– Госпожа, она очень слаба, – предупредил лекарь. – Поговорите, а после я дам ей макового молока, чтобы она снова уснула.
– Диана, – хрипло позвала Эни, глядя на сестру.
Она похудела еще сильнее, и теперь ее глаза особенно выделялись на фоне заострившегося лица.
– Кай, пожалуйста, выведи всех, нам надо поговорить вдвоем.
Кай кивнул и сделал, как она просила, решив, что ничего не будет угрожать безопасности в комнате без окон, если он лично будет охранять единственный вход.
Когда дверь за ним закрылась, Диана опустилась на колени перед постелью Эни. Она не осмелилась взять ее за руку – такой хрупкой показалась сестра, а просто положила свою ладонь рядом с ее.
– Эни… Эни, дорогая, как ты?
– Где мама?
Голос Эни был осипшим и непривычно тихим. Таким слабым, что Диане приходилось напрягать слух.
– Уехала искать наших врагов. Она скоро вернется. – Заметив, что Эни косится в сторону кубка с водой, Диана осторожно напоила ее, придерживая голову, как младенцу. – Эни, мы накажем тех, кто сделал это с тобой. Расскажи, что случилось?
– Диана… Диана, я такая дура. Ты была права, ты еще давно мне говорила, а я тебя не слушала, – голос Эни дрожал, а на глазах проступили слезы. – Они все лживые, алчные ублюдки.
Она прикрыла глаза, и одинокая слезинка покатилась по впалой щеке и упала на подушку. Сердце Дианы обливалось кровью от жалости к сестре, она видела, что той трудно говорить, но им нужна была правда. И как можно скорее.
Диана легким движением пальцев утерла с лица Эни новые слезы и снова повторила свой вопрос.
– Эни, что случилось?
– Диана, почему ты так добра ко мне? Ты же должна меня ненавидеть. Знала бы ты, что я наделала, – невпопад сказала Эни.
– Что бы ты ни сделала, ты моя сестра и я тебя люблю, – выпалила Диана, впервые в жизни испытывая к Эни такие чувства.
Энеида распахнула глаза и посмотрела на нее так, как никогда раньше. С теплотой и нежностью, от которой защемило в груди.
– Обещаю, я больше тебя не предам. Никогда…
– Расскажи мне все.
– Я завидовала тебе с нашей первой встречи. Ты красивая, добрая, умная – тебя все любят, ты и вправду озарена сиянием Аполлона. Меня так это злило… – Эни закашлялась, и Диана снова хотела дать ей воды, но та слабо мотнула головой, отказываясь. Ей было важно признаться в содеянном, пока силы не покинули ее. – Когда ты поссорилась со всеми, я решила тебя затмить.
– Когда я отказалась продавать Невию тому ослу? – непонимающе спросила Диана, не представляя, к чему Эни вспоминает старую ссору.
– Да… Я так хотела с ними дружить, что повторяла все гадости, которые они говорили о тебе. А когда все разъехались, я испугалась, что снова стану никем… А потом Аврелии стали возвышаться, я старалась подружиться с ними и… влюбилась в Демедия.
– Демедия?!
Диана, забывшись, чуть не выронила кубок с водой. Она не могла понять, что Эни нашла в этом напыщенном павлине. Патриций хотя бы был симпатичным.
– Прошу, не осуждай меня, – всхлипнула Эни. – Диана, он совсем не обращал на меня внимания, и я сблизилась с Селестой. Я так жаждала ее одобрения и любви ее брата, что делала все, лишь бы им понравиться. Играла с ними в азартные игры, обсуждала гладиаторские бои… Мои усилия оправдались – мы с Демедием стали любовниками. Он договорился с Маркусом, чтобы его стража пропускала его ко мне по ночам. Он… он обещал, что женится на мне, а я верила ему. Слепая любовь затмила мне глаза, Диана.
– Юпитер Всемогущий! Что было дальше? – Диана не стала озвучивать, что многие догадывались о любовнике сестры.
– Демедий проиграл много денег Маркусу. Демедий вообще постоянно проигрывал подчистую, мне в этом плане везло больше. Маркус обычно прощал долги другу и только посмеивался над ним, кичась своим богатством. Но недавно Демедий напился и оскорбил Цезария при друзьях. Маркус разозлился и потребовал, чтобы Демедий вернул все долги, иначе он растопчет семью Аврелиев.
– И ты решила ему помочь вернуть долги, – догадалась Диана.
– Прости меня… Я… я так боялась его потерять. Диана, я украла твои пожертвования на храм: подделала за тебя письмо и отправила гонца в Помпеи. Написала, что наша семья пока не может им помочь, чтобы нас не беспокоили.
– Что? Так вот почему я не получила от них слов благодарности! Эни, ну как же…
– Это не все. Я погасила лишь один долг Демедия. Этого было мало. Тогда я продала часть своих украшений, а еще наврала маме: взяла у нее денег, а потом сказала, что потеряла их. И этого тоже не хватало. Тогда я украла мамины украшения и продала их, а она обвинила Бассу.
Диану раздирали противоречивые эмоции: она была зла на Эни, и в то же время ей было ужасно ее жаль. Наделать столько глупостей из-за Демедия!
«Нет… из-за любви», – поправила себя Диана.
– Сколько же денег проиграл Демедий?
– Баснословно много, – выдохнула Энеида. – А я очень хотела ему помочь, и у меня созрел план. Я хотела украсть пожертвования, которые ты собирала на вечере, и отдать Маркусу. Полностью закрыть долг. Я все продумала и так собой гордилась… Селеста уединилась с Гнурром в термах, гости были увлечены постановкой Полуния, вы с мамой ушли. Я хотела поделиться своей идеей с Демедием, но его нигде не было, а потом…
– Ты обнаружила его в покоях Талии?
– Да! – выкрикнула Эни и закашлялась. – После всего, что я для него сделала, он пошел грабить мою мать! Я стала кричать на него, а он напал на меня!
Энеида замолчала, глядя в потолок. Все ее тело болело, напоминая о том, как Демедий набросился на нее. Он выхватил нож, который всегда носил при себе, и стал беспорядочно им размахивать.
– Мне было так страшно и так больно, – расплакалась Эни. – Везде была моя кровь, а Демедий не унимался. Я… я не думала, что он может быть таким. Диана, я ведь боготворила его. Мне кажется, он думал, что убил меня, когда я упала и потеряла сознание. И только поэтому я еще жива.
Диана не знала, что и сказать. Она гладила щеки Эни, утирая ее слезы, жалея ее всей душой. Она смотрела на бинты на ее тонких руках и сама была готова расплакаться.
– Боги, если бы я не отозвала Гнурра, если бы не доверилась Аврелиям… Диана, если бы я была хоть вполовину такой же умной, как ты или мама.
– Эни, ты…
– Не утешай меня, я этого не заслужила. Лучше расскажи, что случилось? Сколько я спала?
Диана пересказала Эни все, что произошло, не умолчав и об убийстве Гнурра.
– Боги, какой кошмар! Наверное, Демедий решил улизнуть через мой балкон – у меня под кроватью лежит веревка. А стража Цезария знает про визиты Демедия. Никто бы ничего не сказал.
– Они спешно покинули виллу после того, как Маркуса ранили. И он тоже до сих пор молчит.
– Надеется, что я мертва. Боится запятнать свое имя. Трус Цезарий, – ехидно прохрипела Эни. – Значит, Демедий собирался сбежать, услышал шаги Гнурра, притаился и убил его?
– Все так. Рядом с телом Гнурра валялась ваза – она вся была в крови.
Диана устало потерла виски – переварить это было тяжело. Во всем, что с ней случилось, Эни была виновата сама, потому что доверилась не тому человеку. Но сказать об этом сейчас Диана бы не смогла. Эни уже заплатила за свои ошибки собственной кровью.
А еще Диана жалела, что никогда не думала о чувствах сестры. Может, будь она добрее и внимательнее к ней, все сложилось бы иначе. Если бы они доверяли друг другу, если бы…
– Диана, мне нет прощения, мама и ты никогда этого не забудете. Какой позор. Я такая глупая… я должна уехать…
– Эни, мы во всем разберемся, – перебила Диана. – Я не злюсь, и Талия тоже тебя простит. Главное, что ты пережила эту страшную ночь.
Энеида закрыла глаза и очень долго молчала. Диане уже стало казаться, что она уснула, но тут Эни слабо пошевелила рукой, находя ладонь Дианы, и едва ощутимо сжала ее пальцы.
– Думаешь, мне есть прощение? – робко спросила она, не решаясь посмотреть на сестру.
– Ты раскаиваешься. Это уже шаг к спасению.
– Почему я не такая, как мама? Она всего за неделю обольстила Тиберия, так и не родила ему ребенка, а все равно все контролирует.
– Отец ее полюбил, – пожала плечами Диана. – Им повезло.
– Не смеши меня, Диана, – горько усмехнулась Эни. – Им не повезло, это все ум моей мамы. Она месяц готовила сценарий, по шагам продумывая, как соблазнит Тиберия. Он купился на ее ухищрения, а еще знал, что она тоже выгодная партия, – у нас есть влиятельные родственники в Риме. Не думаю, что у них любовь. Я видела, как твой отец обнимает служанку втайне от мамы. Все мужчины одинаковые… И почему я спорила с мамой?
– Потому что ты – не она! Тебе не обязательно быть как она или кто-то еще, Эни, – вспыхнула Диана. – Пусть они живут как хотят, а мы возьмем судьбу в свои руки! Мы со всем справимся!
Диана прикусила язык, осознав, что говорит словами Кая. Она стала мыслить, как он! Ее речи, ее мысли… она больше не уповала на волю богов.
Она вдруг вспомнила ночное видение, как Аполлон сказал, что она предала его. Значит ли это, что теперь он будет глух к ее молитвам? Станет ли помогать ей или отринет, потому что она теперь недостойна его тепла?
Диана с ужасом поняла, что ей плевать, стерпят ли боги ее дерзость или обрушат новые беды на голову. Она верила в то, что сказала Эни, – ее жизнь в ее руках, и, если боги не согласны, она будет бороться за жизнь даже с ними.
– Ты стала какой-то другой, Диана, – улыбнулась Эни. – Мне так нравится больше.
Диана покраснела и посмотрела на нее, впервые в жизни по-настоящему поверив в то, что они сестры.
– Ты тоже стала другой, Эни, – искренне сказала Диана. В облике Эни что-то неуловимо поменялось. Ее взгляд был совсем не таким, как раньше, а в голосе появились новые интонации. – Мне нравится, – повторила она слова сестры.
Эни закрыла глаза, продолжая улыбаться и сжимать руку Дианы. Та сидела рядом и слушала ее глубокое дыхание, понимая, что Эни снова погружается в сон.