди говорил очень тихо, чтобы его не услышали.
– Я приеду к тебе. В какой вы больнице?
– Я уже вышел, мне надо подышать воздухом. – Брэди вздохнул, думая о том, что он собирался сделать. – Мне лучше побыть одному.
Аннабель помолчала.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Понимаю. Я дома.
– Не жди меня, я вернусь поздно.
– Разбуди меня, если захочешь поговорить, хорошо?
– Я люблю тебя.
Он выключил телефон, чтобы его больше не беспокоили. Он был не уверен, что сможет сохранить решимость и спокойствие, если будет продолжать разговор с Аннабель. Желание во всем ей признаться было сильнее, чем когда-либо.
Во имя нашей любви, нет! Освободив совесть, я сделаю себе хорошо, а ей плохо! Через несколько часов все будет кончено. Останется только забыть.
В центре крошечного парка показалось серое здание. Часовня была гораздо больше, чем он ожидал. Огромный витраж наверху, стеклянный купол над центральным нефом. Брэди обошел статую ангела со сложенными руками, поднятыми к небу, и поднялся по ступеням, чтобы ждать, стоя на виду.
На ступенях у двери валялись щепки. Замок был взломан. Дверь приоткрыта. Брэди сунул руку в карман куртки, чтобы почувствовать успокаивающую тяжесть револьвера.
В том, кто эти незваные гости, у него не оставалось никаких сомнений.
Входя внутрь, я становлюсь соучастником их преступления.
Он толкнул дверь, и та скрипнула, открываясь. Сотни огней отражались в полированных каменных плитах, которыми был выложен пол. Сотни восковых свечей заливали все вокруг дрожащим светом. Тени колонн, поддерживающих своды, плавно колыхались на потолке.
Племя любило выдерживать стиль. Они стояли в самой глубине, у алтаря.
Шестеро мужчин. Длинные кожаные плащи, темная одежда, серебряные цепи и перстни. Длинные растрепанные волосы, бледные лица, запавшие глаза. Интересно, это макияж? – подумал Брэди. У некоторых были бородки, у двоих лица были гладкие, как кожа ребенка. Губы красные или синеватые. Белые глаза.
В самом центре стоял главарь.
– Добро пожаловать, – произнес он замогильным голосом.
59
Христос плакал кровавыми слезами, когда за его спиной проплывала луна.
Серебристый свет оживил витраж. Брэди медленно прошел вперед и остановился посреди часовни.
Никто из Племени не пошевелился.
– Меня зовут Аид, – сказал главарь. – Ты проницателен, раз нашел наше убежище под отелем. И смел, раз решился туда войти.
– Или безумен, – пробормотал Брэди.
– Нет, не думаю.
Брэди был поражен, что тот его услышал, ведь он стоял далеко.
У жителей подземелья некоторые органы чувств развиты лучше других.
– Ты пришел к нам не случайно, – продолжал Аид. – Мы тебе угрожали, запугивали тебя, но ты продолжаешь упорствовать. Тобой что-то движет.
– Отвращение.
Гримаса скривила губы Аида.
– Вряд ли, – сказал он. – Скорее восхищение.
– Я видел, на что вы способны… Вы хуже, чем звери.
– Где ты это видел. У Клэя, да?
– Вы подожгли его дом, а он был внутри!
– И кто виноват? Мы его не связывали! Он сказал, что это сделал ты.
– Вы знали? Знали, что он внутри? И вы его даже не развязали?
– То, что случилось, очень прискорбно, я имею в виду коллекцию фильмов. Но так даже лучше. От Клэя были одни неприятности.
– Это относится и к Руби?
– Она была очень привлекательна, правда? Ты видел ролик на ее сайте? Это был ее обряд инициации, нам ее предложил ее любовник. За деньги, представляешь?
– Не оправдывайтесь! Вы просто негодяи!
– Это он придумал это видео, чтобы показать, на что способна его протеже!
– Вы ее уничтожили! Из-за вас Руби погибла!
– Не мы устанавливали правила этого мира, – медленно ответил Аид. – Если мы – хищники, тем лучше для нас. Если мужчина любит наслаждения, почему бы этим не воспользоваться? Со слабыми следует поступать по закону джунглей. Так было всегда. Мы лишь обнажаем то, что общество пытается скрыть.
– Только не говорите, что все это ради наслаждения, – возразил Брэди.
– А ради чего еще? Ради денег? Нет… Нам они не особенно нужны, нам хватает. Это все ради наслаждения. Бесконечного наслаждения. Без всяких запретов.
– Вы насиловали Руби! Вы погубили ее душу! – воскликнул Брэди.
Сверкающие клыки обнажились в сатанинской ухмылке. Черные губы Аида делали его похожим на страшного клоуна.
– Изливать свое семя в ее плоть – знаешь, каково это? Знаешь, сколько парней ненавидят презервативы, потому что с ними не испытывают наслаждения! Потому что наслаждаться женщиной безудержно, без всяких преград – это все равно что прикоснуться к вечности! Только представь, что это такое – извергнуть семя прямо в ее плоть! Это гарантия того, что ты будешь с ней до ее последнего вздоха, что часть тебя будет в каждом ребенке, который выйдет из ее чрева!
– Вы сумасшедшие. Настоящие психи!
– Не стоит бросать в нас камень, – мягко произнес Аид.
Ему нравится, подумал Брэди. Нравится демонстрировать свое безумие, изображать вампира.
Нет, он не играет. Он действительно безумен. Жизнь в подземелье превратила его в животное, у которого ни к чему не осталось уважения, и меньше всего к тем, кто живет на поверхности, к тем, кто его отверг.
Что же произошло? Что заставило их стать ночными демонами?
– Вкусив этого наслаждения, ты уже не сможешь без него обходиться, – добавил Аид.
– Не сравнивайте нас, у меня с вами нет ничего общего.
– Лицемер. Ты – мужчина, а любой мужчина постоянно ищет наслаждения.