Или его засранцем-отцом.
Когда я не пытаюсь уйти, он бросает в меня еще одного солдата.
— Я сказал, уходи.
Я закрываю дверь и медленно подхожу к нему, чтобы не вызвать негативной реакции. Когда он больше ничего не бросает в меня, я присаживаюсь перед ним на корточки, стараясь быть на одном уровне с ним, и смягчая свой голос.
— Тебе грустно, что я ушла раньше, Джереми?
— Нет, — Его губы дрожат, когда он хватает по солдатику в каждую руку.
— Мне было грустно. — Мой собственный голос дрожит, когда я вижу свою дочь в его невинных глазах. — Я так скучала по тебе, что не смогла бы жить в этом мире без тебя. Все стало таким унылым и скучным. Все, чего я хотела, — это найти тебя.
— Тогда почему ты этого не сделала? — шепчет он, глядя на меня из-под ресниц.
— Потому что я должна была жить для нас обоих. Я не могла умереть, малыш.
— Ты собиралась умереть? — В его голосе столько страха, что я внутренне пинаю себя за это.
— Нет, конечно, нет.
— Правда?
— Правда. Я ведь здесь, не так ли?
Он толкает обоих солдатиков головами друг к другу и пристально смотрит на них, бормоча. — Ты собираешься снова уйти?
— Абсолютно нет. — Это ложь, но слова слетают с моих губ, как самая правдивая вещь, которую я когда-либо говорила.
Прежде чем я успеваю подумать об этом, Джереми бросается ко мне с крепкими объятиями. Его руки обхватывают меня за талию с такой силой, что я падаю на задницу.
Я чувствую, как он шмыгает носом у меня на груди.
— Я с-скучал по тебе, мамочка. Пожалуйста, не оставляй меня.
— Никогда. — Слова вылетают из моих уст с такой убежденностью, что у меня перехватывает дыхание. Я крепко обнимаю его и целую в макушку, не торопясь вдыхать его запах. Он похож на маленький зефир, мягкий и красивый.
— И призраком тоже не становись, — хнычет он.
— Призраком?
Он кивает мне в грудь, не поднимая головы.
— На днях ты была призраком. Мне не нравится мама-призрак. Она была страшной.
Глава 13
Адриан
Наши встречи, чтобы обсудить дела братства, сейчас меня волновали меньше всего.
По крайней мере, большую часть времени.
У меня есть своя роль, и она за кулисами. Решения, которые принимает Пахан, напрямую зависят от моего мнения, подкрепленного моей информацией.
Мое возвышение в рядах братства, чтобы стать одним из его самых незаменимых столпов, произошло не по чистой случайности. Я не зашел так далеко, используя силу, как Дэмиен, или манипулируя, как Кирилл.
Это была логика.
Я рано понял, что для того, чтобы продолжать расти в Братве, мне нужны системы на месте. Доверенные люди — Коля и Ян, хотя последний и давит. Хакеры. Информаторы в каждой возможной организации.
Хотя эти элементы были на месте во времена моего отца, они не были использованы в полной мере. Я изменил это и сделал их самой сильной частью братства.
Власть не выкрикивает приказы и не поднимает оружие. Это не объявление войн и не командование ударами в шоу мужественности.
Истинная сила кипит внутри, приглушенная тихими голосами и внушающая страх на публике.
Вот кем я стал. Тот, чью тень ощущают все, даже когда меня нет рядом, будь то в братстве или за его пределами.
Они могут не любить меня — и многие не любят, — но они боятся меня. Из-за моих систем они не знают, есть ли у меня кадры с ними в компрометирующих позициях. На несанкционированной встрече с боссом картеля в Южной Америке. На яхте, плывущей по Средиземному морю, которую они присвоили у своей организации. В доме мэра, трахая его и его жену, когда они должны были просто приглядывать за ними.
Легко наблюдать за всеми из пределов моего дома. Система, которую я долго строил, работает без сбоев, и мне больше не приходится вмешиваться в ее ход.
Как только мои враги — и так называемые братья — узнают, что я достаточно силен, чтобы сокрушить их, они не посмеют мне перечить. Некоторые из них все еще пытаются стереть меня время от времени, но благодаря моей системе, хакерам и Коле они терпят неудачу.
Однажды они подошли совсем близко. Только однажды. И я выясню причину сбоя моей системы в этом случае, если это будет последнее, что я сделаю.
Из-за моей невидимой роли в братстве мне не особенно нужно посещать собрания. То, в чем меня упрекают другие члены элитной группы. Но предыдущий Пахан, Николай, и нынешний, его брат Сергей, всегда освобождали меня от необходимости присутствовать. Они достаточно умны, чтобы понять, что мне лучше использовать свою систему и приносить им результаты.
Или, по крайней мере, мне так показалось.
В то время как он был согласен с моим способом делать вещи, его недавние подозрения обо мне беспокоят. Теперь мне придется снова доказывать свою преданность, но я не могу быть очевидным, потому что это еще больше поднимет его тревогу.
Мы в его особняке, расположенном на окраине Бруклина. Этот дом десятилетиями использовался как резиденция братства в Нью-Йорке. Когда мой отец привез меня сюда ребенком, я думал, что это чудовище, но гораздо менее чудовищное, чем наш собственный дом.
Я сижу справа от Сергея за столом для совещаний, покачивая стакан коньяка, из которого не пил. Пахану за шестьдесят, и он скрывает свой рак от братства. Я уже понял это вскоре после него.
Да, у меня даже есть шпионы на моего собственного Пахана. Люди переполнены секретами, и именно эти секреты держат меня на шаг впереди них. Мужчины здесь используют пистолеты в качестве оружия. Мое оружие — это информация. Это смертоноснее, быстрее и эффективнее.
Причина, по которой я не сдал Сергея, используя его слабость — рак, — заключается в том, что это вызовет сдвиг власти. Хотя мне наплевать на то, чтобы спровоцировать хаос, я не в настроении разбираться с этим в такое время.
Только высшие чины братства могут присутствовать на завтраке в доме Пахана. Из уважения к вам, количество присутствующих охранников ограничено нашими старшими солдатами. Коля стоит за моей спиной уверенно и крепко, как гора. Ян остается снаружи.
Другие четыре короля занимают остальные места. Игорь и Михаил родом из времен Сергея, поэтому они древние и скорее говорят по-русски, чем по-английски. Двое других, Кирилл и Дэмиен, прожили в Америке достаточно долго, чтобы говорить по-английски с едва заметным акцентом.
Я в середине. Некий русский ублюдок.
К нам присоединяются еще двое. Первый человек — Рай, внучатая племянница Сергея, внучка предыдущего Пахана, и единственная женщина, у которой хватает наглости ворваться на собрание братства.
Она теперь завсегдатай, хотя и на третьем месяце беременности. Ее живот начинает выпячиваться, но это не мешает ей приходить сюда, будто она имеет на это полное право.
Она не имеет. И если бы она была любой другой женщиной, ее бы изгнали, но ее родство с предыдущим и нынешним Паханом удерживает большинство мужчин здесь от того, чтобы фактически выгнать ее.
Возможно, это также связано с ее мужем, который сидит рядом с ней. Он наемный убийца, снайпер, и все знают, что его нельзя провоцировать, особенно когда дело касается ее.
Причина, по которой я хочу выстрелить ей между глаз, не в том, что она женщина, или потому, что она активно пытается устранить моих шпионов из «V Corp», легальной части братства, в котором она является исполнительным директором. Это потому, что она вмешалась в то, во что не должна была вмешиваться.
Она — причина, по которой я потерял Лию, и я не остановлюсь, пока не узнаю почему.
Пока Сергей рассказывает о нашем недавнем столкновении с ирландцами и возможном перемирии с их новым молодым лидером, я продолжаю смотреть на пустой стул слева от него. Стул Владимира.
Он не пропускает собрания. Я пропускаю. Так что его отсутствие не только подтверждает слова Кирилла, но и означает, что Владимир идет на все ради этого.
— А ты как думаешь, Адриан? — спрашивает меня Сергей.
— Ирландцы не примут союз так скоро после нашего недавнего спора. Мы убили многих из их людей, и это не исчезает просто сменой руководства. Мы должны дать им время. — говорю я, как будто слушаю все, о чем они говорят. Я преуспел в искусстве обмана. Еще с детства.
Мои родители позаботились об этом.
После кивка Сергея собрание переходит к обсуждению некоторых стратегий, которые я пропускаю мимо ушей. Я жду возможности спросить о Владимире, не будучи очевидным.
В то время как моя система эффективна, Владимир знает об этом и, следовательно, он в состоянии избежать ее. Не совсем, но даже этого небольшого промежутка достаточно, чтобы исказить мой план действий. Я не могу принимать никаких решений, пока не узнаю, что он задумал. В противном случае, они были бы неэффективными ударами в темноте, которые могли бы — и будут — иметь обратный эффект против меня.
Как только Кирилл упоминает что-то о помощи в доставке наркотиков, я делаю глоток и говорю небрежно.
— Разве Владимир не должен помочь?
— Владимир занят кое-чем другим. — говорит Сергей, пренебрежительно махнув рукой. — Дэмиен, ты помогаешь.
— Но это же скучно, Пахан, — скулит тот, как ребенок, который не может играть со своими игрушками, то есть с оружием.
— Ты говоришь мне «нет»?
— Конечно, нет. Я счастлив быть полезным. — Он вздыхает и достает сигарету, потом бормочет себе под нос Кириллу. — Ублюдок.
Кирилл лишь ухмыляется, поправляя средним пальцем очки в черной оправе.
— Чем занят Владимир? — прямо спрашиваю я, на что Кирилл поднимает бровь. Он знает, что я не предпочитаю прямой конфликт, если это не является абсолютно необходимым.
— Ты все узнаешь, когда я разрешу, — Сергей встает, давая понять, что встреча окончена. — Мы еще поговорим о дне рождения Игоря, который я устраиваю в его честь. Приглашаются все желающие.
— Да, Пахан, — соглашаются все остальные.
Вместо того чтобы уйти, Сергей смотрит на меня с серьезным выражением.