– Порвется, – бросил тот.
Чья-то услужливая рука протянула тонкий кожаный ремень.
– Пойдет.
Я наблюдала за происходящим будто со стороны. Все казалось нереальным. Вопрос о способе убийства обговаривали спокойно и деловито. Для этих людей наша смерть стала решенным делом, им только хотелось покончить со всем побыстрее.
– Подожди, отец.
Я вскинула голову, пронзенная дикой, невозможной надеждой. Может быть, в Даниеле осталось что-то человеческое? Иначе зачем он остановил генерала, едва ремень обвил горло моего мужа?
Но Даниель грубо вздернул меня на ноги, и я поняла, что тщетно рассчитывала на сострадание.
– Смотри, колдун, – едко проговорил он.
«Смотри» в устах Даниеля было приказом, Тёрн поднял глаза. Даниель жестом хозяина положил руку на мой живот, другой убрал с моей шеи растрепанные пряди. Усмехнулся и прижал губы к обнаженной коже. Я вздрогнула, как от ожога.
Как подло, как низко… Даниель решил поглумиться напоследок над поверженным врагом, заставляя в последние секунды жизни смотреть на то, что я нахожусь в его полной власти.
– Трепещешь, птичка? – дыхание Даниеля было горячим, опасным – дыхание хищника, заполучившего добычу и готовившегося вонзить в нее клыки.
Он кивнул отцу, и тот, намотав на кулаки концы ремня, потянул на себя. На шее Тёрна вздулись мускулы, а его глаза неотрывно смотрели на мое лицо.
– Обещаю, ей будет больно, – усмехнулся Даниель, тоже заметив отчаянный, пронзительный взгляд.
– Тёрн… – беззвучно произнесла я одними губами, так, чтобы увидел только он. – Я люблю тебя.
Он моргнул, порывисто вздохнул. Его тело пронзила дрожь.
«Он умирает, – подумала я. – Все…»
И потому, почти смирившись, попрощавшись и с любимым мужем, и с собственной жизнью, я не поверила глазам, когда Тёрн одним рывком распрямился, сбрасывая с себя генерала. Раздался хруст, лорд Винтерс завопил, сжимая сломанное запястье. Но Тёрн даже не взглянул на него. Не тратя сил на слова, он шагнул вперед и схватил Даниеля за горло.
«Любой, в чьи руки попадет грамота, получит надо мной полную власть. Правда, всего на несколько минут, едва ли больше: я переборю любое колдовство», – когда-то сказал мне Тёрн.
И даже теперь, когда на его запястьях застегнули браслеты из литаниума, Тёрн сумел преодолеть заклятие. Сейчас у него не осталось магии, одна только физическая сила, но он оставался мужчиной, который будет бороться до конца за жизнь тех, кто ему дорог.
Даниель хрипел, втиснутый в стену, Тёрн намертво сжал его горло, и тот слепо скреб ногтями, задыхаясь.
– Оттащите его от моего сына! – надрывался генерал. – Убейте! Убейте эту тварь!
Несколько пар рук пытались оторвать Тёрна от Даниеля, но Тёрн не ослабил хватки даже под градом обрушившихся на него ударов. Нам все равно не выжить… Их слишком много, и я не сбегу, бросив Ирму. Но Тёрн напоследок сделал все, чтобы избавить меня от еще бо́льших мучений.
Даниель обмяк в руках Тёрна, только после этого муж отпустил его тело. Огляделся, сузив глаза. Один, среди всех этих людей.
– Кто следующий? – хрипло спросил Тёрн, потер горло, где краснел след от удавки.
Накинувшись скопом, они бы забили его, растоптали, но каждый, натолкнувшись на прямой, острый взгляд, отступил.
Я понимала, что это временная отсрочка: живыми нас отсюда не выпустят. Вот уже и генерал Винтерс справился с замешательством, поднялся, баюкая сломанную руку. Скользнул взглядом по телу сына. Ему теперь тоже нечего было терять.
– Прирежьте! – процедил он.
Я бросилась к мужу, спрятала лицо у него на груди – никто не сможет нас разлучить в последние мгновения жизни, – а Тёрн в неосознанном стремлении защитить повернулся спиной к нападающим, закрывая меня.
А потом я услышала грохот шагов в коридоре. Дверь распахнулась и отлетела, ударившись о стену.
– Стоять! – гаркнул знакомый голос. – Вяжите предателей!
– Отец?.. – я не поверила своим ушам.
– Аль, магический кокон, – скомандовал девичий голос. – Юджин, защиту.
Тёрн ослабил объятия, и я увидела отца в окружении городской стражи. Нелли и Аль закручивали заговорщиков в магические коконы, и те валились, связанные по рукам и ногам невидимыми путами. Юджин загораживал выход, стоял с непроницаемым лицом, скрестив руки на груди. Казалось, он просто наблюдает, а на самом деле закрыл каждого стражника, отца, нас и Ирму защитным полем.
Юджин. Ненавижу.
Я дернулась из рук Тёрна, сама не понимая, чего хочу от негодяя. Всадить нож? Посмотреть в глаза?
Тёрн не отпустил, мягко удержав за плечи.
Все было кончено меньше чем за минуту. Отец подхватил на руки Ирму и, лишь уловив слабое дыхание дочери, как-то сразу сгорбился, будто растерял все силы.
Нелли брела между тел, готовая при необходимости обновить заклятие «кокона», пока стражники надевали наручники, и вдруг споткнулась, увидев на полу осколки камня и оправу амулета. Ее испуганный взгляд метнулся к груди Тёрна, и тот, будто извиняясь, пожал плечами: «Что же поделать…»
Что же поделать… Понимание неизбежности скорой смерти Тёрна обрушилось на меня с новой силой.
– Ой, нет… – прошептала я. – Нет, пожалуйста…
– Надо ехать, – спокойно сказал Тёрн, обращаясь ко всем сразу – ко мне, к отцу, к побледневшей от ужаса Нелли, к растерянному Алю, к неподвижному Юджину. – Очень мало времени. Я должен закрыть Разлом. Но прежде отвезем Аги домой…
– Нет, нет…
Он поднял меня на руки и понес к выходу. Все еще сильный, несломленный… Мой любимый.
Маги двинулись следом.
– Это Юджин настоял, чтобы мы ехали, – тихо сказала Нелли. – Мы всю дорогу пытались тебя догнать, немного не успели… О, Тёрн… Мне так жаль…
Глава 77
Муж усадил меня в седло перед собой. Тёрна постепенно пробирал озноб, но он изо всех сил старался сдерживать дрожь, и я прижалась к нему посильнее, чтобы согреть.
До меня долетали обрывки разговоров. Нелли сбивчиво рассказывала, как Юджин, будто почуяв неладное, уговорил ее и Аля ехать следом, как они торопились, стараясь догнать Тёрна, как потом – уже в городе – узнали об исчезновении маленькой Ирмы, а после и Агаты, отправившейся на поиски. Теперь предателей будет судить сам Эррил, ведь кража казны – это заговор против короля и трона. Сейчас главное – закрыть Разлом… Нелли споткнулась на полуслове… Закрыть Разлом, пока у Тёрна есть силы.
– Так, говоришь, Юджин почувствовал неладное? – ядовито спросила я, отыскивая взглядом черноволосого мага.
Если бы взглядом можно было убить! О, если бы! Юджин ехал, опустив голову, и молчал.
– Трус! – выплюнула я.
Нелли и Аль удивленно переглянулись, но Тёрн не поддержал эту тему, и поэтому они тоже ни о чем не стали спрашивать.
В нашем парке подавали голоса редкие птицы, оставшиеся на зимовку.
– Сейчас что же – утро? – удивилась я.
То, что я приняла за сумерки, оказалось темным осенним рассветом. Значит, я действительно долго пробыла без сознания. Коней оставили у развилки, Аль вызвался присмотреть за ними, хотя это было лишним: иллюзии всегда послушны хозяевам и не уйдут против их воли.
– Нелли, – окликнул он девушку, когда та, глубоко задумавшись, свернула на тропинку к дому. – Мне… Нужно… Нужна твоя помощь.
Молодой маг с трудом искал предлог, чтобы задержать Нелли. Она перевела удивленный взгляд с Аля на Тёрна, с Тёрна на Юджина и догадалась, кивнула.
Мы втроем пошли друг за другом по узкой дорожке между темных голых стволов. Я шла, бездумно переставляя ноги, и вдруг встала, будто вросла в землю.
– Нет, Тёрн. Я поеду с тобой! Ты меня не остановишь!
– Нужна, – тихо согласился Тёрн. – И поэтому я прошу тебя зайти со мной в дом. То, что я собираюсь сказать, очень важно.
В доме еще сохранились остатки тепла, а воздух, пахнущий пряностями, древностью, пылью и деревом, хранил в себе запах лета, запах счастья… И осознание утраты хлынуло в душу, затопило, накрыло с головой.
Я развернулась и влепила пощечину Юджину. И немедленно вторую. Ладони горели. Я бы не остановилась, так и лупила по мерзкой роже, если бы Тёрн не перехватил руку.
Юджин не шелохнулся, не делал попыток закрыться. Да и что с того? Гадкий червяк!
– Ты доволен? – крикнула я. – Месть удалась!
– Прокляни… – тихо сказал Юджин Тёрну. – Так будет правильно. Я мог бы оправдаться тем, что не знал, что рассчитывал на злую шутку, да и не верил хоть сколько-то, что заклятие сработает против тебя… Но соврал бы, если бы сказал, что вовсе не хотел этой мести.
– Хватит проклятий.
Вот и все, что ответил ему Тёрн, и больше не удостоил Юджина ни словом, ни взглядом. А тот будто сломался, сел на корточки, вцепился пальцами во взъерошенные волосы. «Живи с этим», – на самом деле сказал ему Тёрн, а Юджин не знал, как с этим жить.
– Пойдем, Аги.
Он куда-то вел меня по коридору, а я послушно переступала ногами, не понимая и половины из того, что происходит. Мы пришли в кабинет, и Тёрн первым делом избавил нас от наручников. Пока он возился с проволокой, я разглядывала корешки книг, перья на подставке, пресс-папье в виде ворона, сидящего на камне. На столе по-прежнему лежали листы рукописи, стояла чернильница, ожидая, пока Тёрн вернется и продолжит писать.
Не вернется. Я задохнулась, вцепилась в горло.
– Тихо, тихо, родная моя.
Тёрн осторожно взял мои руки, поцеловал ладони. Какие у него холодные пальцы…
– Очень мало времени, Агата. Очень мало. Прошу, выслушай.
Сделала над собой усилие и кивнула: я должна держаться ради него. Тёрн улыбнулся, пытаясь подбодрить, но улыбка была лишь тенью его прежней улыбки – ускользающей тенью. И он поскорее отвернулся, потому что больше не мог ее удержать.
Один из ящиков стола оказался заперт на заклинание – простенькое, но доступное лишь магу. В душе шевельнулся слабый интерес: что же такое важное хочет сообщить мне Тёрн? Я подалась вперед, глядя, как Тёрн извлекает на свет шкатулку. Шкатулка оказалась небольшой – величиной с ладонь, но сразу стало понятно, что это необычная вещица: в ее крышку и в стенки были вделаны драгоценные камни. Изумруды, сапфиры, несколько рубинов – маленькие, но яркие.