А ведь я не собиралась любить. Когда только приехала в этот город, в голове были совсем другие планы. Работа, карьера. А чувства и семья – когда-нибудь потом. Но появился Измайлов – и мой устоявшийся мир разлетелся вдребезги. Но, кажется, только теперь я по-настоящему жила.
Роман остановился у небольшой оградки, впиваясь пальцами в холодный черный металл, а глазами – в гранитную плиту с выбитыми на ней несколькими строчками. Это действительно было жутко: видеть цифры, обозначавшие слишком короткий отрезок времени. Смотреть на потертую фотографию улыбающейся девочки, понимая, что уже давно-давно она не может так улыбаться в реальности.
Но еще ужасней было выражение лица Ромы. Лишившись всех красок, оно стало безжизненным. Опустошенным. Сухие губы, помертвевшие глаза, заострившиеся скулы – ничего не напоминало того влюбленного и полного энергии мужчину, с которым я провела ночь.
Я забрала из его руки букет белых роз. Роман настоял, чтобы был именно этот цвет. Для чистого и невинного ребенка, который и пожить-то не успел. Прошла за ограду, опуская цветы на небольшой холмик. Снова посмотрела на фотографию девочки.
– Здравствуй… Катюша.
Слова царапнули горло, заставляя нервно сглотнуть. Что говорят в таких случаях? И зачем? И кому это важнее: тому, кто скрылся за порогом вечности, или тем, кто остался здесь?
– Мне безумно жаль, что я не встретила тебя на самом деле. Уверена, мы бы подружились.
Не оборачиваясь, я услышала, как за спиной скрипнула калитка: Рома вошел следом за мной. Обхватил мои плечи, притягивая к себе.
Ударивший в лицо порыв ветра обжег щеки, мокрые от сорвавшихся слез. Находящийся рядом мужчина так и не распрощался с мальчиком внутри себя, столько лет нуждающимся в чьей-то поддержке. Возможно, у него даже не находилось сил прийти сюда. Одному.
– Я люблю твоего брата. Очень сильно люблю. И хочу, чтобы он был счастлив, – я подняла глаза на клубящиеся над головой облака, высокие и бесконечно далекие. Где-то там, за ними, скрывалось солнце. Что с того, что сейчас мы не видели его? Оно все равно существовало. Поднималось каждый день, озаряя землю, принося тепло и свет. И ничто, ничто на свете не могло этому помешать.
– Знаю, что тебе бы тоже этого хотелось. Я очень постараюсь, обещаю. Сделаю все, что в моих силах и даже больше. Чтобы ты смотрела на нас… оттуда… и улыбалась.
Руки Романа сильнее сжали мои плечи. Увлекая меня за собой, он опустился на скамейку перед могилой. Склонился к холодному камню, обводя пальцем контуры букв на граните.
– Привет, сестренка. Прости, что так долго не мог прийти…
Я опустила голову на его плечо и закрыла глаза. Ветер все так же шумел, шелестели листья, где-то далеко-далеко, словно в другом мире, проносились машины. Но, тая во всех этих звуках и одновременно перекрывая их, до меня донесся еще один, отчетливо напоминающий детский смех. А может, это только показалось…