– Заткнись! – Талия дернулась, будто от удара, слова Дианы попали точно в цель, надавив на самое больное. – Тиберий не посмеет от меня уйти. Он принял Эни как родную, а я его законная жена и хозяйка дома. Он слушает меня!
– Талия, я даю тебе последний шанс на мирное сосуществование, – не обращая внимания на ее крики, продолжила Диана. – Мне плевать на твои званые ужины, сватовство Эни и прочие глупости. Не трогай меня и слуг этого дома. Если еще хоть одного раба на вилле побьют по твоему приказу, я не уеду в Помпеи до тех пор, пока у отца не появится новая жена. Усвой это.
– Ты поплатишься за свои угрозы!
Талия прохрипела эти слова, потому что страх сдавил ее горло. Тиберий стал счастливым билетом в безбедную жизнь, и второй раз ей так не повезет: ее красота увядает, она больше не сможет выносить наследника. Если Тиберий ее бросит, то для нее все будет кончено.
– Талия, если со мной что-то случится по твоей вине, отец разорвет тебя на части. Клянусь, ты не укроешься от его гнева даже на задворках империи. И кстати, я еще утром отправила гонца в Рим. Он доставит отцу письмо, где я подробно описала наши ссоры и то, как ты избила наших слуг. В том числе Марка Галла, которого наняли мне в охрану и который подчиняется только мне. А теперь уйди с дороги – этот вечер меня утомил, хочу погулять в саду.
Талия остолбенела, не веря своим ушам. Как такое могло произойти? Диана никогда раньше не жаловалась Тиберию, редко затевала споры. Все, чего она хотела, – уехать в Помпеи и чтить Аполлона, остальное ее мало интересовало. Что же изменилось?
Талия перевела взгляд с Дианы на ее раба. Марк Галл стоял слишком близко, а его рука по-прежнему сжимала меч. Весь чистый и надушенный, в новой тунике, светловолосый, сероглазый. До Талии с опозданием стало доходить, почему Диана так на нее взъелась и осмелилась испортить вечер.
– Это все из-за него? – Талия не столько возмутилась, сколько изумилась этой догадке. – Он же раб! – крикнула она, ткнув пальцем в сторону гладиатора.
– У него есть имя, – гордо вскинула подбородок Диана. – И совсем скоро он перестанет быть рабом и станет вольноотпущенником. А теперь, будь добра, пусти меня погулять в сад. Я больше не приближусь к Цезарию, а ты не подходи ко мне.
На этот раз Талия отошла в сторону и пропустила Диану и Марка Галла. Ей понадобилось еще долгих несколько минут, чтобы прийти в себя после этого разговора. Кто бы мог подумать, что у дочери Тиберия окажутся такие острые зубы. Талии всегда казалось, что она чудаковатая, но совершенно безобидная. Она и не цеплялась к ней с тех пор, как поняла, что та уедет в Помпеи и не будет составлять конкуренцию Эни. Но чтобы так разозлиться из-за порки слуг! Похоже, эта идиотка неравнодушна к гладиатору и вообще ко всем убогим и обездоленным.
Будучи очень мстительной, Талия перебирала в голове варианты расправы с падчерицей, но выпитое вино и слова Дианы про то, что Талия так и не родила Тиберию наследника, сильно мешали сосредоточиться. Она продумает месть позже, а сейчас нужно повеселить гостей и подтолкнуть Эни к Маркусу, воспользовавшись тем, что Диана ушла.
Завтра нужно будет отправить письмо Тиберию и уладить конфликт: неизвестно, что ему написала Диана. Но, главное, нужно помириться с ней и сделать вид, что все хорошо. А затем либо вышвырнуть ее поскорее в Помпеи, либо утопить в море вместе с ее любимым рабом, пока она не наделала еще больше глупостей и не испортила им с Эни жизнь. А еще лучше будет, если они с Дианой помирятся, тогда Тиберий закроет глаза на пустяковую ссору. А потом она отправит девчонку в Помпеи и подошлет к ней убийц. И до Помпей Диана не доедет.
Улыбнувшись своей гениальной идее, Талия допила вино и пошла к гостям. Плевать, что она так и не смогла родить Тиберию ребенка, ее жизнь все равно будет прекрасной. Никуда Тиберий от нее не денется, а от Дианы она избавится позже. Ради такой сладкой мести можно подождать и продолжать улыбаться обнаглевшей падчерице.
Талия вернулась в зал, с неудовольствием отметив, что комедия Полуния только началась. Окинув взглядом гостей, Талия убедилась, что гости довольны. Этот бездарно блеющий козел способен был развлечь публику. Талия улыбнулась Лукреции, которая сидела подле магистрата и следила, чтобы его кубок не пустел, и стала высматривать Энеиду, собираясь сказать ей, чтобы уделила внимание Маркусу, но дочери нигде не было.
Среди гостей не было ни Энеиды с Гнурром, ни Демедия и Селесты, ни Маркуса. Только младший Аврелий сидел и гоготал над постановкой Полуния.
Талия тяжело вздохнула и пошла к столу, вспомнив, что ничего не ела с самого утра. Она вяло жевала мясо, надеясь, что Эни сейчас с Маркусом, а не с Селестой и ее противным братцем.
Кай следовал за своей госпожой, которая торопливо шла по дорожкам сада. Он догадывался, куда она идет, и беспокоился. Впрочем, все время, что Кай находился на этой вилле, ему не было покоя. Удивительно, он всегда отличался хладнокровием и стойкостью.
Именно эти качества помогли ему вынести первые годы рабства, освоиться в школе и выстоять на арене. Зная, что каждый может оказаться врагом, он сохранял спокойствие души и трезвость ума. Наблюдать, выжидать, опережать – так учил отец. Всегда быть начеку. Но почему-то именно рядом с Дианой покоя не было ни в сердце, ни в мыслях.
Пытаясь сосредоточиться, Кай считал, сколько охранников встретилось на пути, пока они уходили все дальше в сады, и недовольно отметил, что охраны снаружи было довольно мало. Большая часть была у виллы или на самой вилле. В саду же бродило от силы пять-шесть охранников.
Кай снова уставился на спину госпожи, гадая, не холодно ли ей в такой роскошной, но тонкой тунике с открытыми плечами. Сегодня Диана была одета в небесно-голубые цвета, которые так украшали ее и подчеркивали красоту смуглой гладкой кожи. В ней все было идеально, начиная с украшений с сапфирами, заканчивая выкрашенными в золото сандалиями. Теми самыми, в которых она ездила с ним на побережье. Шелковый пояс на талии развевался от ее быстрого шага. Нестерпимо хотелось ухватиться за него и дернуть, заставив госпожу остановиться. Но Кай этого не сделал, продолжая следовать за ней в зеленый лабиринт сада.
– Диана, хочу заметить, что чем дальше мы идем, тем меньше охраны. – Кай не боялся, что не сможет ее защитить, скорее, хотел начать разговор.
А поговорить было о чем – он совсем ее не понимал. Вчера она весь день избегала его, относясь как к пустому месту, совершенно не замечая. Да еще провела весь день в компании Талии и Эни. Ему показалось это странным, учитывая, какая злость накрыла ее позавчера, когда она увидела следы побоев на его спине. Кай подозревал, что Диана что-то задумала, но даже помыслить не мог, что она отважится на открытый конфликт с Талией. Это было весьма опрометчиво, и теперь ему придется еще внимательнее следить за взбешенной хозяйкой виллы.
– Не думаю, что нам что-то угрожает, когда вся знать Мизен у нас в гостях, – усмехнулась Диана, не сбавляя шаг.
– Диана, остановись, – попросил Кай. – Нужно поговорить.
Она вздрогнула от его слов и замерла, глядя на любимый фонтан со статуей Аполлона.
– Я хочу помолиться. В тишине. Давай поговорим позже?
Она даже не обернулась к нему, и Кая охватила жгучая ревность. Захотелось встряхнуть ее и спросить, сколько можно его игнорировать. Все, что он делал, он делал ради нее и ее благополучия, а она не посчитала нужным рассказать ему о том, что написала в письмах, о том, что планирует хихикать и танцевать со скользким Цезарием, который вполне мог быть убийцей.
Диана была холодной и молчаливой на манер своего любимого солнечного бога. И сейчас не хотела слушать ни его опасения насчет Маркуса, ни новые сведения про Эни, ни просто помириться.
– Диана, прошу. Это важно. – Кай очень хотел взять ее за руку и заставить обратить на себя внимание, но не знал, как она это воспримет.
Он слышал ее слова про вольноотпущенника, видел, что она по-своему пытается его защитить, но так и не мог понять, что она на самом деле думает о нем. Жалеет как раба, воспринимает как друга, на которого обижена, или все-таки видит мужчину? Первые два варианта его не устраивали, а третий казался фантазией, особенно после того, как она улыбалась Цезарию во время танцев. От воспоминаний о том, как тщедушные руки Маркуса касались его госпожи, на Кая накатила новая волна ревности.
Кто-кто, а Маркус Цезарий точно ей не пара.
– Хорошо, Кай. Говори, – сдалась Диана, все еще пряча от него свои красивые глаза, как в первые дни знакомства.
– Диана, я не рассказал тебе о наказании, чтобы ты не… Чтобы ты не делала того, что сегодня. Я не хочу добавлять тебе проблем.
Кай с трудом сохранял свое хваленое спокойствие: отстраненный тон Дианы прожигал его насквозь, а взгляд был холодным, как северный ветер.
– Нет, Кай. Я давно должна была поставить Талию на место, а не играть в дипломатию. Она совсем сошла с ума. И ты не добавляешь мне проблем, а я делаю лишь то, что считаю верным.
– Диана, лучше держи нейтралитет и не наживай еще больше врагов, их и так много, – не выдержал Кай и пошел к ней, намереваясь схватить ее за руки и не отпускать.
– О чем ты? Враг у меня один – тот, что напал в спальне. Талия не враг, а постоянная заносчивая неприятность. – Диана скрестила руки на груди и гордо задрала подбородок, как делала всегда, когда спорила с отцом о своих убеждениях.
– Диана, – Кай остановился, не дойдя до нее двух шагов, – не дружи с Цезарием, он опасен.
– При чем тут Маркус? – удивленно спросила Диана.
Кай замолчал, обдумывая ответ. Он не знал, как лучше начать. Очень хотелось, чтобы она отбросила вуаль недоверия и обид и прислушалась к нему. С чего лучше начать этот разговор: с рассказа о странных делах Энеиды или о его подозрениях насчет Маркуса?
– Он… – Кай осекся и резко обернулся, выхватывая оба гладиуса.
Он всматривался в сумрак ночи, отчетливо слыша шаги. Когда Маркус Цезарий вышел из тени, Кай не опустил оружие, напротив, был готов к нападению.