– А как ты это объяснишь? У твоего дежурного сержанта была встреча с человеком по имени Мэтти Лоуэ, который утверждал, что на него напали. А потом он увидел Раули на ярмарке и узнал его. Раули был тем нападавшим. Мистер Лоуэ явился в полицейский участок Лаффертона, чтобы поговорить с тобой, но попал на сержанта Уайтсайда.
– Я ничего об этом не знал.
– Нет, – сухо сказала старший суперинтендант. – Уайтсайд заявляет, что ты не стал его слушать.
Семьдесят восемь
На его автоответчике не было сообщений, когда он вернулся в свою квартиру. Он открыл окна – был мягкий осенний вечер, облачный и тихий. На время службы в соборе зажгли огни.
Он позвонил Кэт.
– Я в порядке, папа и Джудит были тут весь день, и Джудит останется еще на пару ночей. Это не для меня, это для детей – им сейчас нужно уделять много дополнительного внимания. Сэм совсем затих. Может, ему будешь нужен ты, но не сейчас. Уезжай, Сай, тебе нужен перерыв.
– Если ты уверена…
– Уверена. Мне ты тоже будешь нужен, но пока что я в норме. Я совершенно ничего не чувствую. Правда. Езжай.
Он уже собирался повесить трубку, но вместо этого произнес:
– Слушай. Клайв Раули.
– А что с ним?
– Есть одно слово, которое все использовали по отношению к нему, и я в том числе, оно как будто бы его полностью определяло.
– И какое?
– Одиночка.
– И оно подходит?
– О да. Но… Не этим ли словом можно определить и меня?
Последовала долгая пауза.
Эта мысль пришла к нему только что, когда он поднимался по лестнице своего дома. Одиночка. Ему необходимо было его личное пространство, его прекрасное жилье, его мирный очаг, его уединение.
Одиночка.
– Ну, бывают одиночки и одиночки. Очевидно.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Если ты спрашиваешь меня о том, из тех ли ты одиночек со странностями, которые с высокой вероятностью превращаются в маньяков с ружьем и серийных убийц, то нет. Нет, конечно, ты не такой. И не из сумасшедших затворников, которые расхаживают по улицам и говорят сами с собой. Нет.
Она говорила совершенно серьезно. Она не отнеслась к этому вопросу легкомысленно.
– Это действительно тебя тревожит или это просто остаточный эффект этого дела со стрелком?
– Я не знаю, – искренне признался он.
– Если это последнее, то я не удивлена. Но если ты правда беспокоишься… Слушай, не пойми меня не правильно, милый, но я не уверена, что я тот человек, с которым тебе надо об этом разговаривать.
– Ты думаешь, мне надо сходить к мозгоправу?
– Я этого не говорила.
– И не надо.
– Так, стоп. Я не хочу это слышать.
– Извини.
– Ты спросил. Это была плохая ночь. Звонила Хелен Криди.
– О чем она думала?!
– Она не знала про Криса. Не все знают. Да и с чего бы? Мне пришлось выслушать ее, я не могла ей об этом сказать, но, если честно, я абсолютно опустошена. А ее сын Том убил себя. – Она остановилась, всхлипнула и продолжила: – В любом случае – если это тебя не беспокоит, то все нормально. Если да, то сделай с этим что-нибудь. Хорошие советы бывают по любому вопросу, от бородавок на носу до любви к тому, чтобы побыть в одиночестве. Выжми из своего отпуска максимум.
Семьдесят девять
Дорога до Северного Уэльса была приятной первые пятьдесят миль, а потом Саймон застрял в нескольких пробках подряд и наткнулся на аварию, которую пришлось особенно долго объезжать. Он переключал на магнитоле станцию за станцией и сначала нашел какие-то новости, потом послушал длинный репортаж про коррупцию в полиции и в итоге переключил на Моцарта. Было темно и мокро, и через полчаса он услышал прогноз, где сообщалось, что в той области, куда он собирался, ожидались особо сильные ливневые дожди с возможностью гроз и оползней.
Он оставил машину в гараже при маленьком мрачном заведении, выпил приличного кофе, откусил отвратительный сэндвич и внезапно представил себе себя, сидящего в одиночестве за пластиковым столиком перед батареей мятых бутылок с кетчупом. Окна заволокло паром, но погода снаружи только ухудшалась.
Он допил кофе, оставил большую часть сэндвича и выбежал под дождь. План у него был безумный: ему надо было перестроить маршрут и, возможно, где-то переночевать. Ему было все равно.
«Правильно», – думал он. То, что он делал, было правильно.
Он вставил в плеер диск Брюса Спрингстина, выехал со двора и вернулся на дорогу.
Он останавливался еще один раз и через час нашел большой сетевой отель рядом с шоссе. Там было светло, тепло и сухо, ему дали чистую комнату, он заказал два больших виски и хороший стейк. А потом он набрал номер загородного дома Кэт.
– Привет. Это я.
– Где ты? Надеюсь, ты не поехал в Северный Уэльс, прогнозы очень плохие.
– Я слышал, поэтому развернулся.
В ее голосе послышалось облегчение.
– Что будешь делать?
– Может быть, отправлюсь в Лондон.
– Все лучше, чем уэльские горы.
– А может, вместо этого проедусь по стране.
– Понятно. – Кэт решила, что не стоит задавать лишних вопросов.
– Как ты?
– Ой, знаешь… Я больше всего волнуюсь о Сэме. Он надолго ушел гулять с папой и, как я поняла, не проронил ни слова. Ни единого слова. Джудит играет с Ханной в настольные игры. Я чувствую себя только слегка разбитой, но при этом не могу спать. Нормально. Это нормально.
– Я вернусь в четверг. Может быть, Сэмбо поговорит со мной… Я мог бы свозить его куда-нибудь. Я подумаю об этом.
Он спал лучше, чем во многие другие ночи, несмотря на шум машин снаружи и мягкий матрас, проснулся в шесть часов и уже через полчаса был в пути. Завтрак – позже.
Он включил радио. Снова выключил. Небо просветлело и стало серым, как крыло чайки, но дождь закончился. Дороги были открыты и свободны, земля расстилалась перед ним. Он нажал на газ.
Тот ли это был путь? Он не знал. В то ли он ехал место? Этого тоже. Но он знал, что должен попробовать. Если это окажется ошибкой, он сможет окончательно подвести под этим черту.
«Следуй своим инстинктам».
Было самое начало девятого. Он подъехал к отелю, где останавливался несколько лет назад. Все там же, все такой же. У них была свободная комната, но она не будет готова до обеда. Он оставил машину.
Было морозно. Но красиво. Он уже и забыл, какими красивыми были эти здания. Последний раз, когда он был здесь, была весна, и трава была усеяна нарциссами и крокусами. Теперь на деревьях висели последние листочки и холодный ветер гулял по поверхности воды. Колокола пробили еще полчаса.
Он прошелся. Мимо Питерхауса. Мимо Королевского. Он шел дальше и дальше. Сначала он не мог найти ее, а потом вспомнил, что она была зажата и ютилась между более высоких и выступающих фасадов.
Он прошел в ворота. Под аркой. Остановился у сторожки и спросил дорогу. Прошел через двор. Потом еще под одной аркой. Тут – внезапная тишина.
Он толкнул деревянную дверь.
В церкви колледжа было около двадцати человек. Горели огни. Были зажжены свечи. Он остановился. Часовни и церкви не были для него частым прибежищем, несмотря на то что он жил в тени собора. Но именно сюда его направили. Он проскользнул по коридору и уселся с самого бока одного из рядов. Поспешно склонил голову. Когда он снова ее поднял, в часовню вошла Джейн, чтобы провести утреннюю службу. Она стояла у алтаря в нескольких футах от него и с удивлением вглядывалась в его лицо.