Дверца кареты распахнулась так внезапно, что я вздрогнула.
– Тихо, тихо, Аги, это я. Иди ко мне!
На земле стоял Тёрн, смотрел озабоченно. Не успела я встать на подножку, как он сгреб меня в охапку и понес на руках. Его сопровождали гвардейцы, поэтому люди почтительно расступались.
Сама площадь была по периметру тоже оцеплена гвардейцами. После тесноты и духоты кареты открытое, залитое светом пространство показалось таким огромным и сияющим, что голова закружилась. В центре площади подпрыгивала и размахивала руками худенькая фигурка – Рей.
– Что это у тебя? – удивился муж, пытаясь забрать из моих рук сумку, но я не отдала, сунула ему в руки шкатулку.
Пошатнулась. Тёрн придержал за талию.
– Отдышись немножко.
Я закрыла глаза и подставила лицо ласковым солнечным лучам. Снова весна. Неделю назад мне исполнилось девятнадцать лет, а значит… Неужели миновал год с тех пор, как на пороге моего дома возник мрачный колдун в черном плаще? «Время пришло, Агата. Я забираю тебя…»
Я счастливо улыбнулась и прижалась к руке Тёрна. Он наклонился, чтобы поцеловать в макушку.
Сколько всего произошло за это время! Мне казалось, что за год я повзрослела на целую жизнь. Капризная домашняя девочка стала магом, женой, а скоро станет матерью…
Тёрн потихоньку повел меня вперед, а я шла и вспоминала о том, сколько пришлось пережить до Закрытия Разлома – теперь именно так называли героический, памятный день – и сколько после.
Открытие академии откладывалось. Но не потому что Рей не сдержал слова – он ждал своего нового советника в столицу немедленно, однако королевства Блирон и Барк потребовали помощи Тёрна.
Первым делом мы отправились в Блирон: нужно было отвезти тело Юджина и связаться с магистром, который так же, как недавно Тёрн, носил в себе миража. Теперь Тёрн не мог зайти в Разлом, но мог научить магической формуле.
Мы остановились в доме ректора Блиронской академии магии. Нас встретили очень приветливо, выделили комнату. Жена Райса Ривера Илиана окружила меня заботой, подкладывала на тарелку лучшие кусочки, а когда я смущенно отнекивалась, шутливо объясняла, что самое вкусное вовсе не для меня, а для маленького героя в моем животе. Они были наслышаны о том, кто на самом деле переломил ход сражения. Я стеснялась, но в то же время краснела от гордости за своего крошечного мага.
К битве готовились тщательно, несколько недель. И хотя Тёрн уверял меня, что в этот раз не зайдет в Разлом, а останется на подхвате, и что моя помощь совершенно не нужна, ведь участвовать в сражении будут лучшие маги королевства, в том числе и студенты старших курсов, от волнения я почти перестала спать.
Тёрн уговаривал, объяснял, готовил сладкие успокаивающие отвары, иногда подолгу носил меня на руках, и я сразу вспоминала день, проведенный в разрушенной деревне, когда Тёрн лечил меня после ледяного ожога.
В ночь перед сражением я не сомкнула глаз. Тёрн то развлекал меня забавными историями, то укачивал, как маленькую, то ласково пытался журить: «Надо отдохнуть, Аги, подумай о малыше…» В конце концов он бережно занялся со мной любовью, и я, расслабленная, умиротворенная, уснула на его плече.
– Я обещаю вернуться, – сказал он уходя.
Не успела я открыть глаза, как у постели тут же возникла круглолицая Илиана. Она притащила с собой булочек, пирожных, травянистый взвар в огромном фарфоровом чайнике, которого хватило бы на десять человек. Мы устроили пиршество прямо в кровати. Я знала, что Илиана пытается отвлечь меня от мрачных мыслей. И даже честно смеялась над шутками, которые в устах уроженки Блирона звучали особенно забавно из-за выговора. Языки наших королевств очень похожи, и мне все время казалось, что Илиана просто балуется, неправильно выговаривая некоторые слова, а она, в свою очередь, смеялась надо мной.
Вот только отвлечься никак не получалось. Против воли я прислушивалась к каждому звуку, доносящемуся из-за приоткрытого окна. Слышала цокот подков по мостовой, прибаутки торговцев-лоточников, предлагающих товар. Я знала, что не услышу звона мечей, криков умирающих, наверное, не услышу даже, что Разлом закрылся…
Ожидание убивало.
Илиана тоже волновалась, поэтому мы ни словом не обмолвились о сражении, а болтали о всякой чепухе, пили взвар, делали друг другу прически.
Когда в доме погасили свечи, готовясь ко сну, раздался стук в дверь. Я вскочила, рванула створки окна, легла на подоконник, силясь разглядеть ночного гостя.
– Тёрн!
Муж поднял голову. Бледный, взъерошенный, уставший, глаза красные… Видно, вскочил на Черныша и поспешил ко мне, как только окончилась битва.
– Закрыли! – сказал он.
Потом была поездка в Барк. Мой животик стал потихоньку округляться, а я становилась спокойнее. С Разломом в Барке пришлось повозиться, но Тёрн сказал «Я обязательно вернусь!» – и я верила ему.
Закончилась зима, наступила весна. Эррил терпеливо ожидал нашего возвращения, правда, гонцы с посланиями от короля появлялись у наших дверей все чаще.
«Площадь давно готова, – говорилось в последнем письме, и мне почудился суховатый и чуть обескураженный тон. – Когда вас ждать?»
Тёрн, я знала, и сам рвался в столицу, но прежде должен был закончить дела во Фловере: обновить защитные амулеты на месте бывшего Разлома, чтобы не случилось нового прорыва.
– Ты готова ехать? – спросил он однажды утром, застав меня врасплох.
Конечно, я тут же засыпала его вопросами:
– А как же наш дом? Где мы теперь станем жить, ведь строительство академии займет не один месяц?
Тёрн отмалчивался и загадочно улыбался. Я начала было собирать вещи, но муж заверил, что это необязательно. Совершенно сбитая с толку, я все-таки захватила с собой одну вещь. Кажется, мой любимый ректор хочет меня удивить, так и у меня найдется для него сюрприз.
И вот теперь мы стояли посреди белой площади, залитой светом. Тёрн опустился на одно колено и поставил шкатулку на землю. Мы с Реем, ничего не понимая, наблюдали за странным действом.
– Это вроде как первый камень в основание? – нарушил молчание повелитель, делая вид, что он-то все давно понял, просто не отвлекает пустой болтовней. – Мы так и не выбрали архитектора. И смету не подбили… И…
– Ш-ш-ш… – сказал Тёрн, откидывая крышку.
Пошевелил пальцами над шкатулкой.
– Немного замедлил действие. Аги сейчас нелегко бегать…
Бежать мне и не пришлось. Идти тоже. Потому что весь путь до парапета я снова проделала на руках мужа.
Толпа затихла, напряженно вглядываясь в пустоту. Рей принял величественную позу, хотя глаза оставались растерянными. Сама я уже давно перестала что-либо понимать…
– И что дальше? – раздался за спиной чей-то недовольный голос.
«Если бы знать!» – подумала я.
И тут толпа ахнула и в едином порыве отступила на шаг. В центре площади, там, где мы оставили шкатулку, возник… наш дом!
– Ой! – прошептала я.
Тёрн обернулся и глядел на меня во все глаза. Наслаждался.
Дом не был иллюзией. Неказистый, старенький, он смотрелся как-то особенно жалко на блистающей чистотой мраморной площади.
– Че за страшилище? – полюбопытствовал один из зевак.
Осторожные смешки за нашими спинами перешли в хохот. Я покосилась на Тёрна. Его лицо оставалось совершенно бесстрастным, а вот бедный Рей с трудом сохранял остатки самообладания.
Муж нашел мою руку и осторожно пожал.
– А теперь смотри, – тихо сказал он.
Дом взорвался.
Вернее, так мне показалось в первую секунду. Нет, он не взорвался, он развернулся, как разворачивается огромный яркий цветок, спрятанный внутри невзрачного бутона.
Во все стороны плеснул свет. Распрямились высокие белые стены, потянулись к небесам. Башенки с золотыми крышами. Портики и колонны. Чаши фонтанов и аккуратные маленькие газоны.
Академия росла, заполняя собой площадь, стремилась в стороны и ввысь. Толпа ревела за нашими спинами. Глаза правителя изумленно лезли на лоб. Свое лицо я не видела, но, наверное, вид у меня был такой же глупый.
– Ох… – прошептала я. – О, Тёрн… Это же…
Тёрн расхохотался, довольный, точно мальчишка. Что же, ему действительно удалось меня впечатлить.
Мой любимый ректор! Он совершил настоящее чудо! Спрятал академию там, где никто никогда не додумался бы ее искать. Спрятал и охранял долгие годы… Последний маг королевства…
Теперь стали понятны и выступающие на стенах дома магические формулы, и лепнина на потолке, и белые двери с надписью «Санджи + Март = любовь», и исчезающие и вновь появляющиеся этажи.
Я вдруг вспомнила Агнессу, впервые перешагнувшую порог дома. «Это потрясающе!» – сказала она. Она знала, какую сложную работу проделал Тёрн, знала, почему он единственный не сбежал из Глора.
Я шмыгала носом и вытирала невольные слезы.
– Ну что ты, что ты, моя родная? – Тёрн обнял, привлекая к себе. – Испугалась? Все наши вещи на месте. И наша спальня… Осталось только ее найти…
Теперь я уже смеялась, чем окончательно запутала мужа. «Ох уж эти беременные женушки», – ясно читалось в его глазах.
– У меня для тебя подарок, – прошептала я.
Тёрн посмотрел удивленно – не ожидал. А я без лишних слов расстегнула сумку и вынула ректорский плащ. Встряхнула, расправляя тяжелую ткань.
И отсветы солнца вспыхнули искрами на серебряной вязи воротника…
Эпилог
– Тёрн, Репка тащит в рот перо!
Муж готовился к лекции и держал сына на коленях, а наш малыш с забавным длинным хохолком на затылке, за что и получил смешное прозвище, подтянул к себе перо и самозабвенно мусолил беззубыми деснами. Тёрн невозмутимо сотворил одной рукой деревянное колечко и предложил обмен. Сын с восторгом гукнул.
– Не мешайте нашему мужскому обществу, леди, – улыбнулся Тёрн. – Сын под присмотром, а вам еще формулу учить. Да, Реп… Хм… Да, Шайн?
Шайн – именно такое имя мы дали новорожденному. Тёрн сказал, что на одном из древних языков оно означало «сияние», и я подумала, что оно как нельзя лучше подходит для н