Луиза села за свой стол и кликнула мышкой, чтобы загорелся экран.
ВСТРЕЧА БЫВШИХ ОДНОКЛАССНИКОВ. ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА СЭР ЭРИК АНДЕРСОН. ЛАФФЕРТОН. 1995.
Она стала внимательно просматривать весь список. Возможно, в нем найдется какой-нибудь друг Мелани Дрю, урожденной Калторп, который имел бы что-то против нее и против трех других девушек. Что-то настолько плохое, что могло терзать его все эти годы, а потом взорваться у него в голове и заставить застрелить всех троих насмерть. Возможно. Она откинулась в кресле. Ведь именно так их и находят, эти важные детали, – роют носом землю, ищут взаимосвязи. Именно так она и станет той, кто его найдет. Она придет к старшему суперинтенданту с единственной мельчайшей зацепкой, и она согласится с ней, ей дадут собственную команду, и они его выследят, Крейга Дрю освободят, Уайтсайда отстранят…
– Брифинг в десять, – крикнул кто-то.
И она отправилась на встречу, немного смущенная. Хотя никто не знал.
Возможно.
На улице шел дождь, и в конференц-зале пахло влажной одеждой.
Серрэйлер поднял перед собой лист бумаги.
– Это, – сказал он, – пришло по почте из Лаффертона и было адресовано мне. Текст вы можете видеть на экране.
Письмо было увеличено, чтобы все смогли его прочитать: разлинованный лист А5, исписанный грубыми заглавными буквами.
СЛЕДИТЕ ЗА СОБОЙ Я БУДУ СЛЕДИТЬ ЗА ВАМИ ПОВЕСЕЛИТЕСЬ НА ЯРМАРКЕ ВЫ МЕНЯ НЕ НАИДЕТЕ Я СЛИ WКОМ УМНб |Й ДЛЯ ЭТОГО САИМОН
– Кто-то читал слишком много Агаты Кристи.
– Это просто розыгрыш, сэр.
По комнате прокатился шепот.
– Скорее всего. Я получаю много таких. Но она должна напомнить нам быть начеку на следующей неделе. Разумеется, она сейчас отправится к криминалистам, которые ничего на ней не найдут.
– Естественно.
– Но мы не можем относиться к подобным угрозам – а это угроза – слишком легкомысленно. Не с четырьмя мертвыми женщинами на руках. Ярмарка. Там будут находиться вооруженные патрули, специальный отряд также будет в состоянии готовности, это обязательно, но я хочу, чтобы все присутствующие тоже пришли туда и были начеку. Смотрите, слушайте, подозревайте всех, наблюдайте за всем, будьте повсюду. Вы будете искать умного, безжалостного убийцу с оружием, а не веселиться, так что жен и детишек с собой не тащите.
– Что, никакой сахарной ваты?
– Отличное прикрытие – полный рот этой розовой химозы.
– Мы составим генеральный план – я проведу краткий инструктаж примерно за два часа до открытия ярмарки. Не знаю насчет этого, – он помахал письмом, – но предупрежден – значит вооружен. Мне не нужна бойня на ярмарке.
– Только подумайте про заголовки, – сказал Би-вор.
– Только подумайте про четырех мертвых женщин, констебль Бивор.
– Сэр.
– Сэр, это правда, что Крейг Дрю арестован?
– Нет, не правда. Грэм привез его в участок для дальнейшего допроса, вот и все, он не под арестом. Пресса все еще ждет снаружи, затаив дыхание, и я не хочу, чтобы они уцепились за ложную информацию. Мистер Дрю не находится – повторяю, не находится под арестом.
– Но он все еще под подозрением?
– Пока у нас не появится ничего нового, – сказал Серрэйлер, – почти все под подозрением. Включая вас, констебль Бивор.
Комната взорвалась шутками и смехом.
Тридцать четыре
Когда шестилетняя Таня Халливелл была маленькой помощницей королевы Лаффертонской ярмарки в сентябре 1988 года, она и предположить не могла, что прокатится на платформе еще не один, а целых два раза в своей жизни.
В 1998 году Таня сама стала королевой ярмарки, а на прошлой неделе она снова поднялась на платформу – на этот раз в качестве невесты.
Она со своим супругом Дэном Ломаксом (который был пажом в 1987-м) после венчания в Методистской Церкви Лаффертона взошла на платформу, специально арендованную к празднику и украшенную «Флористами Клаудии», где работает сама Таня. Две подружки невесты и два мальчика-пажа поехали вместе с молодоженами на прием в «Селби Хауз Гольф энд Кантри Клаб». Позже мистер и миссис Ломакс отправились отмечать свой медовый месяц, стоя на движущейся платформе, освещаемой фонарями и сверканием фейерверков. Платформа принадлежит семье Уикс из Селби Фармс, и ее великодушно предоставил Майкл Уикс, кузен невесты.
Пара планирует вернуться из своего медового месяца как раз вовремя, чтобы повеселиться на Лаффертонской ярмарке, которая в этом году состоится в последние выходные октября.
Тридцать пять
Дождь только слегка накрапывал, когда она выехала из аббатства, но уже через полчаса после того, как она оказалась на главной дороге, небо стало темно-синим, тучи набухли и дождь стал лить как из ведра. Джейн включила свет в машине и радио. Предупреждения о затоплениях. Предупреждения об опасных погодных условиях. Предупреждения о грозе.
Загородная дорога пересекала реку несколько раз, прежде чем спуститься в долину. Последнее, что ей было нужно, – это застрять где-нибудь или возвращаться обратно, теряя драгоценное время. Кэт ясно дала понять, что на счету каждая секунда. «Карин осталось жить недолго, – сказала она ровным голосом. – Болезнь перекинулась на позвоночник. Она дважды упоминала твое имя».
Машины, едущие навстречу Джейн, немного замедлились, и пара автомобилей зажгла фары. Внезапно перед ней в небе сверкнула огромная молния, и сразу после этого она въехала в несущийся поток воды, который пересекал дорогу прямо посередине. С обеих сторон машины поднялись брызги, она притормозила, выехала из ручья и пристроилась за несколькими другими водителями. Было всего половина первого, но вокруг стояла почти полная темнота – вверху клубились густые облака.
Она подумала, насколько безопасно сейчас пользоваться телефоном – если вообще будет сигнал. В мобильный может ударить молния? Она подумала, что скорее нет, тем более у машины есть четыре резиновые шины, которые в любом случае ослабят удар. Но сигнала не было.
Дорога превратилась в реку и бурлила под колесами автомобилей.
Через полчаса эпицентр грозы, казалось, сдвинулся, и она снова ехала вперед, двигаясь по скользкому полотну шоссе. Дорога была коварная, знаки ограничения скорости говорили о тридцати милях в час, но сейчас они проползали максимум пять. Дождь и не думал прекращаться. Радио мрачно предупреждало о том, что не стоит совершать поездки без крайней необходимости.
Было четверть третьего, и до Лаффертона оставалось сто двадцать миль, если предполагать, что она сможет проехать кратчайшим путем.
Перед глазами Джейн встала Карин Мак-Кафферти – такая, какой она видела ее последний раз. Излучающая здоровье и уверенность в себе, решительная и сильная.
А потом Крис Дирбон. Кэт рассказала ей, прежде чем повесила трубку. У него была опухоль мозга. Они будут оперировать. После этого станет понятно больше.
Джейн пересказала аббатисе разговор только в самых общих чертах. Карин и Крис теперь будут упоминаться в ночных и дневных молитвах в монастыре.
– Это наша работа, – сказала сестра Кэтрин. – А твоя – быть сейчас с ними.
Джейн рассчитывала оказаться в Лаффертоне во второй половине дня, но гроза вызвала такой хаос на дорогах, что после восьми вечера она была все еще в пути, продвигаясь дюйм за дюймом в пробке в несколько миль длиной. Благодаря этому у нее появилось время для уединенной молитвы, но, неизбежно, и для раздумий. С Лаффертоном у нее было связано много воспоминаний, в том числе и крайне болезненных. Но за время своего пребывания там она нашла несколько хороших друзей и надеялась, что эти теплые отношения продлятся как можно дольше.
А еще она встретила Саймона Серрэйлера.
Она сбежала из Лаффертона и теперь могла признаться себе, что Саймон был одной из главных причин ее спешного отступления. Саймон приобрел для нее какую-то важность, ему удалось пробить ее оборону, но каким образом, она до сих пор не могла до конца понять.
Поток машин встал намертво. Она заглушила двигатель и достала из бардачка свою Библию. В такие странные моменты вроде этого она любила заново открывать для себя книги, которые знала не очень хорошо и которые редко читались на церковных службах.
«И было слово Господне ко мне: что видишь ты, Иеремия? Я сказал: вижу жезл миндального дерева»[3].
Она любила те моменты в Библии, которые были наиболее буквальны и понятны, когда они говорили о повседневной жизни. «Вижу жезл миндального дерева». И уже не так важно, веришь ты или нет.
Она все еще читала, время от времени поглядывая перед собой. Прошел час, и она полезла за своим блокнотом, чтобы сделать несколько заметок по тексту.
Когда фары автомобилей впереди нее загорелись красным и пробка начала двигаться, она почувствовала полное удовлетворение не только оттого, что перечитала всего Иеремию, но и оттого, что совершенно выкинула Саймона Серрэйлера из головы.
Но он вернулся туда почти сразу после того, как она поехала дальше, выбравшись из внезапно рассосавшейся пробки, сворачивая в узкие переулки, срезая путь и пытаясь наверстать потерянное время. Она пыталась представить себе его. Высокий. Светлые волосы. Длинный нос. Но целиком его лицо не складывалось у нее в воображении, оно как будто парило где-то вдалеке, неясное и призрачное. Но зачем она пыталась точно вспомнить, как он выглядит?
Она включила радио и наткнулась на обсуждение детей в Китае, которых бросают в деревнях. История была вполне библейская.
И она дальше поехала по темным улицам.
Тридцать шесть
Сначала он все вырезал и вклеивал в специальный альбом, который до сих пор никуда не делся – он периодически к нему обр