— Информация. — говорю я.
С его конца доносится шорох и отдаленная болтовня по-русски. Я представляю себе, как он и его люди ждут на холоде в укромном складе прибытия груза.
— Расследуется убийство Ричарда Грина.
— Ничего нового. Я знаю, что полиция сует нос не в свое дело.
— Это не полицейское расследование. Оно принадлежит Владимиру. Пахан приказал ему разобраться.
Я делаю паузу, пока до меня доходят его слова. Я ожидал, что Сергей попросит меня продолжить расследование, а не Владимира.
— Я знаю, о чем ты думаешь. — продолжает Кирилл. — У меня были те же мысли. Зачем спрашивать Владимира, если обычно этим занимаешься ты? К счастью для тебя, я быстро соображаю и придумал два возможных сценария. Хочешь послушать?
— Выкладывай. И перестань тратить мое время.
— Как я успеваю за тобой — загадка. Во всяком случае, вернемся к моим сценариям. Во-первых, Пахан не хочет отвлекать тебя от расширения нашего союза с итальянцами. Во-вторых. — он делает драматическую паузу. — Он подозревает тебя.
Я постукиваю пальцами по подлокотнику дивана, когда смысл его слов доходит до меня громко и ясно. Если Сергей подозревает меня, то и все остальные тоже. Поэтому я решаю проверить Кирилла.
— Почему он подозревает меня?
— Не знаю, позволь мне сделать дикое предположение. — он говорит медленно, слишком медленно, растягивая слова в провокационной манере. — Давай посмотрим. Мы все рассчитывали на то, что Ричард станет мэром, чтобы мы могли получить в свои руки легкие грузы, не угрожая Управлению по борьбе с наркотиками (УБН) на каждом шагу, но вдруг он мертв. Внезапно кандидат итальянцев оказался на пути к тому, чтобы стать мэром. Если бы я был Сергеем, то заподозрил бы того, кто дружит с итальянцами.
Имеет смысл. По крайней мере, никто из них не понял истинной причины.
— На твоем месте я бы показывался чаще. — продолжает Кирилл. — Твое отсутствие позволяет другим говорить только за твоей спиной.
— Другим? То есть ты не участвуешь в заговоре?
— За кого ты меня принимаешь? Я не кусаю руку, которая меня кормит. Иисусе.
— Вешаю трубку.
— Ты не собираешься спросить о слухах?
— Не интересуюсь слухами.
— Это касается твоей жены.
Мои пальцы перестают постукивать на секунду, прежде чем я продолжаю. Если я покажу Кириллу хоть каплю интереса, он вцепится в нее, как бешеный пес.
Он оппортунист, причем беспощадный.
— Все равно не интересуюсь. — голос у меня скучающий, даже для моих собственных ушей.
— Все равно слушай и отвечай «да» или «нет». — по мере того как он говорит, русские звуки становятся тише. — Михаил рассказал нам, что его жена видела, как Лия ночью одна входила в особняк Сергея. Некоторые говорят, что она предает тебя, рассказывая все твои секреты Сергею или Рай. Некоторые говорят, что у нее там роман с кем-то. Правда ли что-нибудь из этого?
Моя челюсть напрягается.
— Нет.
— Серьезно? — он растягивает слово.
— Ты думаешь, я позволил бы ей вздохнуть еще секунду, если бы это было так?
— Правильно. Ты бы не позволил. — Он замолкает, когда на другом конце провода раздаются какие-то звуки. — Мой груз уже здесь.
Гудок — единственное, что я слышу после того, как он вешает трубку.
Я убираю телефон от уха и сжимаю его до тех пор, пока костяшки пальцев не побелеют.
— Коля. Ян. Мне нужно, чтобы вы собрали все слухи, ходящие о Лие. Начните с копания в том, что говорит жена Михаила, и двигайтесь оттуда. Ни хрена не упускайте.
— Да, сэр. — говорит Коля.
Я пристально смотрю на Яна, когда не слышу его подтверждения.
— У тебя какие-то проблемы?
Он смотрит прямо на меня, его светлые глаза сталкиваются с моими.
— Помимо проблемы, которую вы создали, сэр?
— Ян! — Коля свирепо смотрит на него из-за его неподчиненного поведения.
Я отмахиваюсь от старшего охранника рукой.
— Пусть продолжает. Похоже, тебе есть что сказать. Давай послушаем, Ян.
Он даже не приглаживает свой взгляд.
— Это неправильно, и вы это знаете, сэр. Прекратите это безумие.
Коля бьет его кулаком в лицо.
— Заткнись.
Удар такой силы, что Ян отшатывается назад, сжимая челюсть и глядя на Колю с болью, смешанной со злостью. Он думает, что Коля ударил его, чтобы причинить боль, но Ян иногда бывает идиотом. Он не понимает, что всегда такой дипломатичный Коля сошел с его пути и ударил его, потому что это уменьшит мою реакцию на его дерзость.
Но даже жест Коли не спасет Яна.
Я встаю, и мой заместитель пытается встать у меня на пути.
— Он не повторит этого, сэр.
— Хорошая попытка, Коля. — Я похлопываю его по руке, обхожу его и хватаю за плечо.
Мой охранник выпрямляется, на его щеке уже проступает красный синяк. Я говорю спокойно, не позволяя эмоциям взять надо мной верх, хотя у него есть много ударов, чтобы сосчитать.
— Чей ты охранник, Ян?
— Ваш.
— Правильно. Тогда почему ты ведешь себя, как будто это не так?
— Я не подразумевал этого.
— Как давно ты меня знаешь?
— С трех лет.
— Тебе сейчас двадцать пять, значит, двадцать два года. Это так долго, не правда ли?
— Да.
— Жаль было бы покончить с ними с отрубленной на хрен головой, — я хватаю его за затылок, заглядывая в глаза. — Мы с Колей вырастили тебя и сделали из тебя мужчину. Не заставляй меня сожалеть об этом.
— Но, босс…
— Заткнись на хрен, Ян, — скрипит рядом со мной Коля, и это умудряется заставить замолчать младшего охранника.
Я отпускаю Яна, а Коля хватает его за затылок и заставляет кивнуть в знак извинения.
Игнорируя его угрюмое присутствие, я сосредотачиваюсь на работе. Следующие два часа я провожу, открывая электронные письма и просматривая информацию, которую присылают мне хакеры. Некоторая из них незначительна, но другая сохраняется до тех пор, пока я не смогу обеспечить их целостность.
Все это время мое внимание рассеяно тем, что сказал Кирилл. Хотя первая часть — то, что Пахан подозревает меня — должна привлечь мое внимание, именно вторая половина занимает мои мысли.
Долбаные слухи.
Я уничтожу их все до единого, пока правда не смешается с ложью. Я достаточно хорошо использую эту тактику, чтобы даже самые близкие мне люди были одурачены.
Как Ян.
Какое-то движение передо мной заставляет меня поднять голову.
— Она готова, сэр. — Управляющая улыбается с такой гордостью, словно из гадкого утенка сделала лебедя.
Но это не так. Она всегда была лебедем, только скрытым.
Уинтер выходит из-за спины управляющей и встает передо мной.
Как я и просил, у нее темно-каштановые волосы. Они собраны в пучок, и лицо у нее сияющее, хотя и немного худое.
Простое бежевое платье, доходящее ей до колен, облегает изгибы груди и бедер. Черные каблуки покрывают ее ноги. На ней тот же макияж, что и на свадебной фотографии, которую я показывал ей раньше.
Разница лишь в том, что она не улыбается.
Как будто она уже встала на место моей жены.
Как и следовало.
Уинтер больше не Уинтер. Она — Лия.
Она отняла жизнь у моей жены, и ее наказание — провести остаток жизни, заменяя Лию.
Я вытащу свою Лию из этой женщины, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Глава 7
Уинтер
Я остаюсь неподвижной, как труп, под пристальным взглядом незнакомца.
Адриан. Незнакомца зовут Адриан Волков, и теперь я должна быть его женой.
Персонал отвел меня в специальный массажный кабинет, раздел и поместил в ванну с пеной, полную роз, аромат которых теперь исходит от меня. После того, как я была определением мусора, сейчас я чувствую себя розой, сорванной с поля.
И не в том смысле, что я уйду в лучшее место, а в том, что я, вероятно, увяну и погибну.
Девушки делали с моим телом все, что угодно. Они красили мне волосы, натирали воском, делали маникюр и макияж. Потом они одели меня в прямое коричневое платье, которое немного больше моего худого тела. Каблуки идеального размера, хотя они неудобные, и я едва могу стоять в них, не говоря уже о том, чтобы ходить.
Все это время, пока они поворачивали меня направо и налево, делали то одно, то другое, я чувствовала себя куклой. Тот тип, с которым играют и отбрасывают в сторону, как только веселье заканчивается. Я уже чувствовала, что теряю волю.
Я не хотела менять цвет волос. Как бы отвратительно это ни было, блондинка была тем, что я выбрала. Когда я сказала это, менеджер, представившаяся Эмили, сказала, что выполняет приказ господина Волкова, и никто из нас не имеет права голоса.
Я решила не усложнять ей работу, учитывая, что она и остальные ее сотрудники задержались допоздна только ради меня. Адриан может чувствовать себя нормально, делая это с другими людьми, но я не такая, как он. Мне не нравится быть источником дискомфорта для других — это дерьмовый вариант.
Адриан все больше и больше похож на социопата, поэтому я сомневаюсь, что его волнует, кто может пострадать из-за его требований. Пока он получает то, что хочет, к черту всех остальных.
Поэтому, несмотря на то что Эмили и ее персонал были внимательны, у меня мурашки побежали по коже. Никакие ванны из роз или роскошная одежда не заставили бы меня чувствовать себя комфортно.
Как будто меня втолкнули в альтернативную реальность, и с сегодняшнего дня я живу в густом, темном воздухе. С тех пор, как я попала в ловушку его серых глаз. С тех самых пор, как я совершила ошибку, оказавшись в его пространстве. И теперь я начинаю думать, что найти выход будет невозможно.
Но даже если бы я это сделала, куда бы я отправилась? В тюрьму?
Конечно, дискомфорт от пребывания здесь лучше, чем тюрьма.
По крайней мере, мне хотелось бы в это верить.
В тот момент, когда я посмотрела в зеркало после того, как Эмили и другие закончили, я увидела отражение женщины на свадебной фотографии, которую Адриан показал мне.