али из модуля и спрятали в надежном месте. Спасатели потребовали оружие отдать, на что Хорхе ответил, что наблюдателям оно нужнее, поскольку Миссия их забросила, а Земля забыла, и они вынуждены защищать себя сами. Остальные наблюдатели Разина поддержали, спасателям пришлось вернуться ни с чем. Теперь понятно?
Премьер постучал пальцами по столу.
— Захват планеты? — спросил министр обороны. — Но землян на Гее меньше двух сотен. Они не смогут удержать власть. К тому же вмешается ООН. У русских не выйдет.
— Очень даже выйдет! — возразил премьер. — Поэтому и послали Левашова. Мы изучили досье наблюдателей. Большинство их — обычные люди, прямо скажем, заурядные. Специалисты, добившиеся успеха на Земле, на Гею не стремились — это пожизненная ссылка. Уезжали неудачники, фанатики, те, кто потерял близких, или кому грозила тюрьма. Опасности они не представляли. Даже Разин, ставший лордом-канцлером Киеннской империи и сумевшей ее реформировать, не тянет на вождя. И вот на Гее появляется Левашов — блестящий ученый, великолепный организатор — его центр за два года получил признание во всем мире — человек, знающий, что и как делать. Дальше просто. Трон Киеннской империи занимает его ставленник. Левашов рассказывает ему о Земле и сулит невероятные блага. Император обращается в ООН с просьбой принять Киенну в содружество наций. Как думаете, Шон, откажут?
Глава Форин Офиса покрутил головой.
— Еще бы! Новая обитаемая планета становится членом ООН! Это же праздник, торжество цивилизаторской миссии Земли. В итоге Киеннская империя получает все права и, как суверенное государство, выдает России концессию на освоение принадлежащих ей ресурсов. Остальным останется только облизываться: любая страна самостоятельно решает, с кем ей дружить.
— Дэвид! — потрясенно сказал глава Форин Офиса. — Я знал, что вы умны. Но так просчитать замысел русских…
— Нужда гнет железо, — сказал премьер. — А мне довелось нуждаться.
— Что предпримем? — спросил министр обороны.
— Кое-что я уже сделал, — ответил Холидей. — Британия выкупила у США ее долю в Миссии. Отдали практически задаром: заокеанские друзья потеряли интерес к этому проекту, — премьер ухмыльнулся. — Через несколько дней на Гею отправится наш экипаж с задачей встретиться с Левашовым и склонить его к сотрудничеству с Британией. Пусть то, что задумали русские, послужит империи.
— А если он откажется? — спросил канцлер казначейства.
— Левашов половину жизни прожил в Британии. Впитал нашу культуру, нравы, обычаи. Здесь он получил образование, добился признания и успеха. Если он неглупый человек, то сообразит, какие перспективы откроются, если он поднесет Британии планету. Он станет героем нации — большим, чем Нельсон, к примеру. Левашов умеет выбирать. Вспомните хотя бы историю с Элизабет! Казалось бы, странный поступок. Пусть невеста распутница, но отказаться от возможности стать членом королевской семьи?! Левашов сделал это, не задумываясь. Почему? А вы согласились бы жениться на женщине, в отношении которой на руках у неизвестных людей имеются компрометирующие материалы, причем, убойного свойства? Рано или поздно это видео попало бы в Сеть, и Левашов оказался бы в дурацком положении. Над ним бы смеялись. Его блестящая репутация рухнула бы. Все мигом забыли бы, какой он ученый, и стали звать «рогоносцем». Граф поступил разумно.
Члены кабинета снова переглянулись.
— Я рассказал это для того, чтобы вы немедленно дали поручения своим кабинетам готовить планы по освоению Геи. Разумеется, в строжайшем секрете. К тому времени, когда император Киенны прилетит за ассамблею ООН, все должно быть готово: люди, корабли, оборудование и вооружение.
— А средства? — спросил канцлер казначейства. — Это же десятки миллиардов! Причем, только на первом этапе.
— Когда станет известно о нашем договоре с Киенной, в вашей приемной, Джордж, будет не протолкнуться. Владельцы крупнейших финансовых империй будут умолять взять у них деньги, — Канцлер снова ухмыльнулся. — Я больше не задерживаю вас, леди и джентльмены! Крис, останьтесь!
Члены кабинета встали и вышли из зала заседаний.
— На Гею полетят твои люди! — сказал премьер, когда они с министром обороны остались одни.
— Почему? — спросил тот.
— Военные умеют хранить тайны и выполнять приказы. А миссия, которую я пору тебе, этого требует. Левашов может отказаться, и тогда придется применить силу.
— Хочешь сказать: убить его?
— Не исключено! — кивнул премьер. — Если не сумеем его привлечь, то следует лишить русских ключевого игрока. Но лучше все же уговорить. Так проще, быстрее и дешевле. В противном случае дело затянется. Левашов только один из наблюдателей, а на Гее их сто восемьдесят пять. Трудно убедить такое количество быстро.
— Может, послать крейсер? — спросил министр обороны.
— Ни в коем случае! — нахмурился премьер. — Это станет известным, и нас признают агрессорами и захватчиками. Тогда прощай, Гея! На орбитальную станцию полетят обычные кураторы. Англичанин и русский.
— Мы пригласим Россию?
— Нет, конечно, — усмехнулся премьер. — Они не знают, что мы перекупили долю американцев, пусть продолжают оставаться в неведении. Это Левашов должен подумать, что в орбитальном модуле русский. Тогда он ничего не заподозрит и прибудет по вызову. Понятно?
Министр обороны кивнул.
— Нужно найти двух людей. Умных, умеющих договариваться, но в то же время достаточно решительных, чтобы выполнить любой приказ.
— Поищем! — сказал министр обороны.
— Неплохо, если одним из них будет женщина. Мужчинам свойственно не опасаться дам и не ждать от них жестких действий. Распространенная ошибка. Когда найдешь кандидатов, представь их мне. Я сам выберу нужных и снабжу их инструкциями.
— Понял! — сказал министр обороны и, подчиняясь жесту премьера, откланялся.
Глава 7
— Замечательно! — сказал Хорхе Сергею следующим утром. — Особенно хорошо ты придумал с танцами. Теперь все заговорщики уверены: ближайший помощник канцлера — шут гороховый!
Он ухмыльнулся. «И этот туда же!» — с тоской подумал Сергей.
— Меня они считают одряхлевшим львом, у которого выпали зубы, — продолжил Хорхе, — ты стал угодником императорской семьи. Мы для них не противники. Пусть так думают! За работу, Сережа! Дел накопилось…
Сергей угрюмо поплелся к себе. У него болела голова и мучило раскаяние. Праздник кончился гадко. После фейерверка труппа вернулась за стол, а не разошлась, как предполагал Сергей. Тосты следовали один за другим. Пили за Ромео и Джульетту — то есть принца и Джанет, Кормилицу — Флоранс, Тибальта — Сергея, Меркуцио, Беневолио… Действующих лиц в пьесе хватало, лакеи не забывали подливать в кубки; речь тостующих становилась все неразборчивее, зато сами они — говорливее. Наперебой вспоминали репетиции и спектакль. Каждый считал своим долгом заверить графа Шрусбери, открывшего им свет большого искусства, в своем непреходящем уважении и вечной любви. Фрейлины лезли обниматься. Флоранс, видя это, не стерпела.
— Граф многому научил меня! — объявила громко. — Даже целоваться! Сказал, что Ромео и Джульетте это необходимо.
— Ух, ты! — оживились за столом. — Покажите!
Сергей попробовал отговориться, но вмешался принц.
— Не стесняйтесь, граф! — сказал, икнув. — Здесь все свои! Слуги не в счет. В конце концов, мы обнимались с Джанет перед всем двором. Лукавая Флоранс воспользовалась моментом и взобралась Сергею на колени. Под восторженные вопли публики, она залепила ему поцелуй, причем, творчески применив преподанный урок. Она так глубоко всунула язычок Сергею в рот, что тот чуть не задохнулся.
— Я так тоже умею! — заявил принц и потащил на колени Джанет. Их лобзание труппа встретила аплодисментами.
— Граф сказал, что поцелуи бывают разные, — с невинным видом продолжила Флоранс, когда хлопки стихли. Слезть с колен Сергея она и не подумала. — К сожалению, он показал мне только один. Мы поменялись ролями с Эдуардом и Джанет, а Тибальт с Кормилицей не целуются.
— Покажите, граф! — потребовал принц. — Мы желаем посмотреть!
Сергею пришлось прочесть лекцию. Флоранс немедленно взяла на себя роль ассистентки, и под этим предлогом с колен ее удалось ссадить. «Баттерфляй», «эскимо» публика встретила хихиканьем. «Щипок» и посасывание мочки ее заинтересовали.
— Граф прочитал мне стихи! — гордо объявила Флоранс после демонстрации «разговорного» поцелуя. — О любви.
Глаза фрейлин вспыхнули жгучей завистью. Чем они хуже? В спектакле-то играли вместе! Сглаживая произведенный эффект, Сергей устроил аттракцион галантности. Демонстрируя, что в поцелуе рук дамы главное изящный поклон, а не касание губами, он обошел стол, прикладываясь к запястью каждой из фрейлин. Тем это понравилось, а вот Флоранс — нет.
— Ручки целуют посторонним, — заявила, когда Сергей вернулся. — Настоящие влюбленные делают так!
Она обняла его шею и впилась в губы. За столом одобрительно завопили.
— Бесстыдница! — рассердился Сергей, отрывая ее от себя.
Она засмеялась и показала ему язык.
«Тоже мне ревнительница нравов!» — хотел добавить Сергей, но Флоранс убежала — с весьма довольным видом. Следом поднялся принц, за ним потянулись остальные. Сергей явился домой далеко за полночь. Леа не спала и встретила его встревожено.
— Спектакль всем понравился! — доложил Сергей. — Вот! — Он вынул из кармана перстень и вложил ей в ладошку. — Король подарил. Со своего пальца снял!
— Правда! — ахнула Леа. — Серж, милый! Как я тебя люблю!
Она кинулась его целовать. «Видела бы ты, чем я занимался!» — мысленно вздохнул Сергей, испытывая угрызения совести…
Не успел он наутро переступить порог своего кабинета, как следом скользнул Антуан.
— Разрешите, ваше сиятельство? — спросил, кланяясь.
— Разрешу! — пообещал Сергей. — Но сначала кофе. Голова трещит.
— Может вина? — сочувственно предложил Антуан.
— От вина я слягу! — буркнул Сергей. — Кофе! Большую чашку и покрепче!