Адриан похож на сноба, который не пьет пиво, так что в этом есть смысл. Я делаю еще одну попытку.
— Виски?
— Нет.
— Вино?
— Нет.
— У вас здесь есть алкогольные напитки?
— Нет.
— Как такое возможно? Разве Адриан не пьет?
— Не в доме, госпожа Волкова.
Я хочу спросить ее, почему, черт возьми, он этого не делает, но ее замкнутый тон и лицо удерживают меня от этого. Сомневаюсь, что она ответит, если я спрошу.
От недостатка алкоголя у меня болит голова. Это даже хуже, чем несколько секунд назад. Каждый наркоман, вроде меня, держится за обещание следующего удара, глотка, чего-нибудь, чтобы облегчить боль. Вопреки распространенному мнению, мы терпим, но только потому, что наш мозг настроен на идею мгновенного удовлетворения после определенного времени ожидания. Теперь, когда мой мозг понял, что алкоголя не будет, он активно пытается расколоть мою голову, и поэтому я уступаю его требованиям.
— Я пойду в магазин за пивом. Могу я попросить их записать это на счет Адриана? — как бы невзначай спрашиваю я Оглу, пытаясь пройти мимо нее.
Она поднимает руку, преграждая мне выход.
— Господин Волков дал четкие указания, чтобы вы не покидали территорию.
Этот мудак действительно упоминал об этом.
— Это не займет много времени, — торгуюсь я.
— Нет.
— Ты мне не начальник, Огла. Я могу оттолкнуть тебя и уйти.
— Я бы вам этого не советовала, госпожа Волкова. Охранники снаружи остановят вас менее мягкими методами.
У него есть еще охранники снаружи? Я думала, что Громоздкий Блондин и Кривоносый были единственными, и я предполагала, что они следовали за ним, куда бы он ни пошел.
— Значит, ты сходишь, — с надеждой говорю я.
Она качает головой.
— Значит, один из охранников может сходить?
— Алкоголь в доме запрещен. Вам придется к этому привыкнуть.
Я не могу просто привыкнуть к этому. Я была пьяна большую часть своей жизни. Окей, это преувеличение, но я всегда была немного пьяна, и именно поэтому мне удавалось держаться подальше от своей головы. Вот как я притупила свои чувства.
Если я трезвая, все мои эмоции будут чистыми и незащищенными, как и все, что я испытала сегодня утром. Если подумать, мне, наверное, приснился кошмар, потому что я не спала, будучи пьяной. Я не хочу знать, что будет, если я останусь в таком состоянии.
Я не готова испытать это.
Жаль, что я не могу связаться с Ларри, чтобы он мог передать мне немного пива. Но это было бы так же трудно, как искать конкретного муравья на муравьиной ферме. Ларри всегда был тем, кто находил что-то, а не наоборот. Кроме того, я понятия не имею, где находится этот особняк и как далеко он от города.
И если я попытаюсь сбежать, Адриан сдаст меня, не задумываясь.
Огла все еще смотрит на меня, как будто ожидая, что я снова буду торговаться, но я уже знаю, что она проиграла. Я не сомневаюсь, что она доложит Адриану обо всем, что я скажу или сделаю, поэтому я должна быть умной, чтобы иметь с ней дело.
Я смотрю на нее, встречая ее тихую злобу созерцанием. Адриан сказал, что я могу спросить ее о том, чего «не помню». Хмм. Манипулятивный ублюдок.
— Эй, Огла.
— Да?
— А чем именно занимается Адриан?
Она делает паузу, как будто не ожидала этого вопроса, затем говорит.
— Почему вы интересуетесь?
— Он велел спрашивать вас о чем угодно, и я полагаю, что это относится к этой категории. Я уверена, что знала все о его работе до того, как потеряла память, так что вам придется освежить ее для меня.
Я ожидаю, что она отмахнется от меня, но она говорит.
— Господин Волков — часть русской мафии.
В конце концов, он не шпион, но это не шок. Он может сойти за гангстера, хотя его стиль и черты лица утончены.
Разговор, который я подслушала у фанатов "Гигантов" о Братве, снова возвращается, и я сглатываю. Они говорили, что это опасные люди, которые без колебаний убивают. Не то чтобы я должна была удивляться, что Адриан — убийца, но эта информация ставит все в реальную — и ужасающую — перспективу.
Он один из тех опасных людей. И дело не только в том, какую атмосферу он излучает. Все его существование направлено на то, чтобы вызвать страх в сердцах каждого, кто говорит о нем или его организации.
— Часть? — спрашиваю я, решив продолжить прощупывание Оглы. Мне нужна точная оценка ситуации, чтобы я могла с ней справиться.
— Да.
— Что значит «часть»?
— Это значит, что он участник.
Пытаться получить информацию от этой женщины — все равно что вырывать зубы, но я сдерживаю свое раздражение.
— Кажется, он выше, у него есть охрана и он живет в особняке.
— Так и есть.
— Насколько выше?
— Прямо под Паханом.
Я как-то слышала этот термин.
— Это главарь мафии?
— Да, лидер Братвы, господин Волков — мозг большинства операций.
Опять же, я должна быть удивлена, но я не удивлена. Адриан, похоже, из тех ублюдков, которые разрабатывают стратегию на заднем плане, чтобы нанести больший урон с меньшими потерями.
Но теперь, когда я знаю, что он так высоко, я не знаю, почему я вдруг нервничаю. Тысячи мыслей занимают мой ум, и самая главная из них — что я не должна быть здесь. А вторая — что я попала в беду.
Однако у меня не было выбора. Либо стать женой мафиози, либо сгнить в тюрьме.
Хотя, чем больше времени я провожу в компании Адриана, тем серьезнее я принимаю идею тюрьмы.
— Если вы закончили завтракать, вам нужно учиться, — Огла обращает мое внимание на настоящее.
— Учиться?
— Следуйте за мной.
Я знаю, но не знаю, к чему она клонит. Она ведет меня в гостиную и указывает на кофейный столик, на котором лежит iPad и телефон.
— Это будет ваш телефон. Мой номер три на быстром наборе. Коля — два.
— Коля?
— Он заместитель господина Волкова.
— О, он Громоздкий Блондин или Кривоносый?
Она замолкает, вероятно, услышав мои слова.
— Тот, что покрупнее.
— Как зовут Кривоносого?
— Ян. Он — цифра четыре на быстром наборе.
— Дайте угадаю. Адриан на единице?
— Да, но вы не должны звонить ему, если только это не вопрос жизни или смерти, и вы не можете связаться ни с кем из нас.
— Я вообще не буду ему звонить, большое спасибо, — бормочу я.
Она прищуривается, но никак не комментирует мой тон, поэтому я спрашиваю.
— iPad здесь для развлечений?
— Он для обучения.
— Обучения чего?
— Братвы. Вы жена господина Волкова, и, хотя он не часто берет вас с собой, вам приходится несколько раз в год появляться рядом с ним. Для этого нужно знать структуру, иерархию, знать имена всех членов братства и его ближайшего окружения.
— Но зачем? Я думала, он всем расскажет, что я потеряла память.
— Об этом не может быть и речи, госпожа Волкова. Вы должны вести себя так же, как и раньше.
— Но вы, ребята, знаете. Вы, Коля и Ян.
— Мы преданы господину Волкову. Люди снаружи — нет. — Она наклоняет подбородок к iPad. — Вы должны изучить это в течение недели. Если у вас есть какие-то вопросы, спросите меня.
Затем она поворачивается и уходит, стуча каблуками по деревянному полу. Я плюхаюсь на диван и вздрагиваю, когда моя задница горит, ощущение руки Адриана на мне возвращается на передний план моего сознания. То, как он прикасался ко мне так твердо, уверенно, без малейшего колебания. Он спровоцировал часть меня, о существовании которой я и не подозревала, часть, которая интриговала и пугала меня одновременно. Однако страх определенно присутствует в большей степени
Я беру iPad в руки и открываю его, чтобы найти документ длиной в сотни страниц. Черт возьми. Кто нашел время составить его? Я никогда не была большим читателем, так что это будет похоже на вырывание зубов.
Но эй, по крайней мере, под каждым именем есть фотографии.
Я уже собираюсь начать, когда вспоминаю кое-что гораздо более важное, чем все это.
Джереми.
Я была слишком поглощена своей тягой к алкоголю раньше — и до сих пор — что забыла о нем. Я бросаю iPad и засовываю телефон в карман, прежде чем подняться наверх, где, как я предполагаю, находится его комната. Я иду в сторону спальни Адриана, думая, что они с Лией поселили бы своего ребенка рядом с ними.
Попробовав несколько дверей, я не нахожу комнату Джереми. Мне требуется еще несколько попыток на противоположной стороне коридора, прежде чем я замечаю молодую женщину, закрывающую дверь. Она блондинка с коротко подстриженными волосами, не вызывающая, а скорее, как книжный ботаник. Веснушки покрывают ее щеки и нос, а кожа медового цвета. Она несет поднос с хлопьями, которые кажутся нетронутыми, и не замечает меня, когда идет по коридору. Там есть другие лестницы? Я изучу их позже.
Я подкрадываюсь к комнате, которую она покинула, и останавливаюсь перед ней, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем открыть дверь.
Конечно же, Джереми сидит на полу, окруженный бесчисленными игрушками. Его волосы падают на лоб, отчаянно нуждаясь в стрижке. Его серые глаза кажутся загадочными даже для ребенка. Он так похож на Адриана, что это немного тревожит.
Хотя он и играет, на его лице нет выражения радости. Только сосредоточенность и печаль, как будто внутри него чего-то не хватает, и он пытается заполнить это игрой.
— Эй, Джереми, — тихо говорю я.
Его глаза вспыхивают, пальцы застывают на игрушечном солдатике, но затем он поднимает его и бросает мне в грудь. Он попадает мне в грудину, прежде чем упасть на землю.
— Убирайся!
Как агрессивно.
Но каким-то образом я могу видеть сквозь его агрессивность и причину, по которой он так себя ведет.
Выражение его глаз говорит само за себя. Это одна из причин, почему я чувствовала себя не в своей тарелке и упала в обморок после первой встречи с ним. Я разделяю этот взгляд, но с другой стороны.
Он скучает по своей матери, а я по своей малышке.
Мы оба — две незавершенные части, которые, возможно, были собраны вместе судьбой.