Через минуту машина скрылась из виду. Мария и Бетти вернулись в квартиру.
– Хочешь, я покажу тебе Москву? – предложила мама Бори.
– Я была бы рада, но договорилась с гидом об экскурсии еще из Германии. Мы встречаемся через два часа на станции метро «Библиотека имени Ленина». Надеюсь, я успею?
– Конечно. Доберешься за двадцать минут без пересадок.
Мария проводила гостью до станции. А вечером, когда та вернулась с экскурсии, Борина мама накормила рыбным пирогом, КУЛЕБЯКОЙ, и она очень Бетти понравилась. А после ужина она пошла гулять с Дашей и ее дочкой Катериной. Тогда-то Элизабет и узнала о красавице Фати.
– Что-то ты погрустнела, – заметила Дарья.
Они уселись на лавку в сквере, по которому носилась Кетти, управляя с пульта красной машинкой, привезенной дядей в подарок из Эмиратов. Бетти удивилась такому презенту, ведь девочки ждут кукол или мишек, но малышка просила именно «Феррари».
– Жаль с вами расставаться, – соврала Бетти.
На самом деле об этом она в данный момент не думала, хотя ей были симпатичны и Мария, и ее дочь, и внучка. Но о них она забудет, покинув Москву, а о Боре нет.
– Ты такая милая, – расплылась в улыбке Даша и обняла ее за плечи.
На следующий день Бетти уехала, и ее провожала вся семья, потому что был выходной. Боря к тому времени уже погрузился в работу, и, когда мама связалась с ним по видео, он только всех поприветствовал, а Бетти пожелал счастливого пути.
С тех пор прошло больше недели. За это время они два раза написали друг другу. Бетти понимала: Борис занят, он говорил о том, что готовит крупный объект к сдаче и живет только им, но не могла отделаться от мыслей о Фати. Для нее он наверняка находит время! Пусть несколько часов, и все же…
Она ревновала мужчину, с которым была знакома два дня, к женщине, что видела лишь на фотографиях!
СТЫДОБА!
Бетти запомнила это русское слово, потому что в нем была эмоциональная сила. Вернувшись из Москвы, она стала внимательнее изучать язык, брать из него не только основы. Да, уметь правильно строить фразы – это хорошо. Но придать им народный колорит – просто здорово. СТЫД и ПОЗОР – это все же не то, что СТЫДОБА и ПОЗОРИЩЕ.
Бетти поднялась с лавки. Погода стояла хорошая, а все равно было зябко. Надо пройтись, согреться.
Она двинулась к выходу с кладбища, когда завибрировал телефон (звук она отключила перед тем, как ступить на территорию). Глянув на экран, замерла…
Борис! Не пишет, а звонит.
– Алло.
– Привет, Бетти.
– Здравствуй.
– Получил фото. Это ты где?
– А ты не понял? На кладбище. Навещала деда.
– Я увидел только омелу, клены и ратушу.
– Увеличь изображение и увидишь надгробия, кресты, обелиски. Есть еще старинные склепы, но они в кадр не попали.
– Красивое место, несмотря ни на что.
– Согласна.
Повисла пауза. Бетти ждала ответной реплики, но Боря медлил. Наконец выдал:
– Я закончил проект.
– Поздравляю!
– Спасибо. Все довольны: и заказчики, и мы, исполнители. Но я особенно: мне дали отпуск, хоть я на него не надеялся, потому что отлучался, когда работа была в самом разгаре.
– И как ты проведешь его? Будешь нежиться на пляже, кататься на яхте? Или на лыжах? У вас, в Дубае, как я знаю, есть искусственные снежные склоны под стеклянным куполом.
– Нет, все это я могу позволить себе и в выходные. Хочу сменить обстановку.
Полететь с Фати в Париж? Венецию? На греческий остров Санторини? Или в Стамбул, откуда она родом? Бетти с Парисом собирались съездить туда. Шикарный город, если верить отзывам и тревел-шоу, и очень романтичный.
– Я ни разу не был в Берлине, – услышала Элизабет. – Нужно это исправить. Тем более я обещал тебе приехать в гости. Как ты на это смотришь?
– Положительно. – Она поняла, что это слово звучит слишком формально и исправилась: – То есть буду рада! – потом вспомнила нужное выражение: – Милости прошу к нашему шалашу.
– Я могу остановиться в гостинице, а не в вашем шалаше, – рассмеялся он.
– Ты один будешь? – решила уточнить Бетти. Вдруг он невесту с собой притащит?
– Я принял это решение спонтанно, так что да. Члены моей семьи не так легки на подъем.
– Борис, я буду тебя ждать у себя на Альтен-штрассе. Когда ты прилетишь?
– Завтра.
– Уже?
– Если я не вовремя, то ты скажи…
– Нет-нет, все в порядке! Просто я работаю завтра. Не смогу тебя встретить.
– Ничего, доберусь.
– И буду дома только вечером.
– У меня прилет в семнадцать часов. Пока пройду контроль, пока доберусь… В самый раз, в общем.
– То есть ты уже купил билет?
– Отложил.
– Тогда до завтра.
– Пока, пока.
Он отключился, а Бетти мысленно взвизгнула и подпрыгнула до облаков, ткнувшись макушкой о небесный купол.
Боря приезжает! Один! Какая радость!
Хотя «радость» тоже нейтральное слово. Нужно будет подобрать другое, ярче окрашенное.
Улица Краузе радикально отличалась от Альтен. Она была застроена типовыми домами в три этажа, в каждом по двенадцать квартир. Вдоль дороги – тополя, их кроны обрезаны, а стволы побелены. Скорее всего, Краузен-штрассе потеряла свое первозданное лицо после войны, когда снесли разбомбленные особнячки, а вместо них возвели коробки, похожие на казармы.
Бетти понятия не имела, в какой из них проживал кузен Клауса, и обратилась за помощью к гуляющей с собакой женщине.
– Я не знаю Фредди Хайнца, – ответила та. – Хотя живу на Краузе уже пять лет. Как он выглядит? – Бетти пожала плечами. – Вам следует обратиться к булочнику Георгу. Он родился и всю жизнь прожил на этой улице. Идите вперед, через три дома сверните во двор. Ориентируйтесь по запаху.
Элизабет поблагодарила собачницу и зашагала в указанном направлении. Пройдя всего два дома, она учуяла аромат свежевыпеченного хлеба. В животе тут же заурчало. Она завтракала и не чувствовала себя голодной, но этот запах… Он пробудит аппетит в ком угодно!
Зайдя в булочную, Бетти приобрела мини-багет и вгрызлась в него, не отходя от прилавка.
– Вкусно? – с улыбкой спросил у нее старик-продавец. Бетти закивала. – Попробуйте еще крендели с маком. Фирменный рецепт.
– Дайте два. – Она потянулась за деньгами. – Вы Георг?
– Он самый. А вы кто, фрейлин?
– Меня зовут Элизабет. Я внучка Клауса Хайнца. Знали его?
– Конечно. Мы были соседями когда-то. Клаус старше меня на семь лет, жил с теткой и кузеном, а я с родителями. Клаус съехал от своих, когда ему исполнилось пятнадцать, и с тех пор я его не видел.
– А Фредди?
– Он тоже сменил место жительства, но не навсегда. Когда его мать умерла, вернулся на Краузе.
– Я слышала, он тоже скончался?
– Да. Недавно совсем, недели три назад. А твой дед как поживает?
– Он тоже умер. Второго октября.
– Хм… – Георг задумался. – Уж не в один ли день кузены на небеса отправились?
– Нет, Фредди раньше, – услышала Бетти за спиной и обернулась. В дверях она увидела стройного молодого мужчину в элегантном пальто. – Здравствуй, Георг. Мне как обычно. – Подойдя к прилавку, он встал рядом с Бетти. – Разрешите представиться, Герхард Хайнц.
– Элизабет Олдридж. Вы внук Фредди?
– Сын.
Бетти постаралась сдержать удивление, но у нее не получилось. Иначе не последовала бы реплика:
– Я поздний ребенок. Отцу было за пятьдесят, когда он женился на маме.
– Это внучка Клауса, – сообщил Георг, выдав парню упаковку булок для гамбургера.
– Я уже понял. Приношу вам свои соболезнования.
– А я – вам. Когда умер ваш папа?
– Тридцатого сентября.
– Болел?
– Нет, скончался скоропостижно, от кровоизлияния. Но тело обнаружили только на третий день. Отец жил один и мало с кем общался, и если бы не приходящая два раза в неделю уборщица, он пролежал бы неделю, а то и дольше.
– Значит, его тело обнаружили в тот день, когда умер мой дед, второго октября.
– Да, именно. – Герхард расплатился, взял пакет с булками и, поблагодарив Георга, последовал к выходу.
Бетти пошла за ним.
– А давайте кофе выпьем? – предложила она.
– С удовольствием.
– На этой улице есть какое-то заведение? Я впервые на Краузе, хоть и живу в паре километрах от нее.
– Дома есть отличный кофе. Отец был знатоком, покупал лучшие сорта. Приглашаю вас, Элизабет, в гости.
– А что, если нам отказаться от официального обращения друг к другу? Все же родственники. Я – Бетти.
– А я Харри. – Он остановился, чтобы протянуть ей руку. Бетти вложила в нее свою. – И очень жаль, что мы не познакомились раньше.
– Тебе сколько лет?
– Двадцать девять.
Она столько ему и дала. Хотя, если бы не консервативная одежда и парфюм, Харри выглядел бы на двадцать пять.
– Чем занимаешься?
– Ты про работу? – Она кивнула. – Я кузнец.
– Кто?
– Да-да, ты не ослышалась, у меня своя мастерская. В ней я изготавливаю изделия из металлов: кую, варю, лью.
– Не такими я представляла себе кузнецов, – пробормотала Бетти.
– Огромными, потными и бородатыми? – хмыкнул Харри. – Это стереотипы. Мы ничем не отличаемся от клерков или аптекарей, внешне, по крайней мере. Но мы, конечно, сильнее. Я некоторое время развлекал себя армрестлингом. Побеждал бугаев за секунды.
Тем временем они перешли улицу и остановились возле дома, чуть выбивающегося из общей массы. Он тоже выглядел непрезентабельно, но имел всего один этаж, если не считать цокольного.
– Это бывшая котельная, – сообщил Харри. – В нее в 1945-м заселили людей, оставшихся без крова, в том числе наших с тобой предков. Они жили в подвале, – он указал на лестницу, ведущую вниз, – среди труб и цистерн. Сейчас там самая обычная квартира, пусть и без окон. Бабушка не хотела переезжать, но она позволила сыну обустроить помещение. Пойдем, я покажу тебе его.
Они спустились, Харри достал ключ и стал возиться с замком. Бетти тем временем его рассматривала.