сцвела индустрия фастфуда.
Наши пищевые предпочтения особенно заметно деградировали с 1970 по 1990 г., когда потребление кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы выросло более чем на 1000% — такой небывалый скачок не наблюдался больше ни в одной группе ингредиентов и продуктов. Он шел параллельно с ростом ожирения и других болезней, усугубляющихся под воздействием мочевой кислоты. Сегодня в США молочные продукты, злаки (особенно в переработанном виде), рафинированные сахара, переработанные растительные жиры и алкоголь составляют чуть более 72% общей энергии, потребляемой населением ежедневно[88]. Эти категории пищи составляли крайне малую долю рациона гоминид в доземледельческий период, а то и вовсе отсутствовали. Фактически пищевая промышленность поставляет нам переработанную еду, которая существует лишь 0,005% того времени, что люди живут на этой планете! Генетически мы еще не приспособлены к тому, чтобы процветать при западных образе жизни и рационе.
Может показаться, что лишь некоторые обременены генами, провоцирующими набор веса и задержку жира в организме, но на самом деле мы все носители запасливых генов, запускающих производство жира. Это часть физической конституции человека, и на протяжении большей части нашего существования на планете она сохраняла нам жизнь. Но эволюционно-средовое расхождение между нашей древней физиологией и западным рационом и образом жизни лежит в основе многочисленных «болезней цивилизации», включая ишемическую болезнь сердца, ожирение, гипертонию, диабет 2-го типа, раковые клетки, аутоиммунные болезни и остеопороз, которые были редки, а то и вовсе не встречались у охотников-собирателей и других народов незападного образа жизни (подробнее об этом чуть ниже)[89]. Далее мы понаблюдаем за каскадом последствий современного образа жизни, начиная от разгорающегося пожара воспаления до изменений в нашем микробиоме, который тесно связан с обменом веществ и иммунитетом. У нас даже есть новые данные о том, что негативные трансформации кишечного микробиома напрямую связаны с метаболизмом мочевой кислоты и результатами ее накопления в теле — даже при отсутствии подагры и проблем с почками.
Мысль о том, что вид Homo sapiens лучше всего адаптирован для жизни в древней среде, подкрепляется данными, демонстрирующими, что современные охотники-собиратели и другие группы людей, минимально затронутые современными привычками, имеют превосходные показатели здоровья, строение тела и физические способности по сравнению с населением индустриальных стран, где люди питаются рафинированными сахарами и нездоровыми жирами[90]. Вот список этих показателей:
• оптимально низкое кровяное давление;
• отсутствие связи между давлением и возрастом (для нас эта связь — привычное дело);
• превосходная чувствительность к инсулину даже у людей среднего и пожилого возраста;
• более низкий уровень инсулина натощак;
• более низкий уровень лептина натощак (управляет чувством голода);
• более низкий индекс массы тела;
• меньшее соотношение объема талии к росту (меньше абдоминального жира);
• меньшая толщина кожно-жировой складки над трицепсом (еще один показатель жира в организме);
• более высокое максимальное потребление кислорода (VO2 — показатель физической работоспособности организма, или точнее сказать — аэробной производительности);
• более острое зрение;
• лучшие показатели здоровья костей и меньшая доля переломов.
Поэтому, в отличие от народов, живущих традиционно, мы пытаемся заставить свой организм говорить на языке, которым он никогда не владел. Наше стремление жить в новом мире на старых технологиях работает против нас. Я не говорю, что геном человека примитивен. Это удивительный биологический механизм, который способен на многое, если мы научимся с ним обращаться.
Наша история начинается где-то от 15 до 17 млн лет назад, в эпоху раннего и среднего миоцена, когда мир выглядел немного иначе, чем сегодня. На Земле только начали развиваться две крупные экосистемы — водорослевые леса и степи, а континенты продолжали медленно двигаться к своему современному положению. Антарктика стала отдельным материком, в Восточной Азии возвысилась гора Эверест, формирование гор шло на западе Северной Америки и в Европе. Африканско-Аравийская платформа присоединилась к Азии, закрыв морской проход, прежде отделявший Африку от Азии. Животные миоцена были относительно близки к современным: уже были хорошо развиты млекопитающие и птицы, а также человекообразные обезьяны. Самые ранние из них происходили от общего предка с другими обезьянами, вероятно, в Восточной Африке около 26 млн лет назад[91]. Те гоминиды передвигались на четырех лапах и, как другие обезьяны, жили на деревьях, но у них были крупное тело, увеличенный череп и мозг, хвост отсутствовал. Тогда в Африке росли листопадные и тропические дождевые леса — можно сказать, гоминиды жили в раю и питались в основном плодами[92].
Но потом температура на Земле резко снизилась — примерно 14 млн лет назад. Это привело к ледниковому периоду, благодаря которому появился наземный путь между Африкой и Европой. Как мы помним из старшей школы, это позволило нашим далеким предкам-приматам переселиться в Азию и Европу. Похолодание продолжалось и в конце концов стало оказывать мощное эволюционное давление, в котором преимущество получили виды, способные долгое время обходиться без потребления калорий. Процесс «прореживания» видов был медленным и занял несколько миллионов лет, оттачивая генетику животных. Одна из групп приматов с честью прошла испытания и стала нашими предками. Те в итоге мигрировали обратно в Африку и посеяли семена для будущего человечества.
Каков же был секрет их выживания? У них обнаружилась уникальная способность активно производить телесный жир, а также сохранять и накапливать его, создавая энергетическое хранилище калорий на периоды долгой бескормицы[93]. Да, выживали жирнейшие. Не то чтобы у них обязательно были избыточный вес или ожирение, но их гены стали работать по программе, которая откладывала калории «на всякий случай», чтобы вес не опускался ниже нормы и чтобы не упустить ни одной капли энергии. Среди мутаций, которые обеспечили нашим предкам этот генетический механизм выживания, были три, которые практически удалили ген, кодирующий фермент уриказу[94]. Как я упоминал в предыдущей главе, уриказа — печеночный фермент, перерабатывающий мочевую кислоту. Он превращает ее в аллантоин, который легче выводится почками благодаря растворимости в воде. Повторю: мутации, которые привели к деактивации генов уриказы, служили нам верой и правдой много миллионов лет назад, но кое-что и забрали у нас, а именно способность выводить мочевую кислоту из организма и избегать побочных эффектов от ее повышенного содержания в кровотоке.
Для современного человека эти мутации стоят на пути к хорошему самочувствию. Я имею в виду все аспекты самочувствия — от здорового веса и прочих физических показателей до отсутствия заболеваний и метаболических нарушений. Мы эволюционно не совпадаем с нашей нынешней средой обитания. Потребовалось примерно 50 млн лет, чтобы наши гены уриказы мутировали через многократные превращения, а геном достиг текущего состояния, но у нас нет в запасе еще 50 млн лет эволюции, чтобы ее давление сформировало новые мутации, скорректированные с учетом современной среды.
Это расхождение между нашей средой и эволюцией, которое легло в основу так называемой философии палеопитания, интересует меня большую часть моей жизни. Скажу даже больше: 26 марта 1971 г., когда мне было 16 лет, в газете Miami Herald в разделе писем читателей вышло следующее письмо. Это была моя первая публикация.
В РЕДАКЦИЮ
Проведя три дня и две ночи на гонках Sebring, я задался вопросом: «Можем ли мы приспособиться к этой будущей среде?»
Возможно, наши тела лучше подходят для густых зеленых лесов или мягких песчаных пляжей, где люди прошлого провели существенный период истории.
Я не верю, что двух недель в горах или субботы на побережье хватит, чтобы поддерживать в хорошей форме это тело, которое развивалось в отличных от современных, суровых условиях.
Может, человек быстро поменяется в последующие века, чтобы адаптироваться к баночному пиву, бетону и оглушительному шуму. Каждое из наших поколений внесет вклад в развитие легких, устойчивых к загрязнениям. Но что ждет сегодняшних людей, которые заперты в этом устаревшем организме?
С того времени прошли десятки лет, и мы узнали, что происходит с людьми, неспособными быстро адаптироваться к желаемому стилю жизни в виде «баночного пива, бетона и оглушительного шума». Мы толстые, нас неудержимо влечет сидячий образ жизни в четырех стенах, мы страдаем от негативного воздействия шумных городов, которое повышает уровень стресса и сбивает режим сна.
Недостаток уриказы пошел на пользу нашим предкам не только потому, что обернул их кости крайне необходимым для выживания жиром, но и потому, что рост кровяного давления из-за повышения уровня мочевой кислоты помог им выдерживать периоды обезвоживания и дефицита соли. Вам, наверное, известно, что соль может приводить к повышенному давлению, поскольку мешает почкам эффективно выводить воду из организма[95]. С ее помощью природа помогает нам сберечь драгоценную влагу. Но когда настала засуха, а соли нет, телу нужны другие механизмы выживания[96]