В порыве отчаяния Диана предложила отцу всей семьей поехать в Рим, но тот отказался даже обдумать такую возможность – по его мнению, в Риме сейчас было неспокойно. Многие открыто возмущались новыми реформами императора, к тому же усугубилась ситуация с иноверцами. Да и Тиберий не был уверен, что надолго задержится в Риме. Диана попыталась настоять на своем, но в итоге это привело к ссоре с отцом, которому очень не нравилось, когда его решения ставят под сомнение.
Он ушел собираться в дорогу и раздавать поручения слугам, а Диана, Талия и Энеида остались завтракать. Диана вполуха слушала, как мачеха рассказывает о визите к Лукреции, описывая, что подавали на стол, и восхищаясь тем, как кротко ведут себя рабы на вилле подруги.
– Там их никто не балует, как здесь, – поджала губы Талия, кинув недовольный взгляд на падчерицу.
Диана пропустила мимо ушей это замечание – вступать в бессмысленный спор не было никакого желания, и который раз за это утро посмотрела на Кая. Он, как обычно, выглядел совершенно невозмутимым, и понять, что у него на душе, было невозможно. А очень хотелось.
Диана перевела взгляд на Эни, которая с самого утра едва ли не светилась от радости и была необычайно добродушна: ни слова не сказала Невии, когда та расплескала воду, накрывая на стол, хотя обычно хватало мелочи, чтобы Энеида начала отчитывать слуг. Что могло послужить причиной хорошего настроения вечно недовольной Эни?
Неужели она действительно вчера была с Каем?
Уже под утро Диана точно решила, что Эни ни за что не привела бы к себе в покои Гнурра – он по всем параметрам уступал Каю. Не так красив, не так молод. Этим ей ни за что не впечатлить Селесту. А вот если Эни расскажет ей, что провела ночь с чемпионом, то явно заставит свою заклятую подружку скрипеть зубами от зависти.
Диана снова посмотрела на Кая, и ее охватила тоска. Если Кай на самом деле сблизился с Эни, она не сможет ему доверять. Получается, что, когда отец уедет, она останется совсем одна. Одиночество, которое стало ее верным спутником в последние годы, ощущалось остро как никогда, и Диана не знала, как его прогнать.
Она встала из-за стола и направилась к очагу, чтобы воздать жертву ларам [19]. Невия подала ей вино, и Диана оросила алтарь, а затем бросила пирог, соль и благовония в очаг, воздавая молитву хранителям дома. Закончив, она омыла руки, отказалась от десерта и пошла в сад, чувствуя, что Кай следует за ней. И сейчас ее совсем не радовало его присутствие.
Хотелось скрыться ото всех, раствориться в своем одиночестве. Диана старалась думать о богах, о своем предназначении, но не могла перестать воображать Кая в объятиях сестры. В груди пекло то ли от обиды, то ли от злости, и, словно пытаясь убежать от собственных чувств, Диана резко развернулась и стремительно пошла в самую уединенную часть сада. Туда, где отец специально для нее построил фонтан с огромной статуей Аполлона.
Она не замечала удивленного взгляда Кая, который не понимал, куда она так спешит, только смотрела на статую солнечного бога. Ранним утром фонтан словно подсвечивался: лицо статуи было суровым и красивым. Оно притягивало взгляд Дианы. Рядом в тени стояла каменная скамья, но девушка не хотела сидеть. Она стояла у фонтана, так близко, что капли воды, разбиваясь, летели ей в лицо и на одежду.
Диана долго-долго смотрела в глаза каменного Аполлона, и вдруг его лицо дрогнуло, и он моргнул, как человек. Диана улыбнулась, зная, что это значит. Губы статуи зашевелились, а потом Диана услышала голос матери:
«Он не тот, кем кажется!»
Громкий, отчетливый, он звучал прямо у Дианы в голове. Фонтан и статуя будто расплывались в тумане, который окутывал девушку, а в ушах звенел голос матери, повторявшей по кругу одну и ту же фразу.
– Что ты имеешь в виду? Кто он? – вырвалось у Дианы.
Голос ее был сдавленным от волнения, а пальцы нетерпеливо подрагивали. Все казалось отчетливо настоящим и зыбким одновременно, как и всегда во время ее видений.
«Не тот, кем кажется!»
– Госпожа!
Посторонний голос грубо вырвал ее из объятий бога, говорившего с ней. Диана ощущала себя рыбой, выброшенной на берег, – она жадно хватала ртом воздух.
– Кто, скажи мне, кто… прошу! – взмолилась она, хватая руками мокрый бортик фонтана, будто так могла удержать видение.
Туман рассеялся, голос матери затих. Статуя снова стала безжизненной.
– Госпожа, вы в порядке?
Кай стоял рядом с ней, взгляд его был обеспокоенным, а лицо настороженным.
– Кай! Что ты наделал! – воскликнула Диана, с трудом сдерживая обиду. – У меня было видение, а ты все испортил!
Диана беспомощно переводила взгляд со статуи на Кая и обратно. Аполлон молчал, Кай хмурился, а Диана кусала губы от досады.
– Госпожа, вы побледнели и едва стояли на ногах. С вами все в порядке? Какое видение, о чем вы говорите? – вежливо спросил Кай, искренне пытаясь понять, о чем она толкует.
– Аполлон хотел сказать мне что-то важное, – прошептала Диана. – Он не тот, кем кажется. Что же он имел в виду? Ох, ты отвлек меня и… И все пропало!
– Вы не заболели? – неожиданно спросил Кай, заметив, как лихорадочно блестят глаза госпожи.
– Ты думаешь, я сошла с ума? У меня было предупреждение от Аполлона! Кто-то в моем окружении не тот, кем кажется!
– Вам нужно отдохнуть, – мягко сказал Кай, не понимая ни причину ее злости, ни слова про видения.
– Мне нужно разобраться с тем, кто пытался меня убить, а не отдыхать! – еще сильнее разозлилась Диана. – И тогда я смогу уехать подальше от этого дома, полного грязи и разврата!
Диана в бессильной злости сжала кулаки, стыдясь своего гнева, но она не могла остановиться. Ее так злило, что Кай был с Эни и не дал поговорить с Аполлоном, что хотелось кричать.
– Я сделаю все, чтобы помочь вам осуществить задуманное как можно скорее, – наконец сказал Кай, почувствовав ее необъяснимую ярость и обиду. – А если боги хотят вам что-то сказать, они это сделают, и никто не сможет им помешать. Разве нет?
– Что ты знаешь о римских богах и их предупреждениях, Кай? – Диана уставилась на него, гордо вскинув подбородок вверх.
– Достаточно, чтобы понять, насколько они жестоки и себялюбивы, – решительно сказал Кай, не сводя с нее своих серых глаз. – Они дадут знак, и раб их в этом точно не остановит. Не переживайте за свои видения.
Диана едва не задохнулась от его наглости. Не знала даже, что ее бесит больше: его богохульство или связь с ее сестрой. Она была почти уверена, что между ним и Эни что-то было.
– Не рассуждай о богах и видениях, будто ты их жрец! – твердо сказала Диана. – Людские судьбы в их руках!
– Тогда мы все обречены, – раздраженно сказал Кай, впервые за долгое время потеряв самообладание.
– Не смей так говорить! – крикнула в сердцах Диана.
– Иначе меня поразит молния Юпитера? – не смог удержаться от ехидства Кай.
– Хватит! Я помолюсь за твою душу богам, чтобы они простили твое богохульство и не наказали.
– Я уже четыре года в рабстве. Думаете, они смогут меня чем-то удивить? – изогнул брови Кай.
– Поверь мне, боги умеют удивлять, поэтому прекрати их гневить! – Диана вдруг схватила его за руку и сжала кисть своими тонким пальцами. – Прошу тебя.
Ее прикосновение стало настолько неожиданным, что по спине Кая прошла дрожь. Мягкие нежные ладони госпожи так крепко сжимали его руку, что пальцы побелели.
– Простите, госпожа, – попросил Кай, вмиг успокоившись.
Странная ссора прекратилась, уступив место неловкому молчанию, которое тяжестью легло на плечи гладиатора. Кай смотрел на их руки и никак не мог понять, почему вышел из себя и начал ей грубить. Он часто замечал, что другие слуги слишком вольно вели себя рядом с госпожой, зная ее доброту, но он никогда себе этого не позволял. Что на него нашло? С чего он так разозлился? Ведь на самом деле он просто испугался, когда увидел, как кровь отлила от лица госпожи, как она задрожала, неотрывно глядя в глаза бездушной каменной статуи.
Кай с трудом оторвал взгляд от рук Дианы, стараясь не думать о том, что они нежнее шелкового платка, который ветер принес ему на арене.
– Нужно вернуться в дом.
Диана резко отпустила его руку, развернулась и пошла в сторону виллы. Кай последовал за ней, сожалея о том, что не может остановить время и вечно ощущать умиротворяющие прикосновения госпожи.
Но стоило ему увидеть бегущую им навстречу Невию, как глупые мысли улетели из головы. Рабыня выглядела испуганной, и одного этого хватило, чтобы Кай напрягся, а его пальцы легли на рукоять меча.
– Госпожа Диана! – крикнула служанка издалека, заставив обернуться пару стражников у входа. – Диана, – тихо зашептала Невия, подбежав вплотную к Каю и госпоже. – Госпожа Талия вне себя от бешенства. Ищет тебя уже полчаса.
– Что случилось?
– Не знаю, она в трапезной.
Диана с Каем поспешили внутрь, где Талия мерила шагами зал.
– Талия? – Диана приблизилась к ней, даже не догадываясь, чем в этот раз могла разозлить мачеху.
Еще час назад за завтраком Талия была рада письму из Рима и предстоящему отъезду мужа.
– До меня дошел слух, – едко начала Талия, подойдя к Диане и мечтая удушить девчонку.
– Какой слух? – спокойно спросила Диана.
– Паршивый Домиан и другие слуги ходят к тебе за советами! Ты решила стать хозяйкой виллы, дорогая? Почему вопрос по цветам и деревьям решен в обход меня?! – взбешенно заорала Талия. – Пошли все вон!
Слуги, убиравшие после трапезы, поспешили скрыться, а стража на верхних этажах отошла подальше. Кай же остался на своем месте, чуть в стороне от Дианы.
– Талия, я…
– Замолчи! – завизжала Талия, краснея от злости. – Я управляю делами дома, слышишь меня?! Я могу советоваться с Тиберием, но никак не с тобой!
– Домиан просто…
– Замолкни! – Талия едва сдержалась, чтобы не влепить нахальной падчерице пощечину.
Диане было что сказать о том, как Талия ведет дела и насколько глупо распоряжается деньгами, в которых Тиберий ее никогда не ограничивал, но она заставила себя сдержаться. Бросив взгляд на Кая, она заметила, что его рука лежит на мече, а тело напряжено. Лицо гладиатора могло показаться бесстрастным, как и всегда, но Диана видела гнев в его глазах.