Дочь трактирщика обошла столик, стараясь не задеть девицу, сидящую перед объектом ее обожания, и опустила поднос. Она открыто улыбнулась юноше, любуясь его взглядом цвета чистейших каламеев.
— Добрый день, эйсель Ланселот. — Девочка поклонилась, пододвигая горячую кружку к хмурому юноше, и поприветствовала сидящую напротив спутницу и сестру их гостя. — Добрый день, эйслин Гвиневра.
— Благодарю. — Варя приняла у дочери трактирщика глиняную кружку с дымившимся напитком, и девочка просияла улыбкой.
Варя посмотрела поверх ее худенького плеча на сидевшую напротив спутницу в темной бархатной накидке с капюшоном, затем вернулась взглядом к помощнице трактирщика:
— Ты можешь идти. Отдохни, пока не набежал народ и у тебя есть возможность это сделать.
Румянец на щеках девочки стал ярче, и она поспешно убежала, так и не набравшись храбрости вручить свой подарок. Но ничего, сделает это позже, обязательно сделает! «Гвиневра» нервно скинула свой капюшон, и солнечные лучи заиграли на белоснежных волосах, заплетенных в длинную косу, доходившую девушке едва ли не до колен.
Варя сердито проворчала и пододвинула ей тарелку, веля есть. Аквамариновые глаза красавицы распахнулись в ужасе при очередной необходимости браться за ложку. Изящные пальцы неловко схватили столовый прибор, и девушка принялась возить им по тарелке, размазывая кашу, пока та не добралась до краев, грозя пролиться на стол.
— Ты… — Варя шумно вдохнула, затем велела себе спокойно выдохнуть.
Она подалась вперед, перегнулась через стол и своей рукой повернула ложку в руке девушки так, чтоб она легла верно и не проливала еду.
— Просто сделай это, ладно? На нас и так глазеют. — Варя откусила кусок свежего хлеба и отпила полюбившийся пряный томхе, который благодарный хозяин трактира преподносил ей по три раза на день.
— Не смотри на меня так. — Карамель поджала губы и отложила ложку в сторону. — Я ведь уже столько раз говорила, что мне жаль!
— Этого недостаточно, — мрачно потянула Варя и чертыхнулась, когда прохладный ветер скользнул по вновь открытой шее, напоминая о том, что ее волосы были безжалостно обкромсаны.
Глаза Варвары принялись наливаться золотом, и Карамель кивком головы указала на ее лицо, предупреждая подругу. Да, им нужно быть осторожнее. Варя напоминала себе это каждую минуту, но контролировать себя порой становилось просто невозможно. Нет, они должны продержаться и найти способ выбраться отсюда. И как их так угораздило? Хотя о чем она говорит?..
— За Азелфлад! — выкрикнул за их спиной кто-то из постояльцев, поднимая свой кубок.
— За короля Гидеона и вечный Азелфлад! — хрипло прогорланил второй собутыльник.
Варя вновь кинула взгляд на свою соседку и покачала головой. Ура, товарищи, ура…
ГЛАВА 2
— Франгары станут слишком уязвимы, едва пересекут границы пустоши. Втолкуй это своему королю, — глухо проговорил Вираг, по привычке ниже опуская свой капюшон.
И какого дрита он забыл во дворце?! Маг чувствовал себя так, словно явился на площадь голым, да еще обвешанным бубенчиками для пущего эффекта. Девин коснулся плеча друга и тепло пожал его.
— Не для того я вымолил у Идгарда помилование для тебя, чтоб таился за моей спиной. Скажи сам, он выслушает тебя, — проговорил дракон.
— Король никогда не станет слушать того, кто…
— Ты, — правитель тяжело опустил ладони на огромный стол, за которым собралось более десятка представителей сильнейших земель, — говори, келеменец. Не смей шептаться в присутствии своего короля!
Светлые брови Идгарда сошлись на переносице, когда он устремил свой горящий взгляд на мага. Вираг скинул капюшон куртки и пригладил взъерошенные волосы. Он сделал пару шагов вперед и коротко поклонился правителю Роеланда.
— Поскольку род Келемен намерен был присоединиться к сестрам Вахайра, то вполне возможно, что они подтвердили свой союз. В таком случае…
Вираг не договорил, Идгард ударил кулаком по гладкой поверхности, заставляя трепетать огромную карту на столе перед ним:
— В таком случае они будут единовременно повержены, как и ведьмы. Такова участь каждого предателя!
— Поодиночке им не выстоять. Верно, — мрачно кивнул маг. — Но если стихийники объединят силы, то на подходе к Вахайру франгары столкнуться с одной из самых сильнейших бурь, что приведет к повреждению кораблей и ослаблению флота, ваше величество. На территории пустоши идеальные условия для бури. Считаю своим долгом предупредить вас, даже вызывая справедливый гнев.
Идгард медлил с ответом. Девин отметил про себя, как их правитель пытается скрыть усталость. Король до сих пор терялся в догадках, что же вынудило ведьм вторгнуться в столицу. Девин с Вирагом, рискуя собственными шеями, нагло лгали, что сестры наверняка желали досадить Роеланду или вовсе из ума выжили. Оставалось тихо порадоваться тому, что старик Розаф без вести пропал и не мог опровергнуть их слова, шепча на ухо королю о важности Варвары.
Девин едва не застонал, вновь вспоминая, что дорогая сестра исчезла. И всему виной был он, жалкий неповоротливый дракон, не сумевший вызволить ее из ведьминой ловушки! А сейчас из-за всеобщего призыва, объявленного Идгардом, он не имеет возможности исправить то, что не предотвратил. Оставалось молиться всем известным богам и просить дать сил Реварду и Миклосу (он не сомневался, что лескат уже вскочил с постели и спешит на поиски). Он же позаботится о том, чтоб ни одна из ведьм никогда более не покинула пустошь и осталась там горстью пепла!
— Почему я должен верить словам того, кто предает своих же собратьев, Вираг из рода Келемен? — Идгард смерил мага тяжелым взглядом и опустился на стул, стоящий во главе стола.
Присутствующие продолжали молчать, лишь наблюдая за допросом короля. Кто-то глядел на Вирага как на ничтожное создание, кто-то — с сомнением, а в глазах некоторых представителей Девин замечал и молчаливую поддержку. Его товарища слушали, и это было огромной удачей. Если бы Идгард не верил магу, то не стал бы и минуты тратить на подобные разговоры.
— Потому как это единственное, что я могу сделать для своих собратьев, — ровно ответил Вираг. Маг расправил плечи и словно сделался выше, глядя прямо на короля. — Если им суждено вступить в последний бой, то пусть сделают это лицом к лицу со своим врагом. И примут свое последнее решение: бросить меч или пасть, как предатели. Флот будет разгромлен над пустошью. Многие воины погибнут, даже не начав бой. Келеменцы наверняка ожидают вторжения франгаров и сконцентрируют свои силы на удержании неба. Вы выиграете время, если заведомо подготовите это сражение на земле…
Идгард нахмурился еще больше и задумчиво опустил ладонь на огромную карту. Казалось, что пальцы обжигала каждая линия, которая очерчивала предполагаемые пути. Вновь неспокойно в Роеланде. Вновь небо тревожно, а земля полна скорби. В словах стихийника был смысл, если действительно род Келемен поддерживает ведьм. Король собирался ответить, но подбежавший к нему интигам поспешно склонил голову и что-то тихо пробормотал. Выслушав торопливое донесение, Идгард выпрямился у стола и обратился к собравшимся:
— Я вынужден покинуть вас. По возвращении мной будет объявлено окончательное решение.
Правитель еще раз обвел взглядом присутствующих и широким шагом покинул зал. Девин и Вираг переглянулись, гадая, что могло заставить Идгарда прервать совещание. Рассуждали об этом и другие представители земель Роеланда, созванные на совет.
Сам же король сейчас направлялся в отведенные для придворного мага покои. С какими мыслями или надеждами он преодолевал последний коридор, ведущий к нужным дверям? Идгард отослал интигама и не останавливаясь толкнул двери, чтобы войти в знакомое помещение. Стража поклонилась королю. Воины остались по обе стороны от входа и, когда король переступил порог покоев, закрыли за ним двери, оставляя наедине с тем, кто находился сейчас у высокого окна.
— Так ты и есть та самая Адхир, которую так почитает народ в Аделхейте? — Идгард прошел в центр просторного светлого помещения и остановился.
Его темная мантия колыхнулась тяжелыми складками, подхваченная порывом ветра, который врывался в открытое окно. Правитель шумно вдохнул, к своему изумлению, ощущая в воздухе запах горького дыма.
— Так уж и почитает? — хмыкнула широкоплечая женщина, поворачиваясь к королю.
В зубах гостьи по-прежнему тлела самодельная сигарета. Желая быть тактичной, оракул затушила окурок об ладонь, укрытую старой, потертой перчаткой. Затем бросила его в один из многочисленных странных горшков, которые рядком стояли тут же на подоконнике. Да простит ее покойный Розаф…
Адхир пригладила складки длинного платья, единственного, что уцелело после разгрома ее жилища, и даже склонила голову в приветствии. Идгард долго смотрел на гостью, затем сложил руки на груди и проговорил:
— Желаешь ли ты вернуться на жалкие развалины своего дома или же примешь честь служить своему королю?
— Станет ли великий Идгард слушать речи скромной Адхир? — прищурилась леброннка. — Я не придворный маг Розаф. Говорить буду все как есть.
— Ты глупа или бесстрашна, раз смеешь предполагать, что я довольствовался жалкой ложью, приукрашенной для услады моих ушей? — зарычал Идгард, и его глаза налились ярким золотом, а с губ сорвался черный дым.
— Если скажу, чтоб оставил затею с войной, послушаешь? — хрипло хохотнула оракул, когда увидела, как округлились глаза правителя.
— Смеешь говорить мне, чтоб не атаковал Вахайр?!
— Не ты начал эту войну. Не тебе ее заканчивать, Идгард. Ты хотел правды — вот она. Не защиты для королевства ты сейчас желаешь, а гордыню свою задетую тешишь. Ведет тебя ведьма, даже мертвая ведет. Солнце уже идет из-за моря, тебе нужно лишь дождаться.
— Я не отступлю и не намерен ожидать призрачного рассвета, — твердо проговорил король. — Сестры Вахайра падут.
— Но не от твоей руки, — доводя правителя до неистовства, отозвалась Адхир.