Я так высоко наверху, что не думаю, что когда-нибудь вернусь.
Но я возвращаюсь.
Мое тело обмякло на матрасе, поскольку последствия оргазма заставляют мои конечности дрожать.
Адриан все еще не закончил.
— Пожалуйста… — Я всхлипываю. — Я больше не могу… Пожалуйста.
— Можешь. Твоя киска была создана для меня, Lenochka.
— Адриан…остановись.
— Нет.
— Остановись! — Я кричу, и мои глаза распахиваются.
Я лежу на животе на кровати, лицом вниз. Пот покрывает меня под одеждой и простынями.
На мне платье, которое выбрала для меня Эмили, и… мои пальцы находятся внутри моих трусиков, толкаясь в мою киску и выходя из нее.
Мою мокрую киску.
Другой рукой я сжимаю сосок под лифчиком.
Я вздрагиваю и сажусь, убирая руки, как будто меня застукали за мастурбацией на площади. Мой рот отвисает при виде соков, покрывающих пальцы, которые были у меня между ног.
Приподняв платье, я ужасаюсь открывшемуся виду. Мои внутренние бедра липкие, а трусики определенно испорчены. Не только это, но и мои соски болят, пульсируя под материалом моего лифчика.
Было ли… все это сном?
Нет. Я не вижу снов, не говоря уже о том, чтобы меня изнасиловали.
И все же я совершенно одна в комнате, и моя одежда цела. Меня даже укрыли одеялом. Не говоря уже об уликах, которые покрывают мои пальцы.
Почему, черт возьми, я коснулась такого кошмара?
Я откидываюсь на спинку кровати, подтягиваю ноги к груди и жду… чего? Признака того, что у меня нет развращенного ума, который наполняет меня такими кошмарами?
Держи себя в руках, Уинтер. Это был просто кошмар. Это не реально.
Я осторожно встаю с кровати и заглядываю под нее. Я задерживаю дыхание, ожидая, что на меня набросится какое-нибудь чудовище.
Когда я никого не нахожу, меня не охватывает чувство облегчения.
Потому что я знаю, я просто знаю, что настоящие монстры более опасны. Они тоже кажутся людьми, прежде чем выпустить свое звериное «я» в мир.
Как в моем кошмаре.
В комнате, где я нахожусь, есть большая кровать, на которой я проснулась, с металлическим изголовьем, украшенным золотыми мотивами. Такой же комод с большим зеркалом стоит прямо напротив него, и я почти до смерти пугаюсь, когда прохожу мимо него и чувствую свою тень.
Я направляюсь к единственной двери в поле зрения и молюсь, чтобы это была ванная. Мне нужно принять душ, чтобы избавиться от липкости, прилипшей к телу.
Как только я открываю ее, я застываю в дверном проеме.
Адриан находится в ванной, полной воды. Его глаза закрыты, голова склонилась набок, а руки скрещены на груди.
На секунду я не знаю, спит ли он на самом деле или… мертв.
Я хочу развернуться и уйти. А еще лучше, я хочу вернуть свою беззаботную жизнь с улицы. После жестокого сна, который мне только что приснился, последнее, чего я хочу, — это разговаривать с Адрианом.
Но он может быть мертв — или будет мертв, если продолжит спать в ванне.
Мои шаги осторожные, медленные, когда я приближаюсь к нему. Я касаюсь его плеча и замираю.
Следы укусов.
На моей руке остался след от укуса, когда я укусила ее во время кошмара.
Было ли это в самом деле кошмаром?
Прежде чем я успеваю подумать об этом, сильная рука хватает меня за запястье и тянет к себе. Я кричу, теряя равновесие.
— Наконец-то ты проснулась, Lenochka.
Глава 10
Уинтер
Я открываю рот, когда мое колено ударяется о край ванны.
Находясь так близко, я становлюсь его заложницей — и не только из-за его хватки на моем запястье. Он голый, и хотя вода покрывает большую часть его тела, она прозрачна, и каждый дюйм его тела обнажен.
Широкие плечи, обрамляющие четко очерченные бицепсы. Черные татуировки нанесены по всей длине его напряженной руки, которая держит меня. Другая его рука лежит близко к заостренной талии, которая ведет к твердому, как камень, животу.
Не уверена, что это из-за воды, но его бедра кажутся мощными и твердыми, как в тех рекламных роликах с футболистами. Я заставляю себя смотреть куда-то еще, а не на его наполовину возбужденный член.
Как это возможно для кого-то излучать такое физическое совершенство? Его красота не такая громкая, как у кинозвезды или модели. Он тихий, как и его личность. Убийственный, потому что, если бы его глаза были ножом, я бы сейчас истекала кровью в этой ванне.
Я хмурюсь, глядя на этот образ.
Адриан прерывает ход моих мыслей, когда подносит мою руку к своему носу, и мускул двигается под его челюстью, когда он делает долгий вдох. — Ты трогала себя, Лия?
— Нет… — Мой голос сдавленный, приглушенный и немного хриплый, как будто я все еще в ловушке этого кошмара.
— Не лги мне, — его тон спокойный, но угрожающий. — Я чувствую запах твоей киски на этих пальцах.
— Я сказала «нет».
— Это твой первый промах. Соври мне еще раз, и я накажу тебя.
Воспоминания из кошмара душат меня за горло и подавляют каждую унцию воздуха из моего окружения.
Сейчас он разденет меня догола и трахнет. Он возьмет меня, как животное, и оставит ни с чем. Он отнимет у меня силу и волю.
Его хватка на моем запястье крепка и нагревает мою плоть, как тысяча языков пламени, намереваясь сжечь меня изнутри.
Мои губы дрожат, и я впиваюсь ногтями в керамический край ванны, чтобы удержаться в согнутом положении.
— Пожалуйста… не надо… не надо…
Адриан отпускает мою руку, и я спотыкаюсь, пока не ударяюсь спиной о стеклянную дверь душа. Я остаюсь там, обе ладони прижаты к холодной поверхности, а мои босые ноги прижаты к плиткам.
— Что случилось? — Он говорит с русским акцентом, а не с американским из моего кошмара.
— Н-ничего.
Он встает весь мокрый и… голый.
Он совершенно голый.
Хотя я мельком видела его в ванне, ничто не могло подготовить меня к такому зрелищу. Его бедра мускулистые и выше, чем я ожидала. Тонкие волоски образуют дорожку на его тугой груди и спускаются вниз к.…
Я резко поднимаю взгляд, прежде чем начать пялиться на его член. В моей попытке изучить что-либо, кроме него, я застигнута врасплох его татуировками. Одну я видела раньше, но не другие. Обе его руки в татуировках. Полные рукава чернил переплетаются на его руках, как лабиринт.
Совсем как в кошмарном сне.
Я могу галлюцинировать о том, чтобы укусить себя за руку, но это не может быть выдумано. Я никогда не видела Адриана раздетым, так что ни за что бы не догадалась, что у него татуированные руки.
Я тянусь за ближайшей вещью, которую могу найти, которая оказывается керамической бутылкой из-под мыла, и направляю ее в его сторону.
— Держись от меня подальше!
— Лия, — тихо произносит Адриан.
— Я не Лия! Я — Уинтер!
— Успокойся. — Он продолжает приближаться ко мне бесшумными шагами, которые я едва слышу.
— Я сказала, держись от меня подальше! — кричу я, мой голос становится истеричным.
Он останавливается, поднимая руку.
— Прекрасно. Я держусь подальше, так что положи это.
Я отчаянно трясу головой, впиваясь ногтями в твердую керамику.
— Я ухожу. Я больше ни минуты не проведу ни в этом богом забытом месте, ни с тобой!
Тень пробегает по его лицу, громовая и тихая, как будто он… сердится. Почему, черт возьми, он должен это делать? Это я злюсь. Это я была вынуждена выйти из своего безопасного кокона, чтобы быть здесь.
— Дай мне эту бутылку, Лия.
— Нет! И перестань называть меня Лией!
Мои руки мечутся, и я слышу треск прежде, чем вижу его. Бутылка ударяется о стену и разбивается о нее. Белое жидкое мыло стекает по моей руке на землю, а затем следует кровавый след.
Осколок керамики впился мне в кожу. Укол боли взрывается на моей плоти, прежде чем кровь течет из моей ладони. Я выпускаю то, что осталось от бутылки, позволяя ей упасть на землю.
— Черт! — Адриан спешит ко мне, вырывает кусок, оставляя небольшую рану, которая горит, когда мыло смешивается с ней.
Адриан бросает окровавленный керамический кусок в раковину и вытирает мыло. Его брови хмурятся над потемневшими глазами, а губы сжимаются в тонкую линию.
Я извиваюсь в его объятиях.
— Отпусти меня, монстр! Отпусти меня!
— Стой. — приказывает он, и я вздрагиваю, обмякнув.
Это слово, хотя и единственное в своем роде, звучит настолько авторитетно, что мои мышцы напряглись, услышав его.
Адриан хватает бежевое полотенце, опускает его под кран и прижимает к моей ладони. Он выдыхает, когда кровь не впитывается долго. Как будто он беспокоится обо мне. Как будто мое благополучие означает дерьмо в его повестке дня.
Почему он так себя ведет? Я просто не могу понять, почему он не такой черствый дьявол, каким должен быть.
Его внимание не отрывается от моей ладони, когда он говорит.
— Я не знаю, с чего ты вдруг так себя ведешь, но почему бы тебе не рассказать мне?
— Ты пытаешься притвориться, что не знаешь?
— Не знаю что?
Я поджимаю губы. Секунду назад я была уверена, что это не кошмар, но теперь я так не думаю. Однако след от укуса и татуировки не могли быть плодом моего воображения.
— Ты только что изнасиловал меня, — Мой голос начинает звучать тихо, затем становится громче. — Ты взял меня силой, даже когда я умоляла тебя остановиться!
Рука Адриана останавливается на моей ране, и он встречает мой взгляд своими темными глазами. Впервые с тех пор, как я его встретила, мне очень, очень хочется заглянуть в эти глаза. Просто чтобы знать, что там происходит. Какие мысли приходят в его ненормальный мозг?
— Я тебя не насиловал. — говорит он как ни в чем не бывало.
— И ты думаешь, я в это поверю?
— А следовало бы.
— Я знаю, что я чувствовала. — Это был слишком яркий кошмар, слишком… реальный. Настолько реальный, что я до сих пор чувствую его толчки.
— Если бы я хотел тебя трахнуть, мне не пришлось бы насиловать тебя для этого. — Он проводит полотенцем по моей руке. — Почему ты решила, что я сделал это?