— Твоя задача состояла в том, чтобы следить, искать, следовать тенью, Мартайн. — Пальцы Гэйнор сжали подлокотники кресла, на котором она сидела.
Длинные ногти, скорее походившие на когти дикого зверя, впились в темное дерево, и старшая нетерпеливо подалась вперед. Горевшие факелы вспыхнули ярче, отражаясь пламенем в черных глазах ведьмы.
— Слишком высока цена ошибки!
— Я осознаю свою вину, анда, — ответила посланница и рискнула поднять взгляд на старшую сестру, — но мне есть что поведать.
— Говори, Мартайн, — велела Гэйнор. — Розаф сказал свое последнее слово?
— И более не скажет ни единого. Бесполезный старик не был способен даже удобрить своим прахом землю, — губы посланницы привычно дрогнули в улыбке, — но он выполнил свою часть сделки.
— Глупец так запутал собственные предсказания, что изменилась сама история.
Мартайн не стала озвучивать последние слова мага о том, по какой причине произошли данные изменения, рискуя вызвать гнев старшей сестры. Сейчас это было лишним, особенно если учесть, что цель ее прихода находилась в зале рядом с хозяйкой Раудмора. Великолепный трехгранный ранцтюр лежал на высоком алтаре, установленном в самом центре помещения. Оружие практически не было повреждено, лишь рукоять треснула и теперь тускло поблескивала искусной гравировкой. Мартайн подавила желание немедленно коснуться реликвии, но одернула себя, решив выбрать удобный момент, чтобы получить желаемое.
— Мы испрашивали для себя знаний о будущем, — меж тем проговорила Гэйнор, — но старик явно был зря обласкан Идгардом!
Гребни, поддерживающие волосы женщины, блеснули темными камнями, когда она вновь прислонилась к высокой спинке своего кресла. Длинные одеяния вторили каждому ее движению, укрывая ведьму до самых пальцев ног. На каждом из них было надето по тонкому кольцу с нанесенными заклинаниями. При желании старшая сестра могла призвать демоническую армию одним прикосновением ноги к земле. Зависть на мгновение захлестнула Мартайн, но она усмирила свои чувства, вновь обращаясь к Гэйнор. Скоро, совсем скоро она напьется этой силы сполна и превзойдет старшую.
— Но придворный Розаф увидел судьбу Делмы Кайонаодх и, сам того не зная, преподнес бесценный дар нашим сестрам, — неспешно вела речи Мартайн и с деланым восхищением приблизилась к алтарю.
— Душа Варвары из Мейрна не числится среди живых в этом мире. — Старшая ведьма поднялась со своего кресла и спустилась по нескольким ступеням. — Эта дева сможет дать нам необходимое.
Сосуд — живое существо. Тот, кто не рожден в этом мире. Тот, чья судьба не записана в книге Кахандт и кем можно манипулировать. У Гэйнор не было сомнений, что иномирянка станет прекрасным сосудом и принесет победу ей и ее сестрам. Они так долго ждали! Столько лет прошло с тех пор, как на выжженной земле Баэль-Маргада им удалось ощутить его — дыхание предвестника.
Инглероны пали, были повержены, как и сама королева. Но осталась бесценная надежда — последний ранцтюр одного из королевских стражей, которым, по преданию, были пробиты доспехи повелительницы инглеронов. Он был найден после многочисленных безуспешных попыток и сохранился почти в первозданном виде благодаря лаве, в которой находился все это время.
— Кровь королевы сможет дать нам необходимое. И макои обретут силу королевских големов, даря сестрам Вахайра практически бессмертную армию.
— Но Бриартак нам более недоступен. Девин Кайонаодх был объявлен хозяином. Мы более не можем вмешиваться, иначе наши действия обнаружат, анда Гэйнор. — Мартайн склонила голову, ожидая гнева старшей.
Она буквально физически ощущала, как касалась ранцтюра, который был так близко, но пока недостижим. А Гэйнор лишь провела рукой над плясавшим пламенем одного из факелов и остановила свой взгляд на холодном диске луны. Он так ярко виднелся в одном из высоких окон замка. Мимо пронеслась стая ночных птиц, разрывая тишину своим пронзительным кличем.
Объявление наследником иномирного дитя можно было считать идеальным вариантом. Тогда бы они имели возможность заполучить эти земли законно и приблизиться к столице Роеланда. Если б Варвара из Мейрна стала хозяйкой Бриартака и находилась под воздействием силы королевской крови, то имела бы возможность призвать макои к самим драконьим землям, не позволяя кому бы то ни было остановить их на подходе к стенам столицы.
Пользуясь прекрасным шансом, пока Гэйнор отвлеклась на свои размышления, Мартайн легким движением провела длинными ногтями по поверхности оружия, получая последний компонент для завершения ритуала призыва. Пусть старшая ведьма и дальше чахнет в Раудморе, ожидая своего чуда, а ей нужно спешить…
— Род Келемен все еще поддерживает союз с нами. Они станут неплохой опорой, — проговорила Гэйнор.
При этих словах губы Мартайн презрительно изогнулись, а глаза почернели, словно небо за открытым окном.
— Тот, кто предал однажды, сделает это снова, анда Гэйнор. — Она даже забыла, что хотела бежать, поскольку уже добыла бесценную кровь павшей королевы.
— Твоя ненависть не должна стать помехой! — гневно кинула старшая сестра своей помощнице. — Вираг — лишь человек, одиночка, пусть и слушается его попутный ветер. Он не посмеет вмешаться сейчас, когда разыскивается и стражами Идгарда, и своими же бывшими сородичами.
— Стихийники из рода Келемен предали собственный народ, за что и поплатились. Палачи Идгарда секут им головы, если у магов не хватает ума не показываться в столице, — охрипшим от негодования голосом пробормотала Мартайн. — Молюсь о том, что однажды и Вираг окажется на помосте!
— Ты негодуешь из-за того, что этот мужчина не последовал за своими собратьями, или оттого, что не стал рабом твоих чар, Мартайн? — Старшая ведьма рассмеялась, видя, как исказилось от ярости лицо посланницы.
— Будь ты проклят всеми богами, Вираг из рода Келемен! — зарычала Мартайн, обретая свой истинный облик.
Чары стирались с ее лица, осыпаясь привычным пеплом, который немедленно подхватил поток ворвавшегося ветра. Прекрасные черты молодой женщины таяли, являя почерневшую, словно обугленную кожу. Седыми космами стали недавно золотистые волосы, а яркие желтые глаза, скорее походившие на звериные, яростно сверкнули.
— Будь ты проклят!
— Приведи мне обещанное дитя, — Гэйнор величественно поднялась обратно на возвышение и опустилась в свое кресло, — а затем, если справишься, я позволю тебе насладиться местью.
Посланница поклонилась старшей сестре и, справляясь со своими эмоциями, вновь набросила на голову капюшон длинной накидки. Уже молодые изящные руки поправили медовые пряди волос, и губы ведьмы тронула фальшивая улыбка:
— Благодарю, анда Гэйнор. Я не подведу…
Обратный путь занял у нее гораздо меньше времени, поскольку злость никак не унималась, даже несмотря на бесценную добычу. И к чему было припоминать предателей-стихийников? Стоило Мартайн пробудить в памяти черты лица светловолосого мужчины, с таким презрением глядевшего на нее, как дрожь негодования пробирала до последней клеточки тела. Ведьма прошла по опустевшей улице Аделхейта, стараясь держаться в тени и не привлекать внимание стражников.
Предрассветное время подходило идеально. В этот час город безмятежно тих, каждый видит сон, готовясь вскоре открыть глаза и пробудиться с первыми лучами солнца. Мартайн остановилась перед входом в свое городское убежище и, прекрасно зная, что ни одна живая душа не станет ей помехой, принялась творить заклинание.
Когда ведьма закончила выводить на сухой дороге необходимые знаки ритуальным ножом, то подняла руки к небу. Земля вздрогнула, поднимая с каждого начертанного круга завесу тонкой пыли. Рисунок под босыми ногами Мартайн пришел в движение, меняясь и складываясь в некую фигуру.
— Путай мысли, чувства, слова. Веди, зови. Не свернуть, не сойти со следа, не разомкнуть круга, не противиться чужой воле, — зашептала ведьма, а едва закончила, как изображение на дороге пропало, распадаясь при очередной, едва приметной дрожи земли.
ГЛАВА 32
Весь остаток ночи она прокрутилась, так и не найдя удобного места в постели, а стоило подняться и подойти к окну, то не обнаружила и шумной подружки. Карамель уже успела куда-то сбежать. Варя зевнула, прикрываясь ладонью, и мысленно порадовалась за мелкую стрекозу. Видимо, сила вернулась к ней, и смогла улететь. Ведь не утянула же ее, в самом деле, какая-нибудь мерзкая жаба на пруд?..
— Да ну, к черту… — пробормотала Варвара, прогоняя глупые мысли.
Слыша знакомые голоса внизу, в саду, Варя перегнулась через подоконник и посмотрела на двор. Девин в ослепительной белоснежной рубашке деловито раздавал указания прислуге. Стоит, руки в бока, сверкает, как новая копейка. Самый что ни на есть хозяин! Вон как слушаются его обитатели дома и с какой охотой выполняют приказы.
Девину даже не приходилось повторять дважды. Видя утреннюю суету, самим же им организованную, молодой дракон усмехнулся, а затем потянулся, прогоняя остатки сонливости. Замечая в открытом окне сестру, помахал ей и подошел ближе.
— Ты поднялась так рано. Уж не я ли помешал твоему сну? — с искренней тревогой поинтересовался Девин.
— Скорее, сон решил вовсе не приходить этой ночью, — проворчала Варя, радуясь тому, что брат был первым, кого увидела этим утром.
Он успокаивал своим присутствием, словно обещая, что все сложится лучшим образом. Но странное предчувствие все равно не давало покоя. Возможно, виной тому было ожидание прихода гостей. Точнее, одного гостя… Трой обещал, что придет сегодня. Ведь придет?
— Скоро подадут завтрак, — меж тем проговорил Девин и улыбнулся сестре. — Я велю поторопиться с ним. Спустись обязательно, это взбодрит тебя и придаст сил. Поверь, сегодня они нам всем понадобятся…
Брат подмигнул Варе и сложил руки на широкой груди.
— Ты меня пугаешь, — вздохнула сестра.
— Пусть лучше Миклос боится, — отозвался дракон, — хотя я его предупреждал. Так что все по справедливости.