За ее спиной Эми поскользнулась на полированном полу в своих новых ботиночках и чуть не упала, но люди вокруг успели ее подхватить, поставить на ноги и сказать, чтобы она перестала баловаться. Маленькая Эми со своей тряпичной куклой в руках, которая была одета в такой же наряд, как у нее.
Несколько человек выглядывали из-за стены. Разбрасывать конфетти было запрещено, но сестра Эндрю удивила их пузырями – розовыми пузырями, которые выдували из проволочных рамочек, и эти розовые пузыри плавали в воздухе и тихо лопались, беззвучно опускались на волосы Челси и на ее платье, приземлялись на гравий и оставались на дорожке, переливаясь всеми цветами радуги и ловя солнечные лучи. Потом все вышли и столпились вместе, смеясь, и целуясь, и щелкая затворами камер, и размахивая перьями на шляпках, а несколько мужчин отошли на пару метров и зажгли сигареты. Позади Челси услышала несколько последних тактов на органе, и потом в церкви стало тихо.
То, что произошло дальше, случилось настолько быстро, будто это был фильм на перемотке, так что потом никто ничего не смог толком вспомнить, и все вспоминали что-то совершенно разное.
Челси была рядом с Эндрю, но он вышел вперед, и маленькая Эми попыталась протиснуться, чтобы оказаться на переднем плане, чтобы ее все видели и все ею восхищались и фотографировали, и кто-то дал ей бутылочку с пузырями и рамку, и она изо всех сил пыталась в нее дуть, но у нее ничего не получалась, и жидкость просто капала ей на платье и на гравий. Кто-то кричал: «Энди, повернись, подойди поближе к Челси… Энди, посмотри сюда… Челси, вот так» – а потом раздался рев проезжающего мимо мотоцикла. Мотоциклист… кто видел мотоциклиста? Да. Черная кожа, шлем… он притормозил и как будто бы собирался остановиться, но, когда он почти встал, он снова набрал скорость, и в этом промежутке, в эти ослепительные доли секунды, солнце сверкнуло на металле и – громкий хлопок, и вспышка, и пламя, и Эндрю резко развернулся, держась за свое плечо другой рукой. И Эми медленно, медленно упала на землю, и ее лицо и платье были залиты кровью, и кровь брызнула на гравий и вверх, на свадебное платье Челси.
А люди кричали, кричали, и посреди этого крика мотоцикл с ревом умчался прочь, взвизгнув шинами и подняв облако пыли.
Кто-то побежал. Пара мужчин, которые стояли у стены и курили. Они побежали вместе, в развевающихся пиджаках, по той дороге, в конце которой только что скрылся мотоциклист.
Они бежали.
На платье Челси оказалось так много крови Эми, что все подумали, что это ее собственная. Кто-то закричал: «Невесту застрелили… невесту застрелили…»
Но это не Челси лежала на земле лицом вниз, держа в вытянутой руке тряпичную куклу. Рядом с Эми из бутылки медленно вытекала на гравий жидкость для мыльных пузырей, смешиваясь с только что пролитой кровью.
Пятьдесят два
– Прорыв! – Констебль Луиза Келли подбросила карандаш в воздух.
По маленькой комнате пронеслась волна ликования, но Саймон Серрэйлер покачал головой.
– Я знаю, что вы сейчас чувствуете, и я не хочу быть ложкой дегтя, но это маленький проблеск света, а не прорыв.
– Но это больше, чем было до этого, босс.
– Точно – надо радоваться малому, и все такое.
– Хорошо. Три человека – два гостя со свадьбы и один случайный прохожий. Один из них пробежал за мотоциклом всю Дедмедс-роуд. Остановился только на перекрестке в конце переулка, где его и потерял. Двое человек, которые разбираются в мотоциклах, сказали, что это была «Ямаха», скорее всего ЭфДжиЭр 1300. Черная. Похоже, довольно новая. Табличка с номером была закрыта. Один из мужчин заметил желтую полоску сбоку, возможно флуоресцентную. Мотоциклист был в черной коже и в шлеме, никаких отличительных признаков, но свидетели видели, как он нагнулся вперед ближе к концу дороги, скорее всего, чтобы убрать оружие в кофр.
– Кто-нибудь вообще видел, как он подъезжал к церкви?
– Тут все сложно. Одна гостья услышала шум. Рев мотора, совсем близко – он напугал ее, и она обернулась, но в этот момент кто-то крикнул невесте посмотреть в камеру, и она повернулась в ту сторону. Это случилось очень быстро. Подружка невесты, которая погибла, выскочила перед невестой именно в тот момент, когда раздался выстрел.
– То есть он не целился в маленькую девочку?
– Сложно сказать, но, скорее всего, нет. Нам нужно дождаться баллистической экспертизы с вероятной траекторией выстрела, но они полагают, что он целился в жениха. Эндрю Хатта. Есть следы колес на дороге и следы бензина. Криминалисты составят отчет. А сейчас Дедмедс-роуд оцеплена, и я хочу, чтобы вы на коленях исползали ее сантиметр за сантиметром и все обыскали. Экстренное сообщение разослано дорожной полиции по всей округе и в соседних областях. И хотя я бы не рискнул называть это прорывом, но констебль Келли права, это первый раз, когда его увидели, и если он стал смелее, значит, он скоро начнет совершать ошибки. Он думает, что он опережает нас на сотню шагов, и он очень самоуверен.
– Он еще объявится, да?
– Мы обязаны обеспечить его поимку до того, как это случится. Строить предположения по поводу стрелка типа этого затруднительно, но мне кажется, что схема начинает вырисовываться. Так что – глядите в оба, и думайте, думайте, где бы вы ни были: а может ли он быть здесь? Может ли это стать местом его следующего преступления? Не исключайте никаких возможностей. Проверьте каждый мотоцикл, сделайте подомовой обход на Дедмедс-роуд и на прилегающих улицах. Магазины, ветеринарная клиника напротив Католической церкви, гаражи в конце улицы… Постеры появятся завтра. Листовки уже печатают. Завтра у церкви четыре офицера будут их раздавать, а на церковной парковке мы установим мобильный пункт, куда люди смогут сообщить о том, что они видели.
Начался шум, стулья задвигались, несколько человек встали.
– Сядьте, я еще не закончил.
Он постоял, ожидая тишины. Он верил в то, что нужно быть открытым и спокойным, руководить, а не доминировать. Но теперь выражение его лица изменилось, и они заметили это. Все затаили дыхание.
– Этот человек уже убил пятерых, – проговорил он тихо. – Одному из них было пять лет. У него миссия, и он будет убивать дальше. Я хочу, чтобы его остановили. Каждый из вас должен быть начеку. Каждый из вас может стать тем самым офицером, который застанет его на месте следующего преступления. Теперь идите. Не подведите меня.
Повисла тишина, прежде чем комната наполнилась шумом, и все начали уходить. Но обычных шуток и замечаний вполголоса слышно не было. Настроение изменилось.
Через десять минут в столовой была уже куча народу и атмосфера была заряжена до предела. Обычные взрывы грубого хохота сменились горячими обсуждениями.
– У нас есть реальный шанс в пятницу-субботу. Он теперь думает, что он бог, и будет стрелять по толпе.
– Господи, надеюсь, что нет. – Клайв Раули запихал целую булку с беконом в рот и залил ее чаем. – На выходные хороший прогноз, народу на ярмарке будет куча.
– В темноте все-таки сложно.
– Это правда. Но подумайте, какой будет хаос, как просто ему будет скрыться в этой суматохе.
– Мне кажется, они должны все отменить.
– О, нет, – Луиза Келли выглядела почти что испуганной, – ярмарка – это же великая вещь, они не могут. Я думаю, он не осмелится. Он умен, как и говорит суперинтендант, он поймет, что там будет больше полиции, чем на параде выпускников в Хендоне[6]. Он точно не будет так рисковать.
– Согласна, – Вики Холлиэлл задумчиво помешивала по кругу свой кофе. – Сейчас будет затишье. Он сбавит обороты. Будет ждать, когда наша боевая готовность ослабнет на несколько пунктов. А потом он снова объявится там, где мы даже близко не будем этого ожидать.
– При этом, – сказал Клайв, поднимаясь из-за стола, – он не дает нам скучать. Но мы сейчас в большей боевой готовности, чем любой антитеррористический отряд.
– И это тебе нравится, так ведь, Клайв?
– Лучше, чем каждое утро мыть нашу бронированную машину, как будто это у нас единственная боевая подготовка. Пошли отсюда.
Пятьдесят три
Джейн Фитцрой зашла в отделение Саундерс в самом конце дня. Последний час она провела с семьей подростка, оправляющегося после менингита вопреки самым мрачным прогнозам. А теперь ее попросили навестить Нэнси Ли после семичасовой операции на мозге. Рано утром ее вызвали покрестить новорожденного недоношенного младенца, который должен был прожить не дольше нескольких часов. Она думала о том, что жизнь совсем не подготовила ее к тому, чтобы быть на острие атаки в качестве больничного капеллана, даже время от времени.
Секретарша отделения странно на нее посмотрела.
– Я могу помочь?
– Нэнси Ли – она уже вернулась из операционной?
– Сейчас проверю. Вы новенькая, да? – По ее лицу было понятно, что она не особо-то рада видеть капеллана – видимо, ей казалось, что они только мешаются под ногами.
Джейн улыбнулась ей. Но трюк не сработал.
Отделение интенсивной терапии все гудело и пищало от работающих аппаратов и приглушенных голосов.
– Третье крыло.
– Спасибо. Сестра Уикс на смене?
– Да, но она очень занята.
– Хорошо, найду ее позже. Спасибо.
Ответа не последовало.
Третье крыло было в дальнем конце здания, и сестра Уикс оказалась там. К четырнадцатилетней Нэнси Ли было подсоединено множество мониторов, трубок и капельниц, она лежала с закрытыми глазами и забинтованной головой. Ее мать сидела рядом с ней и держала ее ладонь в обеих руках. Но когда Джейн тихо зашла внутрь, она подняла глаза и улыбнулась ей открытой прекрасной улыбкой, полной радости и облегчения.
– Хорошие новости, – сказала сестра Уикс, кивая в сторону Нэнси.
– Да?
– Опухоль была не злокачественная, и они удалили ее полностью. Перспективы очень хорошие.
Глаза Джейн наполнились слезами. Этим утром, когда она пришла, чтобы прочесть молитву, прежде чем Нэнси отправится в операционную, прогнозы были неутешительные. Врачи ожидали, что опухоль окажется злокачественной и ее сложно будет удалить.